И в Септуагинте, и в Масоретском Тексте храм Иезекииля функционирует как неотъемлемый архитектурный символ присутствия Бога среди народа. Это присутствие гарантируется надлежащим функционированием культа соответствующими служителями. Под этим я подразумеваю, что храм Иезекииля представляет собой систему символов, значение которых существует в их отношении как друг ко другу, так и к более широкой реальности, в которой они участвуют. Поэтому для функционирования такого интегрированного набора символов крайне важно, чтобы читатель использовал их на обоих уровнях: в их отношениях друг с другом и в их связях с более широкой культурной матрицей.
Даниэль О-Хара - Инновации и перевод: Эллинистическая архитектура в тексте Септуагинты Иезекииль 40–48
Bulletin of the International Organization for Septuagint and Cognate Studies
Volume 42 - 2009
Innovation and Translation: Hellenistic Architecture in Septuagint Ezekiel 40–48 Daniel M. O’Hare
Перевод Esxatos,2019. - 14 с.
Даниэль О-Хара - Инновации и перевод: Эллинистическая архитектура в тексте Септуагинты Иезекииль 40–48 - Введение
Большая часть описания архитектуры храма Иезекииля подчеркивает описание расстояния и отделения храмового здания, как места пребывания Бога. Внушительные ворота, размеры которых составляют половину длины внутреннего двора, подчеркивают сильное разделение, необходимое между священным и мирским царством. Также и последовательность лестниц со все более многочисленными ступенями служит конкретным представлением о контролируемом доступе к священному. Основной акцент в новом храме Иезекииля ясен: «отделить святого от профанного» (Иез. 42:20). Внешняя мотивация видения Иезекииля также содержится в полемике пророка против в «порога царей», т.е. комплекса царского дворца 43: 7–9, который был отделен от храма только стеной и поэтому должным образом не уважал святость храмового комплекса.
С появлением эллинистической культуры и необходимости перевода исходного текста на иврите на греческий язык переводчик Иезек. 40–48 столкнулся с проблемой: многие аспекты богатого гобелена символов, составляющих храм Иезекииля, к тому временем устарели. Лаудервиль отмечает: «Неотъемлемой частью подлинного функционирования символа является его интерпретация. Если этот символ не резонирует с переводчиком и не призывает этого человека к самовыражению, то этот символ потерял свое значение». Моя цель - изучить, каким образом переводчик Иезек. 40–48 включил эллинистические архитектурные элементы в свое отображение храма Иезекииля, и что резонирует с этими терминами среди эллинистически-культурной аудитории его времени. Мой аргумент должен быть наводящим, а не исчерпывающим. Я буду утверждать, что изображение идеализированного храма Иезекииля в Септуагинте мотивировало его читателей частично благодаря его способности стимулировать их воображение. В результате, обновляя эстетическую привлекательность восстановления текста Иезекииля, переводчик смог стимулировать позитивное восприятие его читателями иудаизма. Таким образом, включение переводчиком эллинистической архитектуры в его визуализацию храма Иезекииля служит одним из механизмов для повторной идеализации символического мира храма Иезекииля и, таким образом, для сохранения его убедительной силы.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
