Тайны Агады - Пасхальная Агада с переводом на русский язык

Вечером 14 нисана нужно проверить, не осталось ли в доме хамеца. Перед началом проверки произносят благословение. Мудрецы обязали нас искать хамец даже в самых сокрытых местах и щелях и ликвидировать весь хамец, найденный в своих владениях. После проверки хамец не уничтожается — определенное количество можно оставить для утренней трапезы, а хамец, обнаруженный в ходе самой проверки откладывают до утра, чтобы выполнить заповедь "срефат хамец" (сжигание хамеца). После благословения и до окончания проверки мож но говорить только о вещах, связанных с самим поиском.

 

Что такое хамец? Хлеб и мацу делают из одних и тех же продуктов - муки и воды. Разница только в том, что в хлеб добавляют дрожжи, которые заставляют тесто подняться и набухнуть. То есть маца не имеет свойств заквашенного хлеба - символа горделивости и бунтарства. Кроме того, слова "ХаМеЦ" и "МеЦаХ" (лоб) состоят из одних и тех же букв, что тоже указывает на "азут мецах" - наглость и нахальство (не имеется в виду лоб, как таковой, а такие качества, как, например, упрямство, когда человек не готов принять никаких других мнений).

 

Слова "хамец и "маца" на иврите - пап и упп, пишутся практически одинаково. Вся разница в том, что в слове "хамец" есть буква "хет", а в слове "маца" - буква "heu". Эти две буквы очень похожи: буква "хет" закрыта и сверху и с боков, а в букве "heu" одна из ножек отдалена от верхней линии. Мудрецы объясняют, что буква "хет" в слове "хамец" символизирует отсутствие "выхода" наверх и всякой возможности соединиться с Божественным светом. Гордыня и бунт - это и есть то, что перекрывает все духовные каналы.

 

Смысл проверки хамеца в том, чтобы человек внимательно проверил свою душу и очистил ее от своего эго, (гордости и т.п.), самого большого нашего врага, который не позволяет исправлять допущенные ошибки. Все процессы в материальном мире происходят параллельно тем изменениям, которые происходят в духовных мирах и в нашей душе. Именно поэтому многие заповеди Торы являются ключом к началу нашей внутренней работы.

 

* Аризаль (великий каббалист рабби Ицхак Лурия Ашкенази) говорил, что всякий, кто остерегается есть хамец в праздник Песах, будет убережен от греха весь год, а также не умрет тяжелой смертью.

* По мнению Аризаля, человек, который прикладывает настолько большие усилия при подготовке к Песаху и при проверке, что даже начинает потеть, получает дополнительную возможность исправить те нарушения, которые произошли в результате нечаянного пролития семени.

 

Есть обычай, перед проверкой прятать десять маленьких кусочков хлеба, завернутых в фольгу. Но заповедь считается выполненной, лишь если мы тщательно проверяем, не осталось ли еще где-нибудь забытого хамеца, а не только собираем эти спрятанные кусочки хлеба.

У этого обычая есть своя тайна. В книгах по каббале объясняется, что есть десять "сфирот" (сфер, духовных каналов), через которые спускается духовный свет.

 

Перед тем как начать поиски забытого хамеца, произносят:

Благословен Ты, Ашем, Бог наш, Царь вселенной, Который выделил нас Своими заповедями, и заповедал нам уничтожить хамец.

 

После окончание поиска произносят:

Коль хами'ра вэхами'а деи'ка виршути' дело' хамитэ' удло' виартэ' удло' йеда'на лэ либа'тель велэпэ'вэй Ьэ'фкэр кеа'фра деа'ра.

Любой хамец и закваска, находящиеся в моем владении, которые я не заме тил, не уничтожил и о которых не знал, пусть считаются аннулированными и никому не принадлежащими, как прах земной.

 

Утром накануне Пэсаха сжигают остатки хамеца. При этом произносят:

 

Коль хами'ра вэхами'а деи'ка виршути' дахазитэ' удло' хазитэ' дэхами-тэ' удло' хамитэ' девиартэ удло' виартэ' либа'тэль велэЬэ'вэй Ьэ'фкэр кеа'фра деа'ра.

Любой хамец и закваска, находящиеся в моем владении, которые я увидел и не увидел, заметил и не заметил, уничтожил и не уничтожил, пусть счи таются аннулированными и никому не принадлежащими, как прах земной.

 

Праведник рабби Моше из Чорткова рассказывал, что основатель рода Ротшильдов рабби Меир-Аншель разбогател в ночь проверки хамеца (квасного).

Вот как это было. Когда рабби Меир-Аншель был юношей, он служил у Святого Гаона рабби Цви-Гирша из Чорткова, отца Святого Гаона рабби Шмелке из Никольсбурга. Позже Меир-Аншель женился на женщине из города Снятина, открыл магазин и немного преуспел.

У рабби Цви-Гирша было пятьсот золотых дукатов, которые он со брал на приданое для своей дочери. Деньги хранились в ящике его стола. Во все дни года рабби почти не открывал этот ящик. Только 14 нисана во время проверки хамеца перед Песахом он открывал ящик, чтобы проверить его.

 

Это произошло в год, когда Меир-Аншель женился. Когда пришла ночь 14 нисана, рабби Цви-Гирш пришел проверить ящик - нет ли в нем хамеца - и вдруг он увидел, что кошелька с деньгами нет. Ис пугался рабби, испугались все его домашние.

