Говорят, что философские проблемы не могут быть решены, что дело философии — поставить их, показать как проблему. Проблематичность — это мышление, а решенность проблемы — конец мысли. Это верно; проблематичность должна всегда оставаться; но кто сказал, что она должна быть всегда одной и той же? Если бы философия не давала вовсе никаких решений, если бы она всегда начинала все сначала, возвращаясь, как вечный двоечник, каждую осень в один и тот же класс, это было бы в самом деле бесплодным хождением по кругу.
Самая главная проблема философии—смысл; настолько главная, что она до сих пор толком не была поставлена. Хотя бы потому, что смысл всегда отодвигался «на потом» и ни у кого не играл роль начала. Между тем смысл — дело философии, и только философии, потому что смысл и есть начало; наука же никогда не занимается проблемой начала, она может лишь разрабатывать данное ей начало.
Мощь науки — в том, что она в конечном счете доводит свое дело до технологии, с помощью техники превращая мир в «постав», если использовать передачу В. В. Бибихиным мысли М. Хайдеггера. Но проблема начала — не проблема науки; это — проблема философии. Ведь подлинность начала — в его безначальности, в том, что оно ничем не обосновано; но как то, что не имеет начала, получит силу обосновать всё, для чего служит началом? В этой книге сделан шаг к тому, чтобы поставить проблему безначального начала как проблему смысла; проблему раз-личенности, которая не создает различия; проблему, которая названа проблемой то же иначе. Это именно проблема: вопрос о том, как можно ухватить неухваты-ваемое, как можно укротить эту безумную антиномичность.
Смирнов А. В. - Сознание. Логика. Язык. Культура. Смысл
М.: Языки славянской культуры, 2015. — 712 c.
Studia philosophica
ISBN 978-5-94457-235-6
Смирнов А. В. - Сознание. Логика. Язык. Культура. Смысл - Содержание
Введение
I. СОЗНАНИЕ
- Сознание как смыслополагание. Культура и мышление
- Смыслополагание и инаковость культур
II. ЛОГИКА
- Шкатулка скупца, или Почему мы верим в законы логики
- О логической интуиции арабо-мусульманской культуры
- Логика субстанции и логика процесса: тавхид и проблема божественных атрибутов
III. ЯЗЫК И ПЕРЕВОД
- Философия перевода и перевод философии
- Как возможен перевод? Язык, мышление и логика смысла
- Можно ли строго говорить о непереводимости?
- Где спотыкается перевод: логико-смысловой излом
- Логическая неопределенность перевода: грамматика языка и грамматика мысли
IV. СРАВНИТЕЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ
- Существует ли «всемирная философия», или Проблема преодоления чуждости чужого
- Сравнительная философия как философская дисциплина
- Новый гуманизм как новый универсализм?
- О методологии изучения незападных культур
- Каким может быть философское исламоведение?
- Универсалистский, цивилизационный, логико-смысловой подходы
- Общечеловеческое и всечеловеческое, или Чему сегодня нас может научить Н. Я. Данилевский
V. КУЛЬТУРА
- Как различаются культуры?
- Типология культур и картина мира
- Специфика или инаковость? Проблема соотношения знания и веры и логико-смысловая архитектоника культуры
Заключение
Приложение
-
А. Прикладные логико-смысловые исследования
- Архитектоника мусульманской этики
- Справедливость (опыт контрастного понимания)
- Соизмеримы ли основания рациональности в разных философских традициях? Сравнительное исследование зеноновских апорий и учений раннего калама
- Светоносный мир: логико-смысловой анализ оснований философии ас-Сухраварди
- Бог-и-мир и Истина истин: логико-смысловой анализ оснований концепции Ибн 'Араби
- Ибн Халдун и его новая наука
-
Б. Работы по арабо-мусульманской философии
- От доктрины к логосу: рождение арабской философской традиции
- Основные черты философского учения Хамид ад-Дина ал-Кирмани
- В. Из учебника «История арабо-мусульманской философии»
- Эпистема классической арабо-мусульманской культуры
- Философский суфизм: учение Ибн 'Араби
- «Обустраивание мира»: концепция Ибн Халдуна
Цитируемая литература
Смирнов А. В. - Сознание. Логика. Язык. Культура. Смысл - Введение
Оставаясь проблемой, этот вопрос рождает решения; собственно, проблема поставлена не тогда, когда любое решение бесплодно, а тогда, когда любое плодотворное решение разрешает ее лишь отчасти, не до конца. В книге проведено различие между смыслом и осмысленностью, между неухватываемым безначальным началом (тем, что может быть только названо словосочетанием то же иначе) и тем, что схватывается в привычных формах субъект-предикатных конструкций (тем, что взяло свое начало в то же иначе).
