Власть и образ: очерки потестарной имагологии

Прежде всего несколько слов о терминологии. Слово «имагология» появилось на страницах академических, в первую очередь социологических, изданий, еще в 20-х гг. XX в. Однако широкое распространение оно получило лишь с середины 50-х годов, притом благодаря уже не столько социологам, сколько филологам, увлекшимся тогда (как, впрочем, увлекающимся и сейчас) исследованиями на темы вроде «Образ англичанина во французской художественной литературе».

 

Отсюда пошло одно из направлений сравнительного литературоведения — компаративная имагология, — сложившееся раньше всего во Франции, но затем распространившееся и на другие страны Европы и Америки.За пределами академических трудов сложились свои, особые, трактовки слова «имагология». Одна из самых распространенных восходит, возможно, к писателю Милану Кундере. В «кундеровском» понимании имагология оказывается теорией и практикой сотворения «кажимостей», создания вымышленной реальности, которая при всей своей искусственности в состоянии затмевать реальность подлинную — «материк все менее и менее посещаемый» современным человеком «и, кстати, заслуженно нелюбимый». Вполне закономерно, что в публицистике слово «имагология» применяют для неодобрительной оценки информационной политики властей, прежде всего в области телевещания. Это не мешает самим работникам масс-медиа тоже пользоваться словом «имагология» для описания собственной профессиональной деятельности — притом без всяких негативных коннотаций: для них «имагология» — не более чем нейтральная технология — как анализа уже существующих в средствах коммуникации образов, так и создания образов новых.По поводу термина «потестарный» здесь стоит заметить, пожалуй, лишь то, что его применяют в самой разной научной литературе, но охотнее и последовательнее всего он используется в этнологии и культурной антропологии.

 

Там с его помощью описываются отношения власти в догосударственных обществах.Словосочетание «потестарная имагология», вынесенное в заглавие настоящего сборника, вовсе не является арифметической суммой перечисленных смыслов, числящихся за каждым из входящих в него по отдельности. Более того, значение каждого из этих слов здесь существенно отличается от приведенных выше трактовок. Так, принятое в антропологии инструментальное ограничение «потестарности» догосударственными отношениями для нашего случая не только бесполезно, но даже вредно. Преимущество этого слова состоит как раз в широте заложенной в нем семантики: его можно применять к отношениям власти на любом уровне развития общества — как до государственности, так и после ее возникновения, как в системе государственной власти, так и в сегментах социума, существующих так сказать, «рядом» или «помимо» государственных структур. Столь же широко следует понимать и слово «имагология» — как знание об образах самого разного свойства (о чем подробнее чуть ниже).