Язык Церкви

В богослужении есть две стороны; с одной стороны богослужение должно быть выражением веры, любви, надежды, живого отношения между Богом и человеком. С другой стороны, богослужение должно быть больше человека и больше самой общины. Богослужение должно открыть нам целый мир не только понятий, но и опыта, который нам дает Сам Бог. И вот, кризис охватывает обе эти стороны богослужения.

 

Прежде всего, те богослужебные формы, которые у нас есть, были созданы или в древности или в последующие века. Они выражали с большой яростью религиозный опыт и религиозные переживания тех людей, которые их создавали. Но века прошли. Не только сознание, но мироощущение людей глубоко изменилось. И теперь очень многие чувствуют, что они не могут влить вино новое в мехи ветхие, что они неспособны больше выражать себя до конца, полностью, со всей значительностью этого выражения в тех формах, которые когда-то были совершенным выражением их предков.

 

Здесь играет большую роль, во-первых, язык. Язык, на котором написаны, составлены молитвы и богослужебные часы — это язык той эпохи, в которую они создавались. У нас этот язык славянский, у греков это уже недопонимаемый византийский язык, и поэтому очень многие трудности встречаются на пути того, кто хочет до конца пережить молитвенные слова, молитвенные образы, выражения. Существует очень много слов, которые потеряли свое значение; они уже больше не значат того, что значили в то время, когда эти молитвы были составлены.

 

И поэтому очень часто молящийся не может пережить то, что перед ним лежит, потому что он не понимает, о чем идет речь. Если бы это были слова просто непонятные, он мог бы навести справку, узнать, что они значат. Когда же это слова, которые сохранились на русском, например, языке, переменили свой смысл, иногда почти до неузнаваемости, тогда человек не ставит себе вопроса; но зато он не понимает настоящего смысла молитвенных слов, молитвенных выражений и придает им совершенно иногда изуродованный смысл.

 

Но язык — не только дело слов, а дело образов, дело картин, дело тех переживаний, которые связаны со словами и которые в одну эпоху могут быть очень живыми, а в другую эпоху почти что вымереть. Есть слова, которые принадлежат определенному времени, но тускнеют и вымирают потом; есть слова, которые рождаются и делаются крылатыми словами одного только поколения, и потом уходят в забытье.

 

Свято-Филаретовская московская высшая православно-христианская школа — 100 с.

Москва — 1997 г.

ISBN 5-89100-012-1

 

 

Проблему литургических реформ невозможно рассматривать в отрыве от конкретной исторической реальности. Любые обсуждения ее в чисто теоретическом аспекте, как частного случая извечной проблемы “модернизация или сохранение традиций” или же в рамках парадигмы “сакральное-профанное” могут иметь самостоятельную ценность, но не приведут к реальным практическим выводам — ибо в общем плане эти проблемы однозначно решить невозможно. Вопрос же с языком богослу- жения в сегодняшней Русской Православной Церкви представляется нам, требующим незамедлительного и однозначного решения, от которого зависят в немалой степени судьбы Церкви.

 

Печально, что достаточно широкая полемика по этому вопросу началась в прессе только в связи с административными решениями Московской Патриархии относительно Сретенского храма, настоятелем которого является о. Георгий Кочетков. Частично эти меры, несомненно, связаны с теми литургическими нововведениями, которые осуществлял о. Георгий, и которые вызвали противоречивую реакцию в церковных кругах и среди мирян. Однако несогласные стороны по большей части обсуждают случившееся в отвлеченных категориях, упомянутых выше, рассуждают “вообще״ о литургических реформах, не связывая их с историческими и нынешними реалиями нашей церковной жизни, с опытом других Церквей.

 

Поэтому представляется необходимым проанализировать эти реалии и попытаться все же прямо ответить на вопрос — следует ли вводить в православное богослужение на смену церковнославянскому языку русский или нет? Начнем с краткого исторического экскурса. Существует достаточно много исторических свидетельств, что уже с первых веков существования христианской Церкви литургии в странах, где проповедывалось Евангелие, служились на местных языках. Однако больше всего на литургическое развитие оказали влияние три языка, которые в этом смысле можно назвать “опорными” для христианской Церкви — это сиро-арамейский, греческий и латинский языки.

