Царство Духа и царство кесаря - Николай Бердяев - Христианство и активность человека

Бердяев Н. А. Царство Духа и царство кесаря

"Царство Духа и Царство Кесаря" Бердяева - гениальная разработка новозаветной темы "царства не от мира сего" в его противостоянию князю мира сего. Критики (с православных позиций) философии Бердяева, часто упускают одну вещь. Конечно, в философии Бердяева, действительно много того, что можно счесть догматическими огрехами. Но Бердяев и не писал курс по догматической теологии. Главное - все творчество Бердяева проникнуто подлинным новозаветным духом: духом свободы и любви, отречения от мира сего, устремления к Новому Иерусалиму, преданностью Распятому.

Не в формулировках дело, а в духе. Этого не скажешь о многих "кристально чистых" с догматической точки зрения богословах. Книга "Царство Духа и Царство Кесаря" - прекрасный пример такой "новозаветной" мысли. В конце концов Бердяев лишь на языке экзистенциальной философии толкует новозаветный эпизод о третьем искушении Христа:

- …Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твоё.

- отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи.

Это искушение будет вечно повторятся, пока история не закончится. Ситуация первых мучеников: поклонись обожествленному императору или умри. Это ситуация повторилась в XX веке - Бердяев понимал в каком историческом контексте он пишет о двух царствах.

Бердяев Николай Александрович - Царство Духа и царство Кесаря

Н. А. Бердяев. — М.: Директ-Медиа, 2008. — 132 с.

ISBN 978-5-9989-2724-9

Бердяев Николай Александрович - Царство Духа и царство Кесаря - Содержание

Гносеологическое введение. БОРЬБА ЗА ИСТИНУ
Глава I. ЧЕЛОВЕК И БОГ. ДУХОВНОСТЬ
Глава II. ЧЕЛОВЕК и КОСМОС. ТЕХНИКА
Глава III. ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО. СОЦИАЛИЗМ
Глава IV . ЧЕЛОВЕК И КЕСАРЬ. ВЛАСТЬ
Глава V. ОБ ИЕРАРХИИ ЦЕННОСТЕЙ. ЦЕЛИ И СРЕДСТВА
Глава VI. ПРОТИВОРЕЧИЯ СВОБОДЫ
Глава VII. КОММЮНОТАРНОСТЬ, КОЛЛЕКТИВИЗМ И СОБОРНОСТЬ
Глава VIII. ПРОТИВОРЕЧИЯ МАРКСИЗМА
Глава IX. ЕДИНСТВО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА И НАЦИОНАЛИЗМ
Глава Х. О ВЕЧНОМ И НОВОМ ЧЕЛОВЕКЕ
Глава XI. ТРАГЕДИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ И УТОПИЯ. СФЕРА МИСТИКИ
Примечания

Также парижское издание книги

Бердяев Николай Александрович - Царство Духа и царство Кесаря - YMCA-PRESS - 1951

Париж, YMCA-PRESS, 1951 г. - 167 с.

Николай Бердяев - Царство духа и царство кесаря - Глава IV . ЧЕЛОВЕК И КЕСАРЬ. ВЛАСТЬ

Кесарь имеет непреодолимую тенденцию требовать для себя не только кесарева, но и Божьего, т. е. подчинения себе всего человека. Это есть главная трагедия истории, трагедия свободы и необходимости, человеческой судьбы и исторической судьбы Государство, склонное служить Кесарю, не интересуется человеком, человек существует для него лишь как статистическая единица. А когда оно начинает слишком интересоваться человеком, то это самое плохое, оно начинает порабощать не только внешнего, но внутреннего человека, между тем, как царство Духа не может вместиться в царство Кесаря. Дух бесконечен и устремлен к бесконечности. Кесарь же конечен и хочет наложить на Дух печать своей конечности.

Есть требования кесаря, которые исполняют все живущие на земле. Все мы воздаем кесарево кесарю, хотя бы в форме революций, в которых мы участвуем. Требование революции тоже кесарево требование, только революция духа стояла бы вне этого, но она не может быть смешиваема с революциями политическими и социальными, она принадлежит к другому плану бытия. Дуализм Духа и Кесаря, противоположный всякому монизму, не должен означать отворачивания от мира и происходящих в нем процессов.

