Щапов - Русская Православная церковь и коммунистическое государство - 1917-1941

 

Социальная и политическая борьба, шедшая под лозунгами освобождения общества от эксплуатации, от насилия государства, объединила в революционном порыве не только рабочих, стремившихся к контролю за деятельностью предпринимателей, и крестьян, желавших, наконец, получить землю, отобранную у них еще во время крестьянской реформы. Она должна была дать свободу исповедовать религию и верующим, членам православной Церкви и других религиозных объединений, не имевших возможности управляться в церковной жизни не светской, а духовной властью, собираться на представительные соборы, выбирать своего духовного главу. Церковь не выражала сожалений о падении монархии, видя в республиканском строе больше возможностей для своей деятельности, что, однако, в конечном счете оказалось трагической ошибкой.

 

Организованная по нормам военного времени партия большевиков в своей революционной деятельности, возглавив этот процесс, использовала для слома старого строя всех недовольных им, сыграв на существовавших в обществе противоречиях, начиная от экономических и политических и кончая вероисповедными. Однако после взятия ею власти все общественные силы, в той или иной мере поддерживавшие революционные изменения, вместе с теми, против которых революции были направлены, оказались устраненными от политической жизни и лишенными тех возможностей, которые они должны были получить в ходе революционных изменений. Религиозные организации не были здесь исключением.

 

Новая власть, положив в основу своей деятельности общественные и политические теории, выработанные в кабинетах ученых-материалистов и идеологов классовой борьбы, стала проводить их в жизнь силой, используя революционный энтузиазм представителей рабочих и безземельных крестьян. Резко отрицательное отношение идеологов новой власти к традиционной религии, в европейской части России — прежде всего к православию, к Церкви, ее иерархии и духовенству, к монашеству, как форме религиозной жизни, вместе с желанием этой власти также экспроприировать имущество религиозных организаций, как зто удалось сделать с фабриками, заводами, частными домами и землей, на которой они стояли, не могло не привести Советскую власть к жестокому конфликту с этими организациями и верующими.

 

В ходе этого конфликта погибли тысячи людей, стоявших очень далеко от политической борьбы, были разрушены огромные материальные богатства нации в виде храмов, монастырских и других зданий, уничтожены создававшиеся веками художественные произведения, закрыты знаменитые учебные заведения, в которых учились граждане многих стран мира. Православная церковь, объединявшая верующих и в стране, и за ее границами, оказалась разделенной и появилась Зарубежная русская церковь, не находящаяся в каноническом общении со своей матерью-церковью. Но, пожалуй, наибольшая утрата этого времени - это духовная деградация общества, вызванная войной с религией и ее приверженцами и борьбой внутри самой церкви.

 

В течение длительного времени история этой национальной трагедии была известна только в общих чертах и большей частью в намеренно искаженном виде. Существовала продуманная государственная система дезинформации общественности, как внутри страны, так и за ее пределами, которая действовала очень эффективно, так что и собственные граждане, и зарубежные друзья Советского Союза часто оказывались введенными в заблуждение относительно причин и хода этого конфликта. Подлинные документы, возникавшие в ходе выполнения соответствующих инструкций, как и сами инструкции, носили гриф «совершенно секретно», иногда передавались в зашифрованном виде, и как во время самих гонений против Церкви и верующих, так и много поздее, хранились за семью печатями в секретных фондах и не были известны.

 

Настоящий сборник, посвященный истории этого трагического конфликта, делает значительную часть этих документовы, наконец, доступными читателю. Составители сборника — ученые Института российской истории Российской Академии наук и сотрудники российских федеральных архивов, где собирались подлинники и копии соответствующих документов, — представляют общественности подлинные свидетельства участников и современников событий, руководителей государства и исполнителей его воли.

 

Эти свидетельства, автографы или машинописные копии, показывают, как замышлялись и выполнялись эти акции борьбы с соотечественниками, обнажают поразительное бесстыдство власти при ее обмане собстенных граждан, при авторитетном требовании уничтожения «как можно большего числа» оппозиционеров, при поисках наиболее выгодных условий продажи за рубеж реквизированных для нужд голодающих церковных ценностей с использованием части вырученных средств на вооружение и пр.

 

Лишение церковных организаций статуса юридических лиц и Государственной поддержки, связанное с проведением Декрета об отделении Церкви от государства, закрытие монастырей и духовных учебных заведений, вскрытие и, как говорится в одном из официальных, публикуемых здесь документов, «ликвидация мощей» — все это было первым сильным ударом по Церкви, сразу сделавшим ее противником нового Советского государства. На словах провозгласив религию частным делом граждан, государство с самого начала выступило сильным и коварным врагом не только религии, но и всех своих граждан — верующих и, прежде всего, священнослужителей.

