Ковсан Михаил - Послесловие и предисловие к переводу ТАНАХа

 

Не желая  рассеяться по  земле, люди решили построить город и башню «вершиной в небо», но «сошел Господь увидеть город и башню», построенные людьми.

 

Сказал Господь: Вот, народ один, и язык у всех один, и такое начали создавать,

теперь от них не укроешь, что задумали сотворить.

Давайте спустимся, смешаем там их язык,

чтобы один язык другой не понимал.

Рассеял Господь их оттуда по всей земле,

строить город они прекратили.

Потому назван город Бавель: там Господь смешал язык всей земли,

и оттуда по всей земле Господь их рассеял (Вначале, Брешит 11:5-9).

 

            С тех пор рассеянные по земле, говорящие на семидесяти языках,  люди понимают друг друга с помощью перевода, искупая грех строительства башни.

 

Мой перевод ТАНАХа, начатый около двадцати лет назад, с публикацией в «Еврейской старине» тома, включающего Свитки, Даниэля, Эзру, Нехемью и Повести лет, а также книги Эзры, Нехемьи в «Заметках по еврейской истории» стал полной публикацией ТАНАХа на русском языке. Все книги содержат несколько видов комментариев. Приличествует эту многолетнюю публикацию завершить эпилогом. Но поскольку работу над переводом завершить невозможно, и она продолжается (в последний упомянутый печатный том вошла уже новая редакция Свитков), то ее необходимо открыть прологом. Поэтому, завершая и начиная, в который раз зададимся вопросом: переводить ТАНАХ для чего? Ведь в разные эпохи уже были созданы переводы Писания, скажем так, понятные русскому.

 

Эта очень точная фраза нуждается в уточнении. Работая над комментированным переводом ТАНАХа на русский язык, я, говоря языком эпохи Г. Павского, одного из главных героев саги о переводе Писания на русский, положил себе за правило ни с какими переводами не знакомиться, чтобы даже невольно не подвергаться влиянию иных созвучий далеких эпох. Но теперь — дело иное. Любой перевод — коммуникация. Вот, и мой перевод — коммуникация дня сегодняшнего с постоянно длящимся прошлым, мой диалог с предшественниками по переводу. Неудивительно, что, вспоминая их дни и труды, я постоянно сравниваю свой перевод с их отстоящими во времени текстами.

С чего обычно начинают работу? С начала! Одни сначала знакомятся с работой предшественников, другие сразу берут быка за рога, предшественников на потом оставляя. Работу над переводом ТАНАХа — не заслуга, так получилось — начал я с «середины». Как оказалось, это было удачей. Иначе не справиться с первыми двумя стихами книги Вначале и ТАНАХа всего. В них — три проблемы, весьма и весьма не простых.

 

 

Производное от прилагательного «святой», существительное «священник» в современном русском — «служитель культа», в первую очередь христианского. Его мы представляем в темной сутане или праздничном облачении, поражающем великолепием. Служитель культа в иудаизме, мусульманстве, буддизме вызывает иные ассоциации. Но ни их, ни православного, ни католического священника, ни служителя культа иных ветвей христианства мы не можем представить за работой, которой были заняты служители культа в Переносном храме в пустыне или в Храме, построенном при Шломо. Их деятельность, образ жизни, одеяние описаны очень подробно, особенно в книге Воззвал. Главное в их служении — жертвоприношения, жизнь — рядом с жертвенником. На священника никак не похожи. И.Ш. Шифман, вероятно, руководствуясь аналогичными соображениями, привычного «священника» заменяет «жрецом», но возникает другая проблема: жрецы были не только служителями истинного Бога, но и языческие. Можно было бы отдать проблему на волю контекста, который расставит всё по местам. Но справлялся он не всегда, потому пришлось, язычникам оставив жреца, прибегнуть к транслитерации, важной мете инакости. К тому же, «коѓен» куда как уживчивей с окружением, чем неуклюжий «священник». Ну, а то, что Великий коѓен сменит Первосвященника сомнений не вызывало.