Дух неизбежно вторгается в объективированный мир, и опрокидывает его необходимость и рабство. Это всегда было движением по вертикали, которое потом лишь объективировалось и символизировалось по горизонтали. В условиях нашего мира, в нашем пространстве и времени, нельзя мыслить окончательной победы Духа над Кесарем. Постоянно происходит самоотчуждение Духа в объектный мир и постоянно Дух должен возвращаться в собственную глубину. Это только наполовину понимал Гегель со своим историческим пантеизмом. Царство Кесаря утверждается в этой сфере отчуждения и объективации Духа. В этой сфере Кесарь меняет свои обличия, в этой сфере власть имеет функциональное значение.

Но окончательная победа Духа над Кесарем возможна лишь в эсхатологической перспективе. До этого люди живут в гипнозе власти, и это распространяется и на жизнь церкви, которая тоже может оказаться одной из форм кесарева царства.

***

Государство было создано актом насилия в грешном мире и лишь терпимо Богом. Библейская идея происхождения царской власти очень для нее неблагоприятна. Царская власть возникла против воли Бога. Если продумать все до конца, то нужно признать, что от Бога происходит лишь свобода, а не власть. Средневековое христианское сознание не признавало безусловного подчинения подданных власти. Тиранической злой власти можно не подчиняться. Допускалась даже возможность тираноубийства. Вместе с тем признавалось абсолютное значение естественного права, которое происходит от Бога. Власть должна служить народу.

Средневековье признавало в ряде христианских теологов, философов и юристов врожденные и неотъемлемые права индивидуума (Грике). В этом средневековое сознание стояло выше современного. Но сознание это было противоречивым. Признавалась смертная казнь еретиков. Рабство считалось последствием греха вместо того, чтобы считать его грехом. В истории христианства было страшное злоупотребление идеей первородного греха, из которого делали рабьи выводы. Меланхтон еще защищает казнь еретиков, Кальвин казнит Seruta, Theodore de Beze против свободы совести.

Империя перешла с Запада на Восток. Поэтому процесс абсолютизации власти на Востоке был острее, чем на Западе. В католичестве дуализм всегда был сильнее, чем на Востоке, где торжествовал монизм. Но важно сказать, что противоречивые отношения между царством Духа и царством Кесаря глубже средневековогопротивоположения духовной и светской власти.

Смешение и даже отождествление царства Кесаря и царства Божьего постоянно происходило и в практике жизни, и в мысли и в учении. У людей была непреодолимая склонность к монистическим и тоталитарным системам. Такой системой была прежде всего теократия, и в необычайно крайней форме теократия византийская. Но также монистична и тоталитарна демократия Руссо и якобинцев. То же отождествление двух царств и двух порядков мы находим у Гегеля, у Маркса, у О Конта, у Шпанна, в коммунизме и фашизме.

Так называемых либеральных демократий, которые соглашались признать себя нейтральными в отношении царства Духа, больше не существует, они все больше становятся диктатурами. Исчезновение нейтралитета царства Кесаря есть важный момент в исторической судьбе. Кесарь все больше и больше высказывается по вопросам Духа, хотя бы в форме радикального отрицания духа Если императоры говорили, что они призваны не только управлять государством, но и заботиться о спасении душ своих подданных, то теперь новый кесарь тоже заботится о спасении души, хотя бы то было спасение души от религиозных суеверий.

2015-12-24

История самого термина «дух» (πνευμα и νους) может пролить свет на существо духа. История эта сложная. Лишь постепенно и медленно происходила спиритуализация в понимании духа. В Священном Писании дух есть термин основной. Но первоначально дух (по-гречески πνευμα, по-древнееврейски rouakh) имел физический смысл, значил ветер, дуновение. Πνευμα эфирна. Rouakh значит тоже легкое, не имеющее консистенции, неуловимое.

