Тэн - Философия искусства - Краткий курс лекций

Тэн, И. - Философия искусства - Краткий курс лекций

Исходная точка данного метода состоит в признании того, что произведение искусства не есть нечто обособленное, и поэтому предметом исследования является целое, которым оно объясняется и обусловливается.

Первый шаг не представляет никаких трудностей. Прежде всего всякому ясно, что произведения искусства — картина, трагедия, статуя — составляют часть целого, я хочу сказать, часть всего творчества создавшего их художника. Это — азбучная истина. Каждый знает, что различные произведения одного и того же художника родственны между собой, как дети одного отца, т. е. они имеют резко выраженное сходство. Вам известно, что у каждого художника есть свой стиль, которым отмечены все его произведения. Если это живописец, то у него свой колорит, богатый или тусклый, свои излюбленные типы, благородные или низменные, свои положения, своя композиция, даже собственные технические приемы — грунтовка, мазок, краски, отделка. Если это писатель, то у него свои герои, склонные к насилию или Миролюбивые, свои завязки, запутанные или простые, свои развязки, трагические или комические, свои эффекты стиля, свои периоды и даже собственный словарь. Это настолько верно, что если вы покажете знатоку произведение сколько-нибудь известного мастера без всякой подписи, то он почти безошибочно определит, кто является творцом его, и даже скажет, если у него достаточный опыт и тонкое чутье, к какой эпохе жизни художника, к какому периоду его развития принадлежит данное произведение.

Вот то первое целое, к которому должно быть отнесено произведение искусства? А вот и второе.

Сам художник, если брать его творчество в совокупности, не стоит особняком. Есть целое, в которое он входит, целое, более обширное, чем он сам, — художественная школа той страны и эпохи, к которой он принадлежит. Например, Шекспир, который с первого взгляда кажется чудом, упавшим с неба, метеором, прилетевшим из другого мира, окружен дюжиной превосходных драматургов; среди них мы находим Уэбстера, Форда, Мессенджера, Марло, Бен-Джонсона, Флетчера и Бьюмонта, которые писали тем же языком и в том же духе, как и он. Их пьесы отличаются теми же особенностями; вы найдете здесь тех же необузданных и страшных действующих лиц, те же неожиданные, кровавые развязки, вспышки тех же бурных страстей, тот же беспорядочный, причудливый, вычурный и блестящий стиль, то же утонченное поэтическое понимание природы и пейзажа, те же нежные и глубоко любящие типы женщин. Равным образом Рубенс кажется единственным в своем роде, не имеющим ни предшественников, ни преемников, но достаточно отправиться в Бельгию и посетить церкви в Генте, Брюсселе, Брюгге и Антверпене, чтобы увидеть целую группу художников с однородным талантом: прежде всего Крайера, который в свое время считался соперником Рубенса, Адама ван-Ноорта, Герарда Зегерса, Ромбоутса, Авраама Янсена, ван-Роозе, ван-Тюльдена, Яна ван-Оста и других, известных вам Иорданса, ван-Дейка, которые одинаково понимали живопись и, несмотря на все различия, неизменно сохраняют родственные черты. Подобно Рубенсу они любили изображать цветущее, здоровое тело, богатство и трепет жизни, полную крови, восприимчивую к ощущениям буйную плоть, облекающую одушевленное существо, реальные и часто грубые типы, порыв и непринужденность свободного движения, пышные или пестрые блестящие ткани, переливы пурпура и шелка, роскошные, развевающиеся и свернутые драпировки. В настоящее время они утонули в лучах славы своего великого современника; но тем не менее остается истиной, что для понимания его необходимо собрать вокруг него этот сноп талантов, где он лишь самый высокий колос, и школу художников, самым знаменитым представителем которой он был.