Великий миф маленькой Летувы - Анатоль Тарас

Великий миф маленькой Летувы - Сборник статей
Наша историческая память о ВКЛ как о родовом гнезде — это отчаянная попытка вспомнить то время, когда мы были с Европой на равных. Разделяли ее цивилизационные ценности, свободно учились в ее университетах, переживали те же этапы культурного, религиозного и исторического развития.
 
В начале ХХ столетия историческое наследие ВКЛ оказалось фактически беспризорным. На него не претендовали   поляки,  считая, что оно без остатка растворилось в Речи Посполитой, «второе издание» которой не оставляет сомнения в принадлежности к новому польскому государству не только Вильни, но и всей территории в границах 1772 года.
Белорусы оказались в привычном для себя положении «паміж». Имея шесть уездов былой Минской губернии, крайне трудно было позиционировать себя историческими наследниками державы «от моря и до моря». Тем более что советским белорусам предложили поверить в нечто значительно более масштабное — в сказку о мировой революции.
 
А литовцы легко присвоили весь исторический багаж ВКЛ. Тем более что вместе с Российской империей ушла в небытие и официальная доктрина о ВКЛ как о Западной Руси.
Сознаю, что термин «империя» по отношению к Великому Княжеству Литовскому выглядит как-то непривычно. Но по большому счету наши споры о праве на его историческое наследие кратко можно определить как поиск ответа на вопрос: «ВКЛ — что это было?». Так вот, признание имперских черт в его истории, на мой взгляд, вполне может стать тем нейтральным полем, на котором возможно конструктивное плодотворное сотрудничество не только белорусских и литовских историков, но и украинских, польских, российских.
 
Ибо империи — вненациональны, хотя и находятся в поисках своего национального лица. Империи разнолики. Прямого аналога для ВКЛ в истории мы, конечно, не найдем. Но, думаю, стоит приглядеться к истории такой «недоимперии», как Швеция. Той Швеции, которая сама была датской полуколонией, а затем на протяжении нескольких веков практически безраздельно господствовала на Балтике и в Северной Европе. Играла при этом немалую роль в истории ВКЛ и Речи Посполитой, и рухнула, как и они, под напором новой, Российской, империи.
 
Даже если мы признаем ВКЛ как литовский проект империи, а Речь Посполитую — как польский, останется отдельный вопрос — обязательства империи. И литовцы, и поляки к ним не были готовы. Более того, они, похоже, никогда даже не подозревали об их существовании.
Поясню свою мысль. ВКЛ и Речь Посполитая оказались государствами с имперскими амбициями, но без имперского потенциала. Их ресурсы, в первую очередь — демографические, были ограничены. Изначальный военный потенциал ВКЛ оказался исчерпанным к началу Ливонской войны (1558 г.), а Речи Посполитой — к концу XVIII века. Шляхетская демократия проиграла в схватке с монархическим абсолютизмом и жесткой централизацией.
И еще один исторический аспект: как пережить постимперский синдром? Удалось же это Бельгии, Португалии, во многом — Испании. И Швеции, которая рассталась с имперскими амбициями только в 1905 году, когда из унии с ней вышла Норвегия.
Исторический парадокс: литовцы имперским народом не стали. Зато от вируса имперского сознания не излечились.
 
Ну а мы свою битву за ВКЛ пока проигрываем. На государственном уровне — отказавшись от герба «Погоня». Дело даже не в символе, а в том, насколько тривиально и буднично это произошло. Так с историей не поступают. Она — мстит. Восстановление модернизированного герба БССР предшествовало модернизации белорусской экономики. Обе затеи видимых успехов не принесли.
 
С переменным успехом подмоченное государственное реноме пытаются поддержать отечественные историки. Появление энциклопедического трехтомника «Вялікае Княства Литоўскае» вызвало настоящий шок у наших соседей. Лично, по заказам тамошних коллег, возил через границу пять комплектов этого издания, и хорошо помню их реакцию: «Как так? Княжество — наше. А вы сделали то, что до сих пор не смогли сделать мы».
И в прямом, и в переносном смысле не менее весомым нашим вкладом в изучение ВКЛ стали первые два тома «Вялікага гістарычнага атласа Беларусі».
 