Оно значит также дуновение Бога, дар жизни, полученный от Бога. Жизнь зависит от Бога, человек сам не обладает жизнью. Rouakh возвращается к Богу, а душа нисходит в могилу. Древнееврейской мысли было чуждо противопоставление духа и материи, свойственное Платону или Декарту. Живое существо есть тело, заключающее в себе дух жизни. Этот дух исходит от Бога и возвращается к Богу. В Библии, как и у греков, дух не присущ человеку, а подается ему свыше. Rouakh носит динамический характер. Но нужно отличать вдохновение пророков от духа, животворяющего тело. Дух Ягве, Дух Божий есть сила Божья. Субстанцизирование и гипостазирование духа произошло через персидские и эллинские влияния. Так произошло гипостазирование премудрости (хокмы)

Николай Бердяев - Дух и реальность - Основы богочеловеческой духовности

Москва, 2007 - АСТ, АСТ Москва, Хранитель

ISBN 5-17-039063-7, 5-9713-3769-6, 5-9762-1289-1

Николай Бердяев - Дух и реальность - Основы богочеловеческой духовности - Содержание

Глава I. Реальность духа. Дух и бытие
Глава II. Признаки духа
Глава III. Объективация духа. Символизация и реализация
Глава IV. Смысл аскезы
Глава V. Зло и страдание как проблемы духа
Глава VI. Мистика. Ее противоречия и достижения
Глава VII. Новая духовность. Реализация духа

Библиография

Напрасно философы думают, что возможна совершенно автономная философия, философия, независимая от религиозной жизни, свободная от всякой связи с ’’жизнью” Пустая гордыня, которая всегда терпит имманентную кару. Освобождаясь от подчинения религии, философия претерпевает самое рабское подчинение науке. Совершенно автономной философии, возвышающейся над ’’жизнью”, никогда не было и никогда не будет. Философия есть функция жизни, самосознание и просветление жизни, она совершает свое дело в жизни и для жизни и всегда зависела от того, что совершалось в глубине жизни. Философия всегда была положительно или отрицательно религиозной, как бы она ни прикрывала эту свою природу. Греческая философия, которая считается образцом наиболее чистой и автономной философии, была религиозна по своим истокам и по своему пафосу и отражала религиозное миросозерцание грека. Натурфилософия ионийцев понятна лишь в связи с религиозным отношением древнего грека к природе. Философия Платона не может быть разгадана вне связи с орфизмом и исканиями избавления от зла и смерти в мистериях. Философия Плотина и неоплатоников сознательно утверждает себя как религиозная. Германский идеализм связан с протестантизмом и известной эпохой во внутреннем развитии христианства. И Кант, и Гегель не могли стать вне христианства, хотя сознание их очень уклонено от сознания церковного. Просветительно-рационалистическая философия XVIII века и позитивистическая и материалистическая философия XIX века отрицательно религиозна по своему пафосу, она отражает борьбу против Бога, против христианской веры, и никакой автономности, никакой чистоты и отрешенности в этих философских движениях нет. Рационализм, критицизм, эмпиризм ведут религиозную борьбу, а не освобождают от связей с жизнью. Неверие есть такое же состояние жизни и такая же религиозная борьба, как и вера. Вся почти объективная наука, посвященная библейской критике и историческим исследованиям о происхождении христианства, вела религиозную борьбу и двигалась отрицательным религиозным пафосом. Эта наука никогда не возвышалась до отрешенного, чистого познания. Неверие есть в той же степени жизненная предпосылка, как и вера. И позитивизм всегда имел свою веру, которая двигала его на путях познания. Философия есть самосознание духа, и она не может быть независимой от той или иной направленности духа. Философия определяется структурой духа, его качественностью, его обращенностью к высшему или низшему миру, его раскрытостью или закрытостью. А это значит, что философия определяется жизнью, потому что дух есть жизнь и самосознание духа есть самосознание жизни.

Николай Бердяев - Философия свободного духа

М.: Республика, 1994. - 480 с.

