Ричардсон Дан - Вечность в их сердцах

Шестое столетие до Рождества Христова. В зале Совета старейшин на Аресовом холме, в Афинах. - Скажи же, Никий, какой совет посылает нам Дельфийская жрица? Отчего напала на нас эта чума? И почему не помогли наши частые жертвоприношения Невозмутимым взором смотрел Никий прямо в лицо главы ареопага. - Пифия провозгласила, что на Афинах лежит чудовищное проклятье.

Некий бог послал на нас эту кару за тяжкое преступление царя Мегакла, вероломно поступившего с людьми Килона. - Да, да, я припоминаю теперь, - мрачно проговорил еще один член Совета, - Мегакл уговорил их сложить оружие, обещая всех отпустить с миром. А затем тут же забыл свое обещание и умертвил сторонников Килона. Но какой именно бог гневается на нас за это преступление? Мы ведь принесли искупительные жертвы всем богам! - Это не так, - отвечал Никий, - жрица утверждает, что один бог все еще не умиротворен. - Какой же это может быть бог? - удивлялись ареопагиты, глядя на Никия с недоверием.

- Этого я не могу вам сказать, - ответил Никий, - Кажется, и сама прорицательница не знает его имени. Она сказала только... - Никий помолчал, обводя взглядом встревоженные лица своих коллег. Тем временем из окружавшего их, поверженного города доносилось тысячекратное эхо погребальных песнопений. - Она сказала, что нам следует немедленно послать корабль на Крит, в город Кносс и привезти оттуда в Афины человека по имени Эпименид. Дельфийский оракул утверждает, что ему известно, как умилостивить этого разгневанного бога и спасти наш город. - Разве в Афинах не найдется достаточно мудрого человека? - возмущенно воскликнул один из старейшин. - Неужели мы должны просить о помощи какого-то... какого-то чужестранца! - Если ты знаешь такого человека среди афинян, - сказал Никий, - призови его. Если же нет - давайте поступим так, как повелевает оракул. Порыв ветра, холодного, будто остуженного ужасом, охватившего Афины, пронесся сквозь беломраморный зал Совета на Аресовом холме. Один за другим старейшины кутали плечи в свои парадные одеяния, размышляя над словами Никия. - Поезжай от нашего имени, - сказал глава Ареопага, - и если этот Эпименид внемлет твоей просьбе, доставь его в Афины.

А если он спасет наш город, мы вознаградим его. С этим были согласны и остальные члены Совета. Ни разу не возвысивший голоса Никий встал, поклонился собранию и покинул зал. Спустившись с холма, он направился к одной из гаваней порта Пирей, лежавшей в двух лигах к Фалерскому заливу. Там его ждал корабль. Проворно вслед за Никием ступил Эпименид на набережную Пирея. И оба без промедления направились к Афинам, постепенно возвращая своим ногам ощущение твердой земли после долгого морского путешествия с Крита. По мере того, как они входили в известный всему миру «город философов», повсюду обнаруживались признаки чумы.

Но Эпименид заметил и еще кое-что. - Я никогда не видел столько богов! - воскликнул критянин, моргая от изумления. Шеренги идолов тянулись по обеим сторонам дороги, ведшей из Пирея. Сотни других изваяний громоздились на крутом каменистом склоне Акрополя. Будущие поколения афинян построят здесь Парфенон. - Сколько же богов у афинян? - спросил Эпименид. - Несколько сот, по меньшей мере, - ответил Никий. - Несколько сот! - воскликнул критянин. Должно быть, здесь легче найти богов, чем людей. - Прекрасно сказано! - усмехнулся Никий ареопагит, - Кто знает, сколько сочинено людьми пословиц об «Афинах, городе изобилующем богами».

Добавить к афинским богам еще одного - равно, что притащить камень в каменоломню. Никий приостановился, размышляя над собственным словами. - И все же Дельфийский оракул гласит, нам, афинянам надлежит заключить мир еще с одним богом. А ты, Эпименид, поможешь найти к нему путь. Повидимому, вопреки тому, что я сказал, мы все еще нуждаемся в новых богах. Вдруг Никий запрокинул голову и расхохотался. - Жизнью своей клянусь, Эпименид, я не в силах догадаться, кто этот новый бог. Мы, афиняне, первые в мире коллекционеры богов!

Мы изучили религии всех окружающих народов, разыскивая каждое божество, которое можно доставить в город на корабле или в повозке. - Может быть, в этом-то все и дело, - загадочно произнес Эпименид. Никий смотрел на Эпименида прищурившись, не скрывая недоумения. Ему не терпелось, чтобы тот пояснил эти последние слова. Но что-то в поведении Эпименида остановило его. Вскоре они подошли к древней мраморной колоннаде у самого зала Совета на Аресовом холме. Весть об их прибытии уже достигла слуха старейшин города. Собравшийся ареопаг ждал. - Мы благодарны тебе, Эпименид... - начал свое обращение глава собрания.

- Высокоученые старейшины Афин, нет никакой нужды благодарить меня, - прервал его Эпименид, - завтра с восходом солнца соберите на травянистом склоне у подножия этой священной скалы отару овец и артель каменщиков, а также привезите побольше камней и раствора. Овцы должны быть здоровыми и разной масти - черные и белые. Не допускайте их пастись после ночи. Овцы должны проголодаться! Теперь я буду отдыхать с дороги, а на рассвете вы позовете меня. И пока, терзаемые любопытством, члены ареопага обменивались взглядами, Эпименид прошел через колоннаду к укромной нише, сел, завернувшись в плащ, как в одеяло, и погрузился в молитву.