А в остальном все напоминает затяжную позиционную войну. Каждая сторона сидит в своих окопах, уверенная в собственной неуязвимости и непогрешимости. Индивидуальные исследования свидетельствуют о высоком профессиональном мастерстве отдельных историков, но на объемные работы типа — «Белорусские земли в составе Великого Княжества Литовского» — выйти пока никто не рискнул.
Напомню, что новым белорусам историю ВКЛ открыл Микола Ермалович, не историк, а филолог, лауреат государственной премии Республики Беларусь по журналистике (1992 г.). Открыл партизанскими методами, подрывая советскую историческую школу.
Сегодня его исторические путешествия дилетанта по-прежнему составляют важную часть «исторического тумана» вокруг ВКЛ. Порожденные им поиски собственного литвинства хотя и потеряли былой задор, но не прекратились. Правда, таинственные литвины на смену белорусам не пришли, зато интернет заселили довольно густо.
 
Безнадежно проигрываем мы и на бытовом уровне. Современные Миндаугасы и Гедиминасы ходят в Литве по улицам и площадям своего имени, рядом с памятниками своим тезкам. А у нас единичные Витовты зафиксированы только в воображении литераторов, пишущих на исторические темы, — не в паспортах.
 

Великий миф маленькой Летувы - Сборник статей

Составитель и редактор А. Е. Тарас
Рига : ИБИК, 2016. — 176 с. : ил.
ISBN 978-9984-897-26-4
 

Великий миф маленькой Летувы - Сборник статей - Содержание

A.Киштымов. ВКЛ — империя, которую мы потеряли
ЧАСТЬ I
  • B.Чаропка История Литвы — великий миф маленькой Летувы ..
  • C.Павловский, Г. Саганович. Древняя Литва и современная Летува
  • Н. Шкелёнок. К вопросу о литовско-белорусских отношениях
  • A.Деникин. Так чье это наследие?
    • О языке
    • Нельзя сравнивать квадратное с синим
    • Наши предки готы?
  • С. Воскресенский. Карты правду говорят
  • B.Ростов. Литва-Беларусь и Жемайтия-Летува (Заметки по поводу книги И. Лауринавичюса)
    • Жемайтия и Литва
    • О «славянах-белорусах»
    • О литовском языке
    • Пруссы и балты были разные
    • О государственном языке ВКЛ
    • Выводы
ЧАСТЬ II
  • В. Егоров. Литва versus Беларусь? Взгляд со стороны
    • Заметка о литовских этимологиях
    • Заметка о германской альтернативе
    • Заметка о древнерусской народности
    • Заметка о делении и умножении в истории
  • В. Антипов. Мифическая концепция истории ВКЛ, созданная в Летуве
    • 1. Название
      • Вариант с безымянным племенем
      • Вариант с аукштайтами
      • Вариант с заимствованием славянской культуры
    • 2.Территория
      • Жемайтия летописная и Жемайтия современная
      • Троки — столица Жемайтии?
      • Аукштайтия летописная и Аукштайтия современная .... Летописная Литва и современная Летува
    • 3.Население
      • Превращение исторических жемайтов в современных литовцев-летувисов-летувиникай
      • Ведущая роль славян в развитии летописной Литвы
      • Имена собственные
      • Два этноса в Летуве, один этнос в Беларуси и Украине
    • 4.Язык
      • Язык канцелярский и разговорный
      • Анекдот про безграмотную «летувскую» элиту ВКЛ
      • Топонимика
      • Названия денежных единиц
    • 5.Власть
      • Государственные должности
      • Отсутствие жемайтов среди высших деятелей
      • государства
      • Сказка про летувских наместников на «оккупированных» землях​
    • 6.Символика
      • Гербы «Погоня», «Витис» и «Локис»
    • 7.Два примера «неудобных» исторических фактов
      • Отсутствие следов «литовских захватчиков» в Беларуси
      • Нищие «оккупанты», богатые «рабы»
    • Итог
  • В. Пануцевич. Жемайтия и Литва
    • Жемайтская письменность
    • Жемайтия и Аукштайтия
    • От редактора
    • Границы Жемайтии
    • Аукштота
    • О названии Литва
    • Заключение