ISBN 5-250-02453-Х

Николай Бердяев - Философия свободного духа - Содержание

Введение

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава I. Дух и природа
Глава П. Символ, миф и догмат
Глава Ш. Откровение, вера, ступени сознания
Глава IV. Свобода духа
Глава V. Зло и искупление

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава VI. Бог, человек и Богочеловек
Глава VII. Мистика и духовный путь
Глава VIII. Теософия и гнозис
Глава IX. Духовное развитие и эсхатологическая проблема
Глава X Церковь и мир

Я И МИР ОБЪЕКТОВ. Опыт философии одиночества и общения

Размышление I. Трагедия философа и задачи философии

1. Философия между религией и наукой. Борьба философии и религии.
2. Философия личная и безличная, субъективная и объективная. Антропологизм в философии. Философия и жизнь

Размышление II. Субъект и объективация

1. Субъект познания и человек
2. Экзистенциальный субъект и объективация. Познание и бытие. Раскрытие существования в субъекте. Объективация и проблема иррационального
3. Познание и свобода. Активность мысли и творческий характер познания. Познание активное и пассивное. Познание теоретическое и практическое
4. Ступени общности в познании. Угасание вещного, объектного мира и раскрытие тайны существования

Размышление III. Я, одиночество и общество

1. Я и одиночество. Одиночество и социальность
2. Я, ты, мы и оно. Я и объект. Сообщения между ”я”
3. Одиночество и познание. Трансцендирование. Познание как общение. Одиночество и пол. Одиночество и религия

Размышление IV. Болезнь времени. Изменение и вечность

1. Парадокс времени. Его двойной смысл. Прошлого не было. Преображение времени. Время и забота. Время и творчество
2. Время и познание. Припоминание. Время, движение и изменение. Ускорение времени и техника
3. Время и судьба. Время, свобода и детерминизм. Время и конец. Время и бесконечность

Размышление V. Личность, общество и общение

1. Я и личность. Индивидуум и личность. Личность и вещь. Личность и объект
2. Личность и общее. Личность и род. Личное и сверхличное. Монизм и плюрализм. Единое и множественное
3. Личность и общество. Личность и масса. Личность и социальный аристократизм.Социальный персонализм. Личность и общение. Сообщение и общение (коммунион)
4. Личность и изменение. Личность и любовь. Личность и смерть. Старый и новый человек. Заключение

СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ. К пониманию нашей эпохи

Глава I. Суд над историей. Война
Глава II. Судьба человека в истории. Гуманизм и бестиализм. Дегуманизация. Противоречия свободы. Капитализм. Демократия. Коммунизм. Фашизм. Диктатура миросозерцания
Глава III. Новые силы мировой жизни. Вступление масс. Коллективы. Экономизм. Техника. Безработица. Национализм и расизм. Этатизм и цезаризм. Народы Востока
Глава IV. Аристократическое начало культуры и судьба интеллектуального слоя. Суд над христианством и искание новой духовности

ДУХ И РЕАЛЬНОСТЬ. Основы богочеловеческой духовности

Глава I. Реальность духа. Дух и бытие
Глава II. Признаки духа
Глава III. Объективация духа. Символизация и реализация
Глава IV. Смысл аскезы
Глава V. Зло и страдание как проблемы духа
Глава VI. Мистика. Ее противоречия и достижения
Глава VII. Новая духовность. Реализация духа

Библиография

Примечания

Указатель имен

Мировая война остро ставит вопрос о русском национальном самосознании. Русская национальная мысль чувствует потребность и долг разгадать загадку России, понять идею России, определить ее задачу и место в мире. Все чувствуют в нынешний мировой день, что Россия стоит перед великими мировыми задачами. Но это глубокое чувство сопровождается сознанием неопределенности, почти неопределимости этих задач.

С давних времен было предчувствие, что Россия предназначена к чему-то великому, что Россия — особенная страна, не похожая ни на какую страну мира. Русская национальная мысль питалась чувством богоизбранности и богоносности России. Идет это от старой идеи Москвы как Третьего Рима, через славянофильство — к Достоевскому, Владимиру Соловьеву и современным неославянофилам. К идеям этого порядка прилипло много фальши и лжи, но отразилось в них и что-то подлинно народное, подлинно русское. Не может человек всю жизнь чувствовать какое-то особенное и великое призвание и остро сознавать его в периоды наибольшего духовного подъема, если человек этот ни к чему значительному не призван и не предназначен. Это биологически невозможно. Невозможно это и в жизни целого народа. Россия не играла еще определяющей роли в мировой жизни, она не вошла еще по-настоящему в жизнь европейского человечества. Великая Россия все еще оставалась уединенной провинцией в жизни мировой и европейской, ее духовная жизнь была обособлена и замкнута. России все еще не знает мир, искаженно воспринимает ее образ и ложно и поверхностно о нем судит. Духовные силы России не стали еще имманентны культурной жизни европейского человечества. Для западного культурного человечества Россия все еще остается совершенно трансцендентной, каким-то чуждым Востоком, то притягивающим своей тайной, то отталкивающим своим варварством.

