Эта книга, как следует уже из ее названия, обращена к духовным исканиям русской литературы.
К каким именно?
Прежде всего, к тем, что связаны с фундаментальной духовной проблематикой эпохи, начавшейся еще во времена Возрождения и постепенно развернувшейся в эпоху тотального, всемирно-исторического кризиса религиозного сознания.
Этот кризис, непрерывно возраставший по мере того, как общество жадно впитывало в себя откровения просветительского безрелигиозного гуманизма, достиг высшей точки во второй половине XIX и в XX веке. Именно к этому времени в предельно секуляризованном уже мире окончательно вызрела и властно заявила о себе новая, как бы итоговая для этой эпохи духовная ситуация, оказавшая решающее влияние на европейскую культуру. Я говорю о ситуации сознания, которому отход от традиционных религиозных способов духовной ориентации принес взамен привычно-обыденного, спокойно-бездумного существования вне мира религии нелегкое прозрение — обнаружить себя перед мучительной необходимостью заново, самостоятельно, на путях «чистого разума» ответить на все самые первые, самые «проклятые» нравственно-философские вопросы человеческого бытия.
Я называю эту ситуацию ситуацией открытого сознания — в отличие от традиционного религиозного, где все вопросы первичного мировоззренческого ряда прочно «закрыты» ответами веры, истинами Откровения. И убежден, что именно в вызовах этого «открытого» сознания и нужно искать главный ключ к пониманию важнейших особенностей того совершенно нового искусства, которое, возникнув в конце XIX века, становится господствующим в XX, — искусства, начало которому было положено великими романами Достоевского и Толстого. Я стал разрабатывать эту тему уже в 60-е годы, а в начале так называемой Перестройки мне впервые удалось их объединить под одной обложкой ряд уже написанных в этом ключе работ, — в изданном в 1987 году сборнике «По живому следу. Духовные искания русской классики».
Тема мировоззренческих исканий русской классики, прошлой и современной, не перестала занимать меня, однако, и после выхода сборника. Тому есть свое объяснение, которое читатель найдет в статье «Религиозно-духовный опыт Достоевского и современный мир», помещенной в конце книги в качестве своего рода Заключения к ней. В двух словах, речь там идет о духовном опыте моего поколения — о том, какое значение в процессе нашего собственного духовного становления имело для многих и многих из нас, выросших в атмосфере так называемого научного атеизма, приобщение к опыту русской мысли, осваивавшей «проклятые» вопросы человеческого бытия. Естественно, что именно эта тематика и оказалась для меня в моей литературной работе приоритетной уже изначально. А поскольку ее актуальность за последние десятилетия не только не ослабла, но лишь обострилась, нетрудно понять и то, почему она продолжает оставаться в центре моего внимания и до сих пор. За последние двадцать лет я написал еще некоторое количество работ, непосредственно обращенных к той же проблематике, и это побудило меня, в конце концов, собрать и их тоже под одной обложкой — объединив вместе с теми, что уже были собраны ранее.
Игорь Виноградов – Духовные искания русской литературы
М.: Русский путь, 2005. — 672 с.
ISBN 5-85887-230-1
Игорь Виноградов – Духовные искания русской литературы – Содержание
От автора
Часть первая. Бытие
- Философский роман Лермонтова
- «Вопрос жизни» и мытарства «разумной веры» Льва Толстого
- «Осанна» или «горнило сомнений»? По поводу статьи Вольфа Шмида о «Братьях Карамазовых»
- Как человеку жить надо? Один из сюжетов духовной жизни Л. Толстого
- Красота зла. Из «Этюдов о Достоевском»
- Завещание мастера
Часть вторая. Социум
- Диалог Белинского и Достоевского: философская алгебра и социальная арифметика
- От Шигалева — к Великому Инквизитору
- Безусловное рагу из условного зайца. Актуальные парадоксы одного старого спора
- Между отчаянием и упованием. О творчестве Владимира Максимова
- Русская проза чегемского мудреца Фазиля Искандера
- Самостояние дара. Книга жизни Юлия Кима
Часть третья. Искусство
- Испытание Писаревым
- Роман-прощание, роман-предвестье
- Реализм в высшем смысле. К вопросу о типологии реализма Достоевского («Преступление и наказание» Достоевского и «Утраченные иллюзии» Бальзака — опыт сравнительного анализа)
- «Ну-ка, что ты за человек?..» По поводу двух определений искусства у Льва Толстого
- Солженицын-художник
- Парадокс великого затворника
- Религиозно-духовный опыт Достоевского и современный мир. Вместо заключения
Краткая библиографическая справка
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
