Штер Нико - Информация - власть и знание

Взаимное влияние информации, знания и науки, с одной стороны, и свободы, а, следовательно, и демократии, с другой, в современных, высокоразвитых обществах, а также изменение их отношений — одна из увлекательнейших тем нашей эпохи. Эта проблема нуждается в систематическом изучении, причем не только потому, что в данном случае речь идет не о раз и навсегда зафиксированной, статичной взаимосвязи, а об исторической дина мике отношений, зависящих, с одной стороны, от развития форм знания и релевантных свобод (какая свобода имеет значение?) и, с другой стороны, от неизвестных ранее проблем и испытаний демократии и стремительно прогрессирующих научных познаний в современных обществах.

Знание или, вернее, компетентность (knowledgeability) и в том числе связанное с ней субъективное ощущение собственных способностей и навыков может выступать в качестве ресурса сопротивления слабых обществу, в частности, государственным учреждениям, а не только в качестве основы могущества власть имущих, как опасаются многие исследования. Тема этой книги — власть граждан в современных обществах в значении, отличном от власти избирателей, проявляющейся в электоральном поведении. В самом общем виде представление о тематике моего исследования может дать следующий список проблем и вопросов: (1) Генеалогия отношений знания и свобод; (2) Создает ли знание гражданского общества более благоприятные условия для свободы? (3) Существуют ли проблемы и противоречия между свободой и знанием и в чем именно они состоят? (4) Какие есть объяснения демократических процессов? (5) Должно ли знание быть оперативным фактором? Или же (6) оно должно быть компетентностью в значении способности иметь собственные намерения? (7) Как выглядит социально – исторический контекст современных демократий и какую роль в нем играют знание свобода? И я еще раз кратко сформулирую основной вопрос: способствовало ли взаимодействие знания и демократического поведения бесспорному росту и утверждению либеральных политических систем в течение последних десятилетий так, чтобы можно было утверждать, что свобода — это дочь знания?

Задаваясь вопросом о взаимодействии знания и демократии, не стоит абсолютизировать ни понятие демократии, ни понятие свободы. Ни то, ни другое не отражает некий готовый, обнаруженный исследователем объект. У нас нет оснований говорить о статичном понятии знания и демократии или, если быть более точным, о недифференцированном, внеисторическом понимании знания и демократии. Как ни парадоксально, спорность этих понятий очевидна, что, впрочем, не означает необходимости от них отказаться. Я, со своей стороны, не намерен останавливаться на анализе этой спорности с целью отражения многозначности соответствующих понятий. Разумеется, документация и обсуж дение спорности понятий есть важная часть просвещения (ср. Eisenstadt, 1982), однако чтобы не стать пленником экзегезы и не ходить по кругу многозначности, необходимо преодолеть власть смысло вого многообразия. Сосредоточенность коммуникации на себе самой и на своих собственных предпосылках неминуемо заводит дискуссию в тупик (см. Luhmann, 2002: 291). Таким образом, чтобы приблизиться к цели исследования, нужно выбрать для себя одно конкретное определение неоднозначных понятий. Этому посвящена первая часть данной книги.