Великий миф маленькой Летувы - Витовт Чаропка - История Литвы - великий миф маленькой Летувы

 
Перепечатка из альманаха «Деды», выпуск 13 (Мн., ), с. 22—30. Перевод с белорусского А. Е. Тараса
 
Об истории Великого Княжества Литовского, Русского и Жемайтского написано столько, что пора уже писать о написанном. Тем не менее интерес к этому средневековому государству не спадает, прежде всего со стороны литовских и белорусских историков. И это понятно, ведь находясь под воздействием предельно идеологизированной советской Клио, историки приняли давно выработанный постулат о ВКЛ как литовском государстве, в котором белорусам отводилось место в своем же доме где-то в закоулке, в качестве батраков литовских феодалов.
Наиболее полно, придав ей научный характер, изложил эту концепцию российский советский историк Владимир Пашуто (1918—1983) в своей объемной (530 страниц) монографии «Образование Литовского государства», увидевшей свет в 1959 году. С тех пор она не подвергалась пересмотру. Уточнялись детали, оспаривались мелкие факты, но сам постулат о завоевании западнорусских земель литовскими феодалами оставался неизменным, ибо превратился в аксиому. Такая концепция как нельзя лучше удовлетворяла литовских историков, ибо подтверждала их заявления о давних государственных традициях современной Республики Летувы.
 
К сожалению, белорусские советские историки даже не пытались оспорить унизительную для белорусов концепцию своей истории. Мало того, Лаврентий Абецедарский (1916—1975) в пасквиле «У святле неабвержных фактау» (1969 г.) вообще отказал белорусам в том, что они играли хоть какую-то роль в ВКЛ. Фактически он выбросил их из истории.
 
Вне внимания был оставлен вывод польского исследователя Александра Брюкнера (1856—1939), отмечавшего, что «история Беларуси старше и славнее истории Малороссии и Великорос-сии, но она спрятана под названием „Литва"»[1], забыто напоминание Николая Костомарова (1817—1885): «Литва — это название стало собственностью белорусского края и белорусского народа».
 
Понятно, что такие выводы ни русская, ни польская исторические школы не приветствовали, ибо историки этих стран выступали в качестве идеологических глашатаев. Русские историки оправдывали аннексию Беларуси, называя ее освобождением от «польско-литовских панов» (но «забывая» при этом говорить о российских помещиках), польские историки доказывали историческое право поляков на белорусские земли. При таком положении белорусским советским историкам просто заткнули рот, а слабый голос эмигрантских историков Яна Станкевича (1891—1976), Вацлава Пануцевича (1910— 1991), Павла Урбана (1924—2011) на родине не слышали или не хотели слышать.
Суматоху внес Николай Ермалович (1921—2000), объявив мифом официальную историю возникновения ВКЛ и приведя ряд убедительных доводов о местонахождении летописной Литвы в Верхнем Понеманье, завоеванном новогрудскими князьями Миндовгом и Войшелком[2].
 