 

Второй, не менее сильный удар был нанесен в процессе насильственного изъятия церковных ценностей, когда, в условиях голода, были официально отвергнуты инициатива и участие самой Церкви в этом деле и голод был использован как предлог для очередной расправы с духовенством и теми верующими, которые не могли позволить очередного святотатства. В процессе защиты провозглашенной Революцией «свободы вероисповедания» выступления в защиту церковных святынь были, пожалуй, последним значительным фактом сопротивления в защиту этой свободы: после этого таких массовых, какое, например, происходило в Смоленске в 1922 г., выступлений быть уже не могло.

 

В результате этой хорошо продуманной и выполненной кампании государственная власть добилась успеха в нескольких направлениях. Прежде всего были получены значительные средства не только и не столько для помощи голодающим, но и на другие государственные, внешнеполитические, оборонные цели и на ту же борьбу с Церковью. Важна была также диффамация иерархии и духовенства, то есть возможность, при умелой деятельности соответствующих органов, представить их в качестве противников помощи голодающим, то есть лишить их того авторитета, которым они пользовались у верующих. Далее это связанная с изъятием ценностей удобная возможность расправиться с теми, кто сопротивлялся этим акциям, не только с духовенством, но и активными прихожанами.

 

Наконец, для масс верующих это было насилием над их религиозной совестью, над поддерживавшими их в жизни этическими принципами, когда власти заставляли участвовать прихожан во вскрытии мощей, в изъятии священных сосудов, сдирать оклады с икон: как говорится в отчете Ивано-Вознесенского губисполкома, члены церковного совета боялись прикасаться к столь священным предметам своими руками. Это требование прямого участия в надругательстве над святыней приводило к подавлению и разложению личности верующего, и могло вести к-превращению его в наиболее активного разрушителя старого мира.

 

Документы сборника показывают особую роль, которую играли в разрушении Церкви, уничтожении ее активных защитников, подготовке раскола среди иерархов и духовенства руководители государства — В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий. Записки В.И.Ленина были опубликованы уже ранее. Что касается Л.Д.Троцкого, то здесь публикуются его предложения, ставшие инструкциями, по которым и было успешно осуществлено изъятие ценностей. Обращает на себя его письмо в Политбюро от 22 мая 1922 г. об отношении партии к церковному управлению: здесь умный и враждебно настроенный к Церкви идеолог партии намечает те возможности в развития управления в Церкви, которые на самом деле были осуществлены в Советском Союзе.

 

Нормализации отношений Патриаршей Церкви с Советским государством способствовал опыт существования обновленческой «Живой Церкви», признанной государством и поддерживаемой им для борьбы с Патриаршей Церковью. Само обновленческое движение, изменившее традициям русского православия, возглавляемое духовенством и иерархами, поставившими во главу угла корыстные интересы и ориентировавшимся на дискредитацию последователей Поместного собора и приверженцев патриарха Тихона, не было поддержано массами верующих и большей частью духовенства. Но признание руководителями этого движения Советского государства и юридическое оформление органов его управления показало возможный путь легализации Церкви в новых условиях. Декларация митрополита Сергия позволила верующим в России, рядовым советским гражданам, надеяться на признание их достоинства и прав в своей стране, которых они были в определенной степени лишены ранее.

 

Государство вынуждено было признать существование Церкви в стране не только формально, юридически, а и по-существу, как неразрывную составную часть советского общества, только во время Великой отечественной войны, когда было восстановлены Патриаршество, работа Синода, епархиальных управлений, журнал и др.

 

В сборнике публикуются документы из нескольких фондов центральных и областных архивов. Это прежде всего Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ, бывший Центральный партийный архив ЦК КПСС), где использованы документы фондов 2 (В.И.Ленина), 5 (секретариата Председателя Совнаркома), 17 (ЦК РКП(б)-ВКП(б)-КПСС), 19 (Протоколы Совнаркома и Совета труда и обороны), 89 (Е.М.Ярославского) и др. Использованы материалы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ, прежде ЦГАОР) из фондов 1064 (ЦК ПОМГОЛ), докуметальная коллекция ГАРФ. Првлечены документы также из Российского государственного исторического архива в С-Петербурге (ф. 831, Синод), из Государственного архива Псковской области (ф. 1633).

