Архимандрит Лев - Жилле - Монах Восточной Церкви

Вы держите в руках удивительную книгу, наполненную радостной вестью о том, что мы все, без исключения, в каждую минуту нашей жизни, и всегда, и прямо сейчас, любимы Богом, любимы безгранично и бесконечно. И написана эта удивительная книга не менее удивительным человеком — архимандритом Львом (Жилле; 1893-1980), православным священником, монахом, французом по рождению, большую часть жизни прожившим в Лондоне, писавшим и по-французски, и по-английски, публиковавшимся чаще всего под псевдонимом Монах Восточной Церкви.

Луи Жилле родился 6 августа 1893 г. в католической семье потомственного судьи в г. Сен-Марселен на юго-востоке Франции. Окончив школу, он изучает философию и филологию сначала в Гренобльском университете, затем в Париже, где слушает лекции Анри Бергсона и увлеченно читает романы Л. Толстого и Ф. Достоевского. Учеба была прервана Первой мировой войной: уже в сентябре 1914 г. тяжело раненный Луи попадает в плен. В бараке военнопленных он встречает столь поразивших его русских собратьев по плену, ярких, интересных людей, оставшихся в памяти: к концу войны Луи уже неплохо говорил по-русски. Тяготы военного времени по-новому ставят вопросы веры, поиска смысла жизни и собственного предназначения. В 1920 г. Луи становится послушником бенедиктинского монастыря Сен-Морис-де-Клерво в Люксембурге, а в 1921 г. принимает первые временные обеты в бенедиктинском аббатстве в Фарнборо, в Великобритании, откуда его направляют для продолжения образования в университет св. Ансельма в Риме, в то время центр восточных исследований, где у него завязываются дружеские отношения с доном Ламбером Бодуэном (который станет затем основателем и настоятелем монастыря восточного обряда сначала в Амэ-сюр-Мёз, затем в Шевето-ни) и с униатским митрополитом Галицким Андреем (Шептицким). Увлечение Россией, русской культурой и идеей единства Церкви приводит его в 1924 г. в Галицию, в Львовскую епархию (тогда территория Польши), где Луи становится личным секретарем митрополита Андрея (Шептицкого) и монахом-студитом униатской Уневской Лавры. Именно там он приносит в 1925 г. окончательные монашеские обеты, приняв имя Лев, и ему всегда было важно, что это то самое имя, которое носил Лев Толстой. Там же митрополит Андрей рукополагает его во священники, причем совершая рукоположение не по униатскому обряду, а по правилам Киево-Печерской лавры, что для иеромонаха Льва стало еще одним знаменательным свидетельством столь искомого им единства церквей.

А в 1927 г. отец Лев (Жилле) уже оказывается в Ницце в среде русских эмигрантов: талантливого иеромонаха, умеющего ладить с русскими, попросил прислать туда епископ на покое Жерар ван Калоен, основатель Ассоциации помощи русским эмигрантам. Из-за прозелитизма и неумелых действий священников идея такой католической помощи русским беженцам провалилась почти полностью. Иеромонах Лев не стал «спасать» организацию, поправляя ее авторитет, он начинает делать то, что будет потом делать всю свою жизнь, как монах в миру: просто жить среди людей и делить с ними все их тяготы и несчастья, стараясь максимально помогать и утешать, и словом, и делом. Вот как описывает отец Лев свою жизнь в Ницце в письме к другу, Давиду Бальфуру: «Я живу в двух километрах от Ниццы, на вилле, в которой снимаю две комнаты и коридор. Я поселил там семерых русских обоего пола (все православные), которым нужна материальная помощь, я делю с ними стол; сплю я летом на земле в саду, а сейчас на полу в ig/хне. Работаю помощником электрика у бывшего гвардейского лейтенанта, это совершеннейший тип Дмитрия Карамазова (кокаин вдобавок к вину, игре и женщинам) и бесконечно симпатичный. Что касается денег, то мы живем исключительно сегодняшним днем и... никогда не знаем, чем будем питаться на следующей неделе»1. Отец Лев завязывает дружеские связи со многими русскими православными из Ниццы, особенно сильное впечатление производит на него архиепископ Ниццкий Владимир (Тихоницкий), викарий митрополита Евло-гия (Георгиевского) на юге Франции. Поэтому, когда в январе 1928 г. вдруг выходит энциклика папы Пия XI «Mortalium Animos» («Души смертных»), перечеркнувшая все попытки межконфессионального диалога, в которых начинала принимать участие Католическая Церковь, следующий шаг кажется ему неизбежным: отец Лев переходит в православие. 25 мая 1928 г. в кла-марской церкви, в пригороде Парижа, митрополит Евлогий принимает его в сущем сане, не требуя никаких формул отречения: отец Лев просто сослужит ему литургию вместе с отцом Сергием Булгаковым. Сам Лев (Жилле) всегда считал этот момент не переходом, не отречением от старого, а просто актом сохранения верности той неразделенной Церкви, в которой внутренне жил всегда, просто углублением в истину. В письме к брату, Пьеру Жилле, от 28 июля 1928 г. он писал, что нашел в Восточной Церкви все тот же свет Христов, что и в Церкви Западной, не какой-то другой, а тот же самый, «просто более чистый и ясный».