Николай Бердяев - Душа России: сборник статей

Москва: ЗАО Издательство Центрполи граф, 2016 — 255 с.

ISBN 978-5-227-05789-1

Николай Бердяев - Душа России: сборник статей – Содержание

Душа России
О русском национальном сознании
Война и кризис интеллигентского сознания
Азиатская и европейская душа
Об отношении русских к идеям
Существует ли в православии свобода мысли и совести
Истина православия
О достоинстве христианства и недостоинстве христиан
О власти пространств над русской душой

Человека мучит предчувствие ада. Но у него есть также глубоко впавшее в сердце воспоминание о рае и мечта о рае. И где-то в глубине происходит совпадение райского воспоминания с райской мечтой. Наша жизнь протекает между раем и адом. Мы – изгнанники из рая, но не попавшие еще окончательно в ад. Из середины нашего мира, в котором все так не походит на рай, мы мыслим рай в прошлом, в начале, и в будущем, в конце.

Изначальное прошлое и конечное будущее смешиваются в идее рая. Сказание о золотом веке в мире языческом было сказанием о рае. Языческое мифологическое сознание знает золотой век, рай в прошлом, но не знает мессианского ожидания рая в будущем. Это мессианское ожидание свойственно было лишь древнему Израилю.

Николай Бердяев - О назначении человека: Опыт парадоксальной этики

Москва; АСТ 2006 г. – 206 с.

ISBN 5-17-038151-4, 5-9713-3101-9, 5-9762-0373-6

Николай Бердяев - О назначении человека: Опыт парадоксальной этики – Содержание

Часть первая Начала

Глава I Проблема этического познания
Глава II Происхождение добра и зла
Глава III Человек

Часть вторая Этика по сю сторону добра и зла

Глава I Этика закона
Глава II Этика искупления
Глава III Этика творчества
Глава IV Конкретные вопросы этики

Часть третья О последних вещах. Этика эсхатологическая

Глава I Смерть и бессмертие
Глава II Ад
Глава III Рай. По ту сторону добра и зла

Это мучительнейший вопрос для каждого существа, для всех людей он так же безмерно важен, как и вопрос о поддержании жизни и смерти. Это – проклятый, мировой вопрос, и каждый пытается в уединении, тщательно скрываясь, таясь и стыдясь точно позора, преодолеть трагедию пола и любви, победить половое разъединение мира, эту основу всякого разъединения, последний из людей пытается любить, хотя бы по-звериному. И поразителен заговор молчания об этом вопросе, о нем так мало пишут, так мало говорят, так мало обнаруживают свои переживания в этой области, скрывают то, что должно было бы получить решение общее и мировое. Это интимный вопрос, самый интимный из всех.

Но откуда стало известно, что интимное не имеет всемирного значения, не должно всплывать на поверхность истории, должно таиться где-то в подполье? Отвратительная ложь культуры, ныне ставшая нестерпимой: о самом важном, глубоко нас затрагивающем, приказано молчать, обо всем слишком интимном не принято говорить; раскрыть свою душу, обнаружить в ней то, чем живет она, считается неприличным, почти скандальным. И в повседневной жизни с людьми, и в общественной деятельности, и в литературе приказывают говорить лишь о так называемом общеобязательном, общеполезном, узаконенном для всех, принятом.

Николай Александрович Бердяев - Метафизика пола и любви. Самопознание (Сборник)

Москва: Бертельсманн Медиа Москау АО 2014г. – 400 с.