Но, как и следовало ожидать, работы Ермаловича официальные историки признали «псевдонаучными» и таким образом уклонились от дискуссии с ним[3].
Похожая реакция была и со стороны летувисов, они пришили Ермаловичу ярлык «белорусского националиста», и тем самым, по их мнению, опровергли все его выводы и доводы. Ничто не препятствовало им трактовать историю ВКЛ исключительно как историю Летувы. Тем более что летувского языка ни белорусские, ни польские, ни российские историки просто не знают. Поэтому летувские авторы выдают старинный герб «Погоня» за свой новодел «Витис», изменяют имена великих князей на летувский лад, замалчивают или фальсифицируют факты, и т. д., меньше всего беспокоясь о том, что тем самым они превращают исторические исследования в мифотворчество.
Именно это мы видим на примере толстенного тома Эдвардаса Гудавичюса «История Литвы с древних времен до 1569 года», перевод которой с летувского языка на русский вышел в 2005 году в Москве (издание фонда имени И. Д. Сытина). Можно считать работу Гудавичюса новейшим словом исторической науки Летувы о ВКЛ, ее современным достижением.
Теперь и белорусы могут прочесть мнение летувских историков о роли своих предков в ВКЛ. Они не найдут там ничего нового, ничего оригинального и своеобразного. Гудавичюс просто пересказывает польских и русских историков, да время от времени пускается в лирико-философские рассуждения, комментируя ту или иную позицию.
 
Справка. Эдвардас Гудавичюс (1929 г. р.) считается в Летуве «лидером» национальной историографии. В 1953 г. он окончил политехнический институт в Каунасе, 15 лет работал инженером. В1968 г. заочно окончил исторический факультет Виленского университета. Его первая статья исторического характера была напечатана в 1970 г. В 1974 г. стал ведущим научным сотрудником Института истории Академии наук Литовской ССР. Автор множества статей и нескольких монографий.
 
Не буду ставить в заслугу Гудавичюсу богатство фактов, приведенных в монографии, так как это заслуга предшественников, собравших их и опубликовавших. Эти факты он чаще всего просто пересказывает без всякой нужды, видимо, ради объема работы. Человек, мало знакомый с историей Литвы, все написанное Е. Гудавичюсом воспримет под напором приведенных фактов как правду. А вот у меня она вызвала и смех, и разочарование, и недоумение, и желание написать даже не рецензию (одних только очевидных неточностей я выписал на 15 страниц), а высказать некоторые мнения о взглядах Гудавичюса на белорусскую историю, неразрывно связанную с историей ВКЛ.
Я умышленно обхожу вниманием трактовку Гудавичюсом тех моментов, которые непосредственно касаются истории летувисов, например глав «Племенной этнос литовцев» или «Ранняя литовская монархия», так как не считаю себя знатоком этой темы. Сосредоточу свое внимание на белорусской тематике в интерпретации Гудавичюса.
 
Сразу же отмечу характерные для Гудавичюса приемы — голословные утверждения, не подкрепленные фактами, или вообще игнорирование их, либо свободная интерпретация событий в пользу летувской трактовки ВКЛ (по упрощенной схеме, мол, ВКЛ — это летувское государство, так как летувисы были в нем господствующим народом), замалчивание невыгодных для его концепции событий и т. д. Чтобы не быть голословным, приведу некоторые примеры.
Прежде всего, из книги Гудавичюса мы так и не узнаем, где находилась древняя Литва — этого, кстати, не могут определить и другие историки Летувы. Как же тогда можно говорить об образовании ВКЛ, если неизвестно на каких землях начался этот процесс? Не определено и значение термина Литва: это название земли, народа, племени или воинского сословия?
 
