Ахутин Анатолий - Европа

древней Греции? Каким образом Греция, оба Рима, империя Карла Великого, Кордовский халифат, Римская империя германской нации..., наконец, множество национальных государств, вступающих в союз, названный европейским, - каким образом это множество эпох, народов, наций, ментальностей, конфессий, политических образований складывается в историческое бытие некоего «субъекта», именуемого Европой? Существует ли вообще такой исторический субъект, бытие которого не связано ни этносом, ни языком, ни ментальностью, ни конфессией1. Есть ли такое существо, не пустое ли это имя? Здесь, в Европе могут возникать и гибнуть империи, происходить эпохальные разрывы, конфессиональные расколы, политические размежевания, религиозные и... всяческие войны, но есть также и другое. В чем-то и как-то эти разнородные - этнически, национально, ментально, конфессионально, эпохально - миры, остаются сообщенными друг другу. Эта сообщенность образует средиземно-морскую Европу, сообщает ее с северо-германской, сообщает Западную Европу и Восточную, Старый и Новый свет.

Когда мы читаем в преамбуле к проекту Конституции Европейского союза - «Drawing inspiration from the cultural, religious and humanist inheritance of Europe...», - трудно понять, что же это за наследие. Какая культура, какая религия, что за «гуманизм» имеются в виду? Некие universal values могут, конечно, служить цивилизационной основой общежития, но - подсказывает обычная логика - их содержание тем более пусто, чем шире и разнородней обобщаемое множество. Так может быть, и правда, общность Европы всего лишь номинальна и нет такого исторического существа, о котором вся сказка сказывается (fabula narratur). Может быть, Европа такими сказками о себе и складывается? Итак, либо пустая (и опустошающая) обобщенность разнородного, либо окончательная разобщенность самобытных «человеко- видов», только обитающих на одной территории, либо выдумка сказителей?

Впрочем, для человека - выдумщика и фантазера по природе - эпические, литературные, истори- ческие сказания о себе (со всеми ино-сказаниями, пере-сказываниями, до-казательствами, сомнениями, опровержениями, исследованиями...) входят в саму суть его исторического бытия. Это существо, существующее посредством сказаний о себе: са- моистолкования, самопонимания, самосомнения, самосознания. Тут, по-видимому, и надо искать бытие Европы: она на деле есть так и постольку, как и поскольку мыслит о себе как о Европе. Стоит отправить Античность или Средневековье в подвал прошлого, никакой Европы не будет. Западная Европа - только территория, если исключает из своего самосознания Европу восточную. Рим без рассказов о Византии и Иерусалиме, без внутреннего разбирательства с их сказаниями о себе и Риме - всего лишь итальянский городишко, а не «место человека во Вселенной». Что же это такое, - рассказы, пересказы, разбирательства, самосомнения, самосознания? Именно то, что внутренне связывает Европу и что по праву может зваться европейской культурой.

Античное «язычество» сменяется христианством (и говорят «старое прошло, теперь все новое»), возрождение сменяется просвещением (и возникают - в самосознании - века «средние», в новом свете «темные», в новом «рассудке», - наполненные «предрассудками»), модерн сменяется постмодерном, в свою очередь отменяющим предрассудки... Но есть, повторю, то, в чем продолжается общение этих эпохальных миров европейской истории, в чем остаются сообщенными друг другу эти разнородные - этнически, ментально, конфессионально - миры. Эта внутренняя сообщенность Европы самой себе и составляет существо европейской культуры. Сообщенность внутренняя, потому что развертывается - когда и если развертывается - в самосознании (мысли, воображении, сочинении...) одного человека.