ISBN: 978-5-88353-616-7

Николай Александрович Бердяев - Метафизика пола и любви. Самопознание (Сборник) – Содержание

Верующий вольнодумец

Метафизика пола и любви

Самопознание

Предисловие

Глава I Истоки и происхождение. Я и мировая среда. Первые двигатели. Мир аристократический
Глава II Одиночество. Тоска. Свобода. Бунтарство. Жалость. Сомнения и борения духа. Размышление об Эросе
Глава III Первое обращение. Искание смысла жизни
Глава IV Мир философского познания. Философские истоки
Глава V Обращение к революции и социализму. Марксизм и идеализм
Глава VI Русский культурный ренессанс начала xx века. Встречи с людьми
Глава VII Поворот к христианству. Религиозная драма. Духовные встречи
Глава VIII Мир творчества. «Смысл творчества» и переживание творческого экстаза
Глава IX Русская революция и мир коммунистический
Глава X Россия и мир Запада
Глава XI Моя окончательная философия. Исповедание веры. Мир эсхатологии. Время и вечность
Глава XII О самопознании и его пределах. Заключение о себе

Тяжелые годы

Примечания

Бердяев - Опыт эсхатологической метафизики

Меня всегда плохо понимали. Не только у враждебных мне, но и у сочувствующих постоянно возникало много недоразумений. И я сам, конечно, был в этом виноват, я мало делал для понимания моего «миросозерцания», я его провозглашал, но не развивал систематически. Моё философское мышление не наукообразное, не рационально-логическое, а интуитивно-жизненное, в основании его лежит духовный опыт, оно движется страстью к свободе.

Я мыслю не дискурсивно, не столько прихожу к истине, сколько исхожу от истины. Из философов наукообразных по форме я более всего обязан Канту и в этой книге я начинаю с Канта. Но Канту я даю не совсем обычное метафизическое истолкование. В своей метафизической проблематике я также многим обязан Я. Бёме и Достоевскому Из древних мне ближе всех Гераклит.

Я бы определил свою книгу как опыт гносеологического и метафизического истолкования конца мира, конца истории, т. е. как эсхатологическую гносеологию и метафизику. До сих пор, насколько мне известно, такого истолкования не было сделано. Эсхатология оставалась частью догматической теологии и притом не самой главной. Но это совсем не значит, что я собираюсь проповедовать близкий конец мира.

Бердяев Николай Александрович - Опыт эсхатологической метафизики

Н. А. Бердяев. — М.: Директ-Медиа, 2012. — 258 с.

ISBN 978-5-9989-2723-2

Бердяев Николай Александрович - Опыт эсхатологической метафизики - Содержание

Предисловие

Часть I. Проблема познания и объективизация

Часть II. Проблема бытия и существования

Главa III

1. Бытие как объективация. Бытие и сущее, существующее, существование. Бытие и небытие. Бытие как познание. Бытие и ценность. Бытие и дух

2. Примат свободы над бытием. Детерминизм бытия и свобода. Бытие и первичная страсть. Бытие как застывшая свобода и застывшая страсть. Бытие как природа и бытие как история

Глава IV

1. Реальность индивидуального и реальность «общего». Спор об универсалиях. Общее и универсальное. Общее как объективация

2. Коллективные реальности и индивидуальные реальности. Род, индивидуум, личность

3. Ошибки германского идеализма. Персонализм

Часть III. Бытие и творчество. Тайна новизны

Глава V

1. Ущемленность бытия злом. Несостоятельность монизма и философии всеединства

2. Слабость рациональных объяснений происхождения зла. Критика традиционных учений о промысле божием в мире. Личность и мировая гармония

3. Нет объективного мира как целого. Таинственность свободы

Глава VI

1. Появление новизны в бытии. Новизна и время. Новизна и эволюция. Прогресс

2. Новизна и история. Необходимость, рок и свобода

3. Новизна и причинная связь. Творческая новизна опрокидывает объективное бытие

Глава VII

1. Бытие и продолжение миротворения. Воображение, вдохновение, экстаз. Подавленность и подъем. Преодоление застывшего бытия

2. Восхождение и нисхождение в творчестве. Творческий акт и творческий продукт. Объективация и воплощение

3. Субъективное и объективное творчество. «Классическое» и «Романтическое» в творчестве