Обойдено вниманием административно-территориальное устройство балтских земель, на которых (по выводам некоторых историков) существовала теократическая власть языческих жрецов-кревов, способствовавшая сближению этих земель.
Ничем не обоснованным является утверждение о «ранней литовской монархии», которой в действительности не было. Под знакомую уже схему об ослаблении западнорусских земель и усилении литовских князей подгоняется концепция о предпосылках создания ВКЛ. Так, непонятными остаются причины активности литовских князей. Ясно, что не пассионарная энергия, как это видится Л. Н. Гумилёву, и не жажда добычи толкала их на набеги на русские земли, которые обычно заканчивались сокрушительными поражениями. Гудавичюс не замечает (не хочет замечать), что литовские дружины часто использовались русскими князьями в качестве наемников.
Миндовгу, которого принято считать основателем ВКЛ, Гудавичюс отводит весьма значительную роль в становлении этого государства, хотя по сути его «королевство Литовия» оказалось нежизнеспособным и развалилось. А вот фактические создатели ВКЛ, новогрудские князья Войшелк и Шварн представлены Гудавичюсом как «православные эпигоны Мин-довга». Причина такой подмены ясна: чтобы преуменьшить их роль, обойти такой неудобный для летувских историков факт как завоевание Литвы Войшелком во главе пинской и ново-грудской дружин, на что очевидно указывает Новгородская летопись:
Нядъ на поганую Литву и победи я, и стоя на земли ихъ все лето, тогда оканьным въезде Господь под делом их; всю бо землю ихъ дружием поплени.
 
Это сообщение Гудавичюс замалчивает, на что указывал еще Ермалович:
У дадзеным выпадку важна ужо не тое, што даказваецца, а тое, што замоўчваецца. Замоўчваецца ж галоўнае: Войшелк Літву i іншыя балцкія землі з Новагародка захапіў сіламі пінянаў i новагародцаў.
 
А это вообще меняет представление о ВКЛ как о государстве предков нынешних летувисов, вот Гудавичюс и пытается подчеркнуть и возвысить роль в нем этих предков. Например, вот его высказывание о Войшелке:
Сначала в его раде [совете] преобладали русские, но после разгрома оппозиции в Нальше и Дзялтуве верх взяли литовцы.
Странная вещь получается: Войшелк жестоко расправился с литовским феодалами «изби их бесчисленное множество, а друзии разбегошася, калю кто видя», а они все же вдруг взяли верх в его раде, и это — в православном Новогрудке! Неизвестно, откуда Гудавичюс взял факты для своего утверждения, ведь не сохранилось ни грамот, ни других документов Войшелка. Таких голословных утверждений у Гудавичюса множество. Он не отягощает себя даже оговорками, дескать, «это могло быть так», или «возможно это было так». Без каких-либо сомнений историк заявляет, что Тройден был перновским князем, хотя источники об этом ничего не говорят. Славянские имена братьев Тройдена заменены на летувские формы чтобы скрыть их славянское происхождение: Борзо стал Бардисом, Лесий — Лиейсом, Серпутин — Серпутисом, Свелкений — Свальнянисом. Вообще к славянам, в данном случае русинам, православным жителям ВКЛ, Гудавичюс проявляет плохо скрытое чувство неприязни. С позиций летувского патриотизма Гудавичюс трактует восхождение Тройдена (Треняты), который якобы изгнал Шварна из Новогрудка и «завладел увеличенным доменом Войшелка». Опять вымыслы, которые он выдает за исторические факты. Нельзя согласиться с утверждением Гудавичюса о том, что с вокняжением Тройдена «победила национальная династия и национальная политика. Литва окончательно выбрала путь, очерченный Тренятой». Путь Треняты вел Литву к истощению в междоусобицах, консервации язычества, отсталости и изоляции от христианского мира. Этот путь делал Литву своеобразным жупелом в глазах Европы, как языческую страну, что хорошо понял Гедимин, который попытался свернуть с пути Треняты, но как раз и встретил сопротивление со стороны язычников-летувисов (в тогдашнем понимании — жемайтов).


[1] См. его книгу «Z niwy bielaruskiej» (Кгако\¥, 1918).
[2] Прежде всего, это небольшая книга Н. Ермаловича «Па слядах аднаго міфа», долгое время распространявшаяся в самиздате. Первое печатное издание ее появилось в 1989 г. — Прим. ред.
[3] «Поход» против Ермаловича возглавил доктор исторических наук Александр Кравцевич из Гродно. — Прим. ред.
 
 

Категории: 

Благодарю сайт за публикацию: 

Ваша оценка: Нет Average: 9.3 (10 votes)
Аватар пользователя esxatos