Тьерри - Ересиархи 5 века

Предлагаемое сочинение известного, даровитого французского писателя по римской истории Амедея Тьерри, представляя само в себе самостоятельное и вполне законченное целое, вместе с тем, составляет последнее заключительное звено целого ряда написанных им сочинений по римской истории.

 

Высокие литературные достоинства, необыкновенно ясное до наглядности воспроизведение движений общественной жизни давно прошедших времен, мастерские, рельефно выступающие изображения главных действующих лиц эпохи, уменье схватывать характерные и интересные черты времени и вести нить рассказа неослабно поддерживая живой интерес к нему, наконец, легкая, изящная и выразительная речь, — все эти общепризнанные достоинства выступают во всей силе и в этом последнем произведении его, изданном в 1878 году, уже по смерти автора, сыновьями его.

 

Но вместе с этими, для всех очевидными, литературными достоинствами проступают в этом произведении и некоторые немаловажные, общие ему со всеми рассказами, недостатки, заметные для тех, кто хорошо знаком с событиями и лицами, о которых ведется здесь речь,—недостатки, происходящие от недовольно строгого и серьезного отношения автора к делу историка, от влияния его личных симпатий и антипатий и от пристрастия к слишком густым и ярким краскам, недостаточно умеряемого любовью к простой и точной исторической правде.

 

 

 

Пер. с фр. Д. Иоснехова. - Мн.: Ильин, 2006. — 448 с.

ISBN 985-6365-24-4

 

 

Глава первая

                      Первые годы Нестория до епископства.
                      Назначение его на кафедру архиепископа константинопольского и разговор его на пути в Константинополь с Феодором Мопсуэтским.
                      — Первые слова и действия его в сане архиепископа: преследование и изгнание ариан.
                      — Возбуждение спорного вопроса о наименовании Марии Девы Богородицею и о двух естествах в Иисусе Христе. Проповедь Нестория о тайне Воплощения.
                      — Прокл и Евсевий Дорилейский открыто нападают на учение Нестория об этой тайне веры.
                      —Жестокости Нестория против клириков и монахов константинопольских. Кирилл Александрийский выступает на борьбу с Несторием, заключает союз с папой Целестином и обращается за содействием к императору Феодосию II.
                     — Прибытие послов Кирилла к Несторию с ультиматумом и отказ Нестория принять их.
                     — Защитительная речь Нестория, обращенная к константинопольскому народу. — Император Феодосий созывает Вселенский Собор в Эфессе.

Глава вторая.
                      Аполлинарий и его учение.
                      Иоанн Антиохийский и епископы Востока подозревают Кирилла в аполлинаризме и решаются вступить с ним в борьбу.
                      — Феодорит Кирский.
                      — Несторий и Кирилл приезжают в Эфес: их занятия до Собора и их приверженцы.
                       —Жестокости Мемнона Эфесского.
                      — Иоанн Антиохийский просит епископов собравшихся в Эфесе подождать прибытия Восточных.
                      — Акакий Мелитинский и Феодот Анкирский.
                      — Кирилл открывает Собор и председательствует на нем: обвинение и низложение Нестория.
                      — Восточные по прибытии в Эфес составляют особый собор, объявляют деяния первого Собора незаконны

 

 

Несторий и Евтихий -  эти два имени волновали римский мир V-ro века может быть более, чем имена Алариха и Аттилы: Аларих и Аттила угрожали только земле, а те простирали свои угрозы даже до неба, потрясая христианство в самом главном основании его, в учении о Воплощении. Когда Дева Мария родила Эммануила, Бого-человека, пришедшего спасти род человеческий, то — кого собственно родила она, человека или Бога? И если она родила того и другого, то в каком отношении находились между собой два естества, Божеское и человеческое, в лице ее сына Иисуса? Таков был грозный в очах веры вопрос, внезапно поднятый в первой половине V-ro века и возбудивший религиозную войну, знаменосцами которой были Несторий и Евтихий.

Никейский Вселенский Собор, в 325 году, оказал великую услугу зданию католической веры, определив догмат Пресвятой Троицы и безапелляционным решением утвердив единосущность трех Божественных лиц; но относительно тайны Воплощения он не входил в подробное и обстоятельное рассуждение. В его изложении веры, резюмировавшем его работы, которое мы называем его Символом веры, об этом сказано только, “что Иисус Христос, единородный Сын Божий, сошел с неба для нашего спасения, воплотился и вочеловечился, пострадал, был погребен и воскрес в третий день”. Это была, выраженная в общей формуле, традиционная вера большинства церквей; но эта, немного общая, формула таила в себе много частных вопросов, которых Никейский Собор не счел нужным и поднимать. Довольный окончанием своей ближайшей и непосредственно предлежавшей задачи, он оставил своим преемникам заботу выработать другое, более точное и подробное вероопределение о тайне Воплощения, — что представлялось не менее важным, но не менее и трудным.