Часть IV. Проблема истории и эсхатологии

Глава VIII

1. Мир как история. Зоны. Мессианизм и история. Космическое, время историческое и время экзистенциальное. Профетизм и время

2. Общество как природа и общество как дух. Дух опрокидывает основы общества, казавшиеся вечными. Прорыв свободы и любви. Коммунистический и анархический идеал

3. Дух, природа и техника. Культура и цивилизация. Власть дурных и злых идей

Глава IX

1. Конец объектного бытия. Обретение свободы и личного существования в конкретной универсальности. Снятие противоположения субъекта и объекта. Гносеологическое и метафизическое истолкование эсхатологии

2. Эсхатология личная и эсхатология универсально-историческая. Предсуществование душ и многопланное перевоплощение. Освобождение от зла

Примечания

Бердяев - Откровение о человеке в творчестве Достоевского

Много уже написано о Достоевском и много высказано о нем истин, которые успели сделаться почти банальными.Я имею в виду не старую русскую критику, типическим образцом которой может служить статья Н. К. Михайловского «Жестокий талант». Для публицистической критики этого типа Достоевский был совершенно недоступен, у нее не было ключа к раскрытию тайн его творчества. Но о Достоевском писали люди другого духовного склада, более ему родственного, другого поколения, всматривавшегося в духовные дали: Вл. Соловьев, Розанов, Мережковский, Волынский, Л. Шестов, Булгаков, Волжский, Вяч. Иванов. Все эти писатели по-своему пытались подойти к Достоевскому и раскрыть в нем глубину. В творчестве его видели величайшие откровения, борьбу Христа и антихриста, божественных и демонских начал, раскрытие мистической природы русского народа, своеобразного русского православия и русского смирения. Мыслители религиозного направления существенное содержание всего творчества Достоевского видели в особенных откровениях о Христе, о бессмертии и о богоносности русского народа и особенное значение придавали его идеологии.

Достоевский прежде всего психолог, раскрывавший подпольную психологию. Все это было у Достоевского. Он был необычайно богат, от него идет много линий, и каждый может пользоваться им для своих целей. К загадке Достоевского можно подходить с разных сторон. И я хочу подойти к этой загадке с той стороны, с которой недостаточно подходили к ней. Не думаю, чтобы то религиозное истолкование Достоевского, которое сделалось у нас господствующим, улавливало самое главное в нем, ту центральную тему его, с которой связан его пафос. Нельзя на ограниченном пространстве статьи охватить всего Достоевского, но можно наметить одну его тему, которая представляется мне центральной и из которой объясняется он весь.

У Достоевского было одному ему присущее, небывалое отношение к человеку и его судьбе — вот где нужно искать его пафос, вот с чем связана единственность его творческого типа. У Достоевского ничего и нет кроме человека, все раскрывается лишь в нем, все подчинено лишь ему. Еще близкий ему Н. Страхов заметил: «Все внимание его было устремлено на людей, и он схватывал только их природу и характер. Его интересовали люди, исключительно люди, с их душевным складом, с образом их жизни, их чувств и мыслей». В поездке за границу «Достоевского не занимала особенно ни природа, ни исторические памятники, ни произведения искусства». Это подтверждается всем творчеством Достоевского. Такой исключительной поглощенности темой о человеке ни у кого никогда не было. И ни у кого не было такой гениальности в раскрытии тайн человеческой природы. Достоевский, прежде всего, великий антрополо, исследователь человеческой природы, ее глубин и ее тайн. Все его творчество — антропологические опыты и эксперименты. Достоевский — не художник-реалист, а экспериментатор, создатель опытной метафизики человеческой природы. Все художество Достоевского есть лишь метод антропологических изысканий и открытий. Он не только ниже Толстого как художник, но он и не может быть назван в строгом смысле этого слова художником.

Николай Бердяев - Откровение о человеке в творчестве Достоевского

М. : T8RUGRAM, 2018. - 102 с.

ISBN 978-5-521-06760-2

Николай Бердяев - Откровение о человеке в творчестве Достоевского - Содержание

Откровение о человеке в творчестве Достоевского
Ставрогин
Великий инквизитор

Бердяев - Русская идея - Миросозерцание Достоевского