Семья рабби решила, что нет никого другого, кроме служителя Ме-ира-Аншеля, кто мог бы украсть деньги. Ведь известно, что его жена открыла магазин, и, по слухам, он разбогател, и все это, конечно, на наши деньги. Рабби приказал им замолчать. Он сказал, что напрасно они подозревают Меира-Аншеля, потому что все знают этого юношу

-  он прямой, честный, и Б-гобоязненный, и ему можно было всегда доверять. Но домашние продолжали досаждать рабби своими подо зрениями, и в конце концов заставили его поехать в Снятии.

Когда Меир-Аншель и его жена увидели Святого рабби, обрадовались, оказали ему уважение и приняли его с большим почетом.

 

С разбитым сердцем рассказал рабби тому, кто был прежде его служителем, о случившемся в его доме. Стараясь говорить как можно мягче, раби намекнул, что подозревают Меира-Аншеля.

Меир-Аншель, услышав слова своего рабби, тут же сказал:

-  Так уж случилось, я действительно взял эти деньги. Только у меня осталось немного - всего 200 дукатов. Но в самое ближайшее время я верну остальное.

 

Поехал рабби домой в большой радости. Это была двойная радость: во-первых, что не было напрасных подозрений, а во-вторых, что вскоре он вернет утерянное.

 

Меир-Аншель посылал постепенно небольшие суммы денег, так что вскоре вернул всю сумму.

 

Но на самом деле Меир-Аншель не брал этих денег. Что же произошло на самом деле? В тот год, как обычно, в доме рабби стали чистить, убирать и красить дом к Песаху, и наняли для помощи одну нееврейку из ближней деревни. Когда она обнаружила, что в доме есть стол с запертым ящиком, она "положила глаз" на этот ящик, достала к нему ключ, открыла его и взяла кошелек, а прийдя домой, показала его своему мужу. Муж прятал кошелек долгое время, но вот ему показалось, что все забыли о происшествии, и он, наконец, решил воспользоваться ворованными деньгами. Взял он один золотой, пошел в деревенскую корчму, накупил вина и водки, выпил, как следует, с друзьями, и стало ему на сердце хорошо и приятно. Когда пришло время рассчитываться, дал он корчмарю один золотой и сказал:

 

-  Это я нашел. Иди в город, разменяй его, возьми себе, сколько я тебе должен, а остальное вернешь мне.

 

Корчмарь так и сделал.

 

На следующей неделе снова крестьянин пришел в корчму, опять накупил вина и водки и напился допьяна. Как и в прошлый раз, дал корчмарю золотой дукат и сказал, что нашел его. Так же поступил он и в третий раз.

 

Когда корчмарь увидел и услышал все это несколько раз, он сообразил, что не могут золотые дукаты валяться на дороге, как камни, чтобы каждый мог найти их и взять себе. Он быстро понял, что крестьянин украл эти деньги, пошел к польскому правителю, воеводе, и рассказал ему всю эту историю.

 

И сказал ему воевода:

-  Когда он приедет к тебе в следующий раз, налей ему побольше, чтоб он напился хорошенько со своими дружками, и когда войдет в него вино, то выйдет секрет. Так ты узнаешь правду.

 

Корчмарь так и поступил.

Когда крестьянин напился допьяна, стали приставать к нему дружки, чтоб рассказал, откуда у него золотые дукаты. И он рассказал им под большим секретом, что его жена украла кошелек у рабби, и что в таком-то месте в его доме спрятаны эти деньги.

Трактирщик взял с собой свидетелей, которые слышали эти разговоры, и поспешил к воеводе. Тот немедленно послал в дом крестьянина своих слуг, которые тут же начали копать в указанном хозяином месте. Там они нашли кошелек, в котором в целости и сохранности лежали все 500 дукатов, кроме нескольких, потраченных на спиртное. Крестьянина арестовали и привели к воеводе, который срочно послал за рабби.

 

Рабби испугался. Кто знает, какой навет, какую клевету нашептали воеводе на него и его общину ненавистники евреев. Но выхода нет - он пошел к правителю.

Воевода начал издалека. Он расспрашивал рабби о том, сколько у него сыновей, сколько дочерей, сколько он зарабатывает в неделю - и так далее, и тому подобное... В конце концов, воевода спросил:

-  А есть ли у тебя средства, чтобы выдать дочку замуж?

Рабби рассказал, что были у него деньги на приданое для дочери и на свадьбу, 500 дукатов, но их украли. Однако вор, вроде бы, уже, признался во всем и вернул деньги.

Тем не менее, правитель спросил рабби, какие приметы были у кошелька. Рабби ответил, и тогда воевода отдал ему кошелек и рассказал всю историю о краже и крестьянине-пьянице.

 

Вернулся рабби домой в радости и горе. В радости - потому, что его бывший служитель оказался честным человеком, и в горе - по тому, что подозревал честного человека в воровстве. Он поспешил в Снятии, чтобы узнать, что же заставило Меира-Аншеля признаться в грехе, которого он не совершал, и возвращать деньги, которых он не брал.

Меир-Аншель объяснил, что не мог спокойно видеть, как мучается его учитель. И тогда он взял все, что удалось ему скопить на тот день, и отдал своему рабби, чтоб не страдала его святая душа и души его любимых домочадцев. А потом он продавал или закладывал все свое имущество и посылал своему праведному учителю еще деньги, чтоб восполнить недостающую сумму.