Туз - Всемирный потоп

Цель настоящей книги состоит в том, чтобы найти синтез объяснений, предлагаемых двумя школами: школой «темного континента»  и противостоящей  ей  школой  «краха либеральной гегемонии». Но такой синтез не означает попытки смешать и совместить элементы, представленные с обеих сторон.  Вместо этого в настоящей книге делается попытка открыть эти две основные школы исторической аргументации для третьего вопроса, который позволит выявить общее для них белое пятно. В  исторических схемах,  предлагаемых  моделями  и «темного континента», и «краха  гегемонии», существует тенденция вуалировать радикальное изменение положения, с которым столнулись  мировые  лидеры  в  начале  XX столетия.

 

Это  белое пятно заложено в примитивной схеме «Новый Свет — Старый Свет» школы «темного континента».  В ней «внешним силам» приписываются новизна, открытость и прогресс, будь это США или революционный Советский  Союз.  При  этом деструктивная сила империализма невнятно идентифицируется  со Старым Светом или с ancien regime, с эпохой, которая в ряде случаев прослеживается вплоть до времен абсолютизма, а то и еще дальше—до глубин кровопролитной истории Европы и Восточной Азии. Таким образом, катастрофы XX века объясняются отсылкой к мертвому грузу прошлого. В модели «краха гегемонии» кризис периода между войнами объясняется иначе. Но это объяснение имеет еще больший исторический размах и еще меньше заинтересовано в признании того, что начало XX   века могло действительно стать по-настоящему новой эрой. Наиболее убедительная  версия этого аргумента состоит в том, что экономика капиталистического мира начиная со своего зарождения в 1500-х годах зависела от центральной стабилизирующейсилы, будь то города-государства в Италии, монархия Габсбургов, Голландская республика или Викторианский королевский флот. Периоды передачи власти между этими господствующи­ ми силами обычно совпадали с периодами кризисов. Кризис, разразившийся в период между войнами, оказался просто последним  по времени разрывом, образовавшимся в период, когда на смену британскому господству пришло господство США.

 

Пер. с англ. А. Гуськова; под науч. ред. Е. Антоновой.

М.: Издательство Института Гайдара, 2017. - 640 с.

ISBN 978-5-93255-503-3

 

Часть I. Евразийский кризис

Часть II. Демократическая победа

Часть III. Несостоявшийся мир

Часть IV. В поисках нового порядка

 

Международное коммунистическое движение встретило окончание  войны с тревогой,  которая  затем сменилась эйфорией. Первый съезд III  Интернационала (Коминтерна), состоявшийся в марте 1919 года в Москве, изначально был всего лишь поспешной импровизацией в ответ на прошедший в феврале съезд Социал-демократического Интернационала в Берне, который приветствовал действия Вильсона, а затем погряз в выяснении того, кого следует считать виновником войны. В начале своего пути Коминтерн еще не был той дисциплинированной, управляемой из Москвы  организацией,  в которую  он  превратится позже. Продолжая  традиции довоенного социалистического Интернационала, он служил местом встречи русских коммунистов со своими товарищами из западных стран. Языками общения были в равной степени немецкий и русский. Лишь изредка можно было услышать французскую или английскую речь. В Коминтерне преобладал взгляд на мировую революцию как на всепоглощающее пламя, не направляемое из Москвы, а вспыхивающее одновременно в разных местах, пламя, которое быстро перекидывается от города к городу и которое невозможно сдержать или остановить. Согласно классикам марксизма, ожидалось, что в 1919 году в центре этого огненного смерча окажутся страны развитого мира.  Британию и США захлестнули небывалые волны забастовочного движения.  Еще более многообещающим было положение в Германии, где СДП выдвинула лозунг «Вся власть Советам!». Наиболее острая ситуация складывалась в Италии, где активисты социалистической партии стали во главе забастовочного движения и движения по захватуй вопрос состоял в том, чтобы связать эти акции с революционными центрами в России.

 

Именно перспективы революционного подъема в Центральной Европе делали  столь  важным  восстание  в маленькой  недавно  созданной  Венгрии. Венгрия оказалась  в незавидном положении  и  как  новое  образование,  возникшее  в результате восстания 1918 года, и как страна, занимавшая привилегированное положение в монархии Габсбургов, потерпевшей поражение в войне с Антантой. Ее положение было идеальным для жертвоприношения. Стране предстояло лишиться двух третей своей территории. Неудивительно, что  первое послереволюционное правительство в Будапеште, во главе которого стоял президент  Михай  Каройи, стало  наглядным  результатом  политики Вильсона — разновидностью «мира без победы». Но это правительство не сумело противостоять требованиям Антанты, носившим карательный характер, и марта 1919 года Каройи передал власть коалиции, номинально возглавляемой социал-демократами,  а на самом  деле  находившейся  под  влиянием малочисленной коммунистической партии и ее главного идеолога Белы Куна. Тем временем новое советское правительство объявило о начале широкой  программы реформ  внутри страны, хотя на самом деле его главной задачей было противостояние намерениям чехов и румын и возвращение хотя бы части территории, принадлежавшей Венгрии до войны. Это совпало с созданием советской республики в Мюнхене 6 апреля 1919 года и кризисом на мирных переговорах в Версале. Вот почему перспективы революционного переворота в Центральной Европе вызывали панические настроения в Париже и ликование левого крыла европейских социалистов, особенно в Италии. Массовая мобилизация в Венгерскую Красную армию привела к росту ее численности до 200 тысяч человек, включая интернациональную  бригаду,  в  которую  входили  добровольцы из Сербии, Австрии и России. 20 июля революционные силы начали наступление на восток в направлении границы с Румынией, проходившей  по реке Тисе.  Расчет делался  на соединение с советскими войсками, захватившими Одессу и взявшими под контроль Украину.  Воздушное сообщение между Венгрией и Советской Россией было установлено еще весной. К несчастью для венгров в самый ответственный момент Красная армия на Украине потерпела поражение от окрепших сил белых. 24 июля румыны  при  полномасштабной  поддержке Антанты начали контратаку. 4 августа после тяжелых боев румынская армия с гордостью маршировала по великолепным бульварам Будапешта. Коммунизм был раздавлен.

 

Были и те, кто хотел пойти еще дальше (Уинстон Черчилль в их  числе)  и сокрушить  саму большевистскую  революцию. К весне 1919 года, хотя Лондон и Париж приняли решение не начинать полномасштабной интервенции, белые армии генера­ ла Александра Колчака в Сибири и Антона Деникина на Юге России  накопили  достаточно  сил  и представляли  серьезную угрозу  существованию  режима большевиков. Своей  высшей точки  Белое движение достигло 20 октября 1919 года. Контрреволюционные силы армии генерала Николая Юденича приближались к пригородам Петрограда, Деникин с Юга наступал на Москву, Колчак действовал в Сибири — вероятность уничтожения большевистского режима была высока как никогда. Ленина и Троцкого спасло то, что им не пришлось противостоять единому фронту. Организация действительно эффективной операции против большевиков требовала не только значительного участия Запада, но и, что еще более важно, принятия по­ литического  решения по  проблеме  самоопределения,  равно как и стратегического решения относительно будущего России. Эти же проблемы были причиной крайне несогласованных действий стратегов Германской империи летом 1918 года.