 

Документы сборника в своем большинстве пуолплуются впервые. Ценность собранных в настоящем сборнике материалов в том, что они показывают выполнение акций государственной власти против Церкви комплексно: и решения центральных органов — Политбюро ЦК, Комиссии по отделению церкви от государства, Комиссии по изъятию церковных ценностей и др. , и действия властей на местах по выполнению этих решений, и, наконец, реакцию местных жителей — церковных прихожан, духовенства на эти действия. Правда, позиция пострадавшей стороны представлена главным образом в официальных отчетах местных органов, и поэтому дается не всегда объективно, но и эти отчеты позволяют представить, как активно, но большей частью безуспешно, прихожане отстаивали достоинство и святость своих церквей, выступали против их закрытия и разрушения.

 

***

 

20 января (2 февраля) 1918 был принят и 23 января (5 февраля) опубликован Декрет СНК о свободе совести, церковных и религиозных обществах, осуществивший отделение церкви от государства, национализацию церковного имущества и поставивший Русскую православную церковь в жесткие рамки всяческих запретов и ограничений. Отныне она теряла юридическое лицо, лишалась собственности и права ее приобретать. Опубликованый 31 декабря 1917 г. (13 января 1918г.) проект этого декрета .вызвал бурю негодования в среде духовенства. Одним из первых с требованием неприятия закона об отделении церкви от государства выступил митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин. В протесте от 10 января 1918 г., адресованном СНК, он писал: «Считаю своим нравственным долгом сказать людям; стоящим в настоящее время у власти, предупредить их, чтобы они не приводили в исполнение предполагаемого декрета об отобрании церковного достояния. Православный русский народ никогда не допускал подобных посягательств на его святые храмы. И ко многим другим страданиям не нужно прибавлять новых».

Московский церковный вестник, 1989, № 15.

 

К голосу митрополита Советская власть не прислушалась, а имя иерарха было занесено в списки врагов революции.

 

Проект декрета явился ответом победившей власти на постановление Синода «О юридическом статусе Русской православной церкви» от 2 декабря 1917 г., в котором содержалось требование не принимать никаких законов, относящихся к церкви, без предварительной консультации с нею и без ее санкции. Ни на какие подобные переговоры советское государство идти не собиралось. Такая позиция вызвала протест патриарха Тихона, выраженный в «Послании к архипастырям и всем верным чадам Русской церкви» от 19 января 1918 года.

 

В нем патриарх характеризует события как гонение на церковь и предает анафеме всех тех христиан или хотя бы «по рождению своему» принадлежащих к церкви лиц, которые творили насилие над невинными людьми либо принимали участие в мероприятиях, направленных против Русской православной церкви. Он призвал прихожан активно становиться «в ряды духовных борцов, которые силе внешней противопоставят силы своего святого воодушевления», и «не вступать с извергами рода человеческого в какое-либо общение».

 

Такое заявление не могло пройти незамеченным. За него поплатился не только патриарх. Еще враждебнее встретили большевики «Постановление Святейшего Патриарха и Священного Синода» от 28 февраля 1918 г., в котором говорилось о неприятии верущими атеистических действий. Протест духовенства остался втуне. Состоялось принятие Декрета, которому 25 января 1918 г. Поместный собор дал следующую оценку: он «представляет собой, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни Православной церкви и акт открытого против нее гонения.

 

Сложившаяся ситуация требовала осторожности, терпимости, строгой последовательности проведения официальных актов в жизнь, глубокого понимания реформы государственно-церковных отношений. Вместо этого возник резкий конфликт между государством и церковью, который на местах усугублялся бесконтрольными действиями безбожников всех мастей, не только истинных атеистов, но и разнузданных грабителей, а порою и провокаторов. Вскоре последовали террористические акции: в Киеве был убит митрополит Владимир, в р. Тобол утоплен епископ Гермоген, невинными жертвами оказались сотни священнослужителей более низкого ранга. Развернувшийся террор против духовенства провоцировал волнения среди верующих.

 

Учитывая критическое положение в государственно-церковных отношениях, Совнарком в мае 1918 г. образовал при Наркомюсте, губернских совдепах и комиссариатах юстиции отделы по проведению упомянутого декрета в жизнь. В августе 1918 г. Наркомюст РСФСР опубликовал даже подзаконную инструкцию, направленную на стабилизацию положения и охрану прав верующих. В действительности же ни одна из такого рода инструкций не выполнялась.