 

Сиро-арамейский язык был общеупотребительным языком повседневного общения в Иерусалиме, в иудеохристианских общинах Палестины и тех областях к северу и востоку от последней, которые в меньшей степени подпали под эллинистическое влияние. Неудивительно, что он стал и первым языком литургии. С рассеянием евреев, являвшихся основными носителями арамейского языка, и дальнейшим расширением греческого ареала, сиро-арамейский язык стал терять свое значение повсюду, кроме региона со столицей в Эдессе, ставшего одним из центров раннего христианства. Восточно - арамейский диалект стал основой местного сирийского языка — последний нес одновременно функции народного, литературного и литургического языка.

 

---

Язык Церкви: материалы Международной богословской конференции (Москва, 22-24 сентября 1998 г.)

Язык Церкви: материалы Международной богословской конференции – Содержание

• Открытие конференции
• Епископ Серафим (Сигрист) (США) Слово. Тишина. Литургия
• Свящ. Георгий Кочетков (Москва) Язык Церкви как дар Слова и плод Духа
• Никита Струве (Париж) Свобода как язык Церкви
• Сергей Аверинцев (Москва) Язык как совместное обладание эпох и поколений
• Борис Успенский (Москва) Язык богослужения и проблема коивеициоиальиости знака
• Евгений Верещагин (Москва) Ильина книга. Из литургической практики ранней славянской Церкви
• Андрей Десницкий (Москва) Язык богослужения и языковая ситуация в обществе
• Андрей Зубов (Москва) Язык церкви и гражданская позиция христианина
• Виктор Котт (Москва) Священный собор Православной российской церкви 1917-1918 гг. о церковно-богослужебном языке
• Свящ. Эрнст-Христофор Суттнер (Вена) Язык Церкви и межконфессиональный диалог: православие и католичество
• Ольга Васильева (Москва) Государство, Русская православная церковь и экуменизм
• Яков Кротов (Москва) Язык в жизни христианина - средство общения или средство разобщения
• Давид Гзгзян (Москва) К двусмысленности языковой способности человека
• Павел Гаврилюк (Даллас, США) Русский язык и современное православное богослужение
• Шин Донг-Хёг (Южная Корея) Изменения в литургическом языке католической Церкви в Южной Корее в последнее десятилетие
• Борис Колымагин (Москва) Язык фундаментализма как феномен постмодерна
• Джеймс Андерсон (США) Эстетический аспект молитвы, индивидуальной и литургической
• Татьяна Емельянова (Париж) Обновление поэтического и иконографического языка в служении матери Марии
• Прот. Сергий Гаккель (Лондон) “Собой тушить мирскую скорбь”. О языке матери Марии (Скобцовой)
• Александр Кырлежев (Москва) Язык современного западного богословия
• Петр Сахаров (Москва) Переход Католической церкви на современные языки в богослужении
• Елена Сморгунова (Москва) Опыт языковой реконструкции евангельских Verba Christi
• Протодьякон Павел Трошинкин (Москва) Глухие в церкви
• Александр Копировский (Москва) Как изучать язык церковного искусства?
• Наталья Трауберг (Москва) Перевод и духовное делание
• Протопр. Виталий Боровой (Москва) Понимание богослужения и учение Церкви
• Валентин Никитин (Москва) Язык поэзии и молитвы - дар свидетельства и богомыслия
• Игумен Иннокентий (Павлов) (Москва) Проблема современных переводов Священного писания Нового Завета
• Архим. Виктор (Мамонтов) (Карсава, Латвия) Язык аскезы
• Свящ. Иоанн Привалов (Архангельск) “Родная жизнь” как путь ко спасению
• Заключение
• Семен Зайденберг (Москва) Язык Церкви * возвращение к Церкви