Если смысл — подлинное начало, то нам стоит отбросить вековую привычку ставить «смысл» на последнее место в ряду понятий, начинающихся «внешним миром», который дан нам как условие и в отношении к которому мы располагаем себя. Нет никакого сомнения в том, что любой человек, в том числе и автор этих строк, строит свое поведение, исходя именно из этого убеждения: мир дан как условие, иначе говоря, он задан нам, и наша задача — постичь его, чтобы приспособиться к нему и выстроить свое поведение максимально эффективно. Это очевидно.
Однако совсем не очевидно, что так оно и есть на самом деле и что стихийное убеждение любого человека, не отличающееся в этом отношении от «убеждения» любого живого существа (каждое из них приспосабливается к заданности мира), да и неживой материи также (у нее совсем нет никакого «убеждения», но она точно так же реагирует на внешний, заданный для нее мир: камень катится по склону, сталь плавится в печи, т. д.), — что это стихийное убеждение уже и воплощает истину устройства этого самого «мира». Ведь не менее очевидно, что мы не обладаем ничем, кроме своего сознания, что любая убежденность в заданности внешнего мира, как и сам заданный для нас мир, — не более чем содержание нашего сознания. Вопрос о смысле и осмысленности есть вопрос о том, как это содержание возникает, т. е. каковы его условия и по каким законам оно выстраивается. Это вопрос о том, каково движение от смысла — к осмысленности, от начала — к тому, что этим началом задано.
Вопрос о смысле и осмысленности — это вопрос о том, что мы можем знать о своем сознании, а значит, и знать о мире. Наше знание о мире всегда опосредовано, и чтобы мы могли найти что-то в мире, это «что-то» должно быть прежде того полагаемо нашим сознанием. Мир никогда не навязывает себя, он послушно укладывается в те возможности, которые приготовляет для него наше сознание. Но вот какое дело: эти возможности задаются нашим сознанием, но не нами. Наше сознание не равно нашей субъектности, пусть субъектность и неотъемлема от сознания. Сознание, т. е. способность полагать осмысленность, имеет собственные законы, и эти законы могут быть открыты, когда мы исследуем результаты деятельности сознания. Вопрос о смысле и осмысленности — это вопрос о том, каковы законы, управляющие деятельностью сознания.
На пути от смысла к осмысленности, от безначального начала к тому, что этим началом задано, и совершается эта бесподобная метаморфоза: неухватываемое начало обретает плоть, смысл предстает как осмысленность. Как именно это происходит — об этом и пойдет речь в книге. Но главное заключается в том, что мы способны понять, как наше сознание проходит свой путь от условий (смысла) к содержанию (осмысленности). Безусловно, данный «путь» — реконструкция, и ничем другим он не может быть; и все же эта реконструкция отвечает на вопрос о том, как возможно содержание нашего сознания и почему оно выстроено именно так, как мы это неизменно обнаруживаем.
И еще одно. Если путь от смысла к осмысленности, от условий сознания к его содержанию закономерен, то он поддается упорядоченному исчислению. Это не расколдовывает волшебство смысла, но дает возможность работать с осмысленностью как с содержательностью, понимая закономерности ее выстраивания. Работа с текстом, работа с понятием, работа с проблемой, работа с миром (филология, философия и наука) может быть технологичной, если она опирается на знание законов выстраивания осмысленности.
Путь от смысла к осмысленности типологически не однороден. Иначе говоря, есть как минимум две взаимно-инаковые возможности пройти его. Это заставляет говорить о двух разных логиках выстраивания осмысленности; о разных логиках работы сознания. О том, как именно и почему такой разговор возможен и, более того, необходим, и пойдет речь в книге.
Мы можем пройти путь от смысла к осмысленности по любой из этих альтернативных дорог, но не по обеим сразу. Где исток и этой альтернативности, и неизбежности выбора? И каковы следствия того и другого, т.е. самого факта альтернативной возможности понимания и осмысления, во-первых, и неизбежного выбора в условиях этой альтернативности, во-вторых, для нашего опыта — для тех констелляций значений, из которых соткан мир вокруг нас? Эти два вопроса определяют два разнонаправленных вектора рассуждения в этой книге.
Первый ведет в область исследования условий сознания. Второй — в область опыта. Эти два разнонаправленных вектора разворачивают в линию проблематику книги, чем оправдывается ее структура. Вместе с тем такое разворачивание никогда не удается до конца: «сжатость» проблематики, где одно неизбежно увязано и переплетено с другим, не позволяет окончательно расчленить рассуждение и разнести его по отдельным главам и параграфам. Структура книги в какой-то степени условна, поскольку вопрос о смыслополагании — это единый вопрос, и различные его аспекты могут быть выделены лишь относительно.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