 

Особую роль в акцентировании инакости играют вроде бы общие для иудаизма и христианства понятия. Если сатана в представлении не нуждается, то сатан (или Сатан) не только непривычен русскому уху, но и отличен от сатаны. У Зхарии: «Показал Он мне Иеѓошуу, Главного коѓена, стоящего перед посланником Господа,// а сатан справа стоит — преградой ему» (3:1). Последние слова «преградой ему» («преграждать», «препятствовать», леситно) можно перевести не буквально, а, передавая вторичное значение: обвинять. Роль сатана у Зхарии предельно ясна: он обвинитель, он препятствие на пути Израиля на родину из изгнания. Вот и всё. Так же неожиданно, как появился, тот из видения исчезает: сатан сделал свое дело — сатан может уйти. Наступил черед посланника Господа вразумлять Главного коѓена. Куда как заметней роль Сатана в книге Иова, где некая субстанция зла персонифицировалась и обрела имя собственное. Книга Иова состоит из прозаических пролога (главы 1-2) и эпилога (42:7-17), обрамляющих поэтические главы, в которых — спор Иова с друзьями и Богом. В прологе два главных действующих лица: Господь и Сатан. Контекст диктует написание с заглавной буквы. Так же, с заглавной он фигурирует в Вульгате. В большинстве переводов на славянский и русский: сатана; дьявол — в Септуагинте, Противоречащий — в переводе С. Аверинцева.  

 

К сожалению, транслитерация не является универсальным средством решения переводческих проблем. У Иешаяѓу (3:16-24) встречаем «дочерей Сиона», которые идут, «ногами бренча», и происходит это лишь потому, что у них на ногах украшения в виде цепочки с колокольчиками. Но, благо бы, только лишь ножные цепочки! Лаконичное, как и все тексты ТАНАХа, пророчество Иешаяѓу не скупится, саркастически описывать женские украшения, ставя перед переводчиком бесчисленное количество вопросов, на некоторые из которых нет удовлетворительного ответа. Единственным утешением может служить возможность в комментарии блеснуть эрудицией в знании реалий далекого во времени и пространстве мира. Вот, коль скоро мы о ножных цепочках. Комментирует профессор Киевской духовной академии А.А. Олесницкий: «На востокѣ, красота женской походки поставляется и теперь въ томъ, чтобы шаги были какъ можно менѣе. Чтобы пріучить себя къ такой походкѣ, женщины носили на ногахъ, немного выше колѣнъ, кольца, соединенныя короткими цѣпочками. Можно думать, что у евреевъ эти цѣпочки не были вь общемъ употребленіи и составляли прихоть только самыхъ роскошныхъ женщинъ. О нихъ упоминаетъ одинъ Исаія. Но у женщинъ арабскихъ, отъ которыхъ, вѣроятно, заимствовали и евреянки, такія цѣпочки были обычною принадлежностію наряда тѣхъ, которыя не были обязаны нести тяжелыя работы, столь обычныя для женщинъ кочевыхъ племенъ». Вернемся к пророку.

 

Сказал Господь: За то, что дочери Сиона, возгордившись, ходят, вытянув шею, стреляя глазами,

идут величаво, ногами бренча.

Господь оголит темя дщерей Сиона,

Господь их срам обнажит.

В тот день Господь отнимет красу цепочек ножных, солнц, полумесяцев.

Подвесок, браслетов и покрывал.

Повязок, запястий и лент, ожерелий и амулетов.

Перстней, колец носовых.

Плащей, покрывал, платков, кошельков.

Зеркал, шалей, шапочек и накидок.

Будет: не благовония — гной, не пояс — повязка, плешь — вместо  прически, не опоясанье — вретище,

язва — не красота.

 

Признаюсь, в этом фрагменте приходится переводить то, не знаю что, переводить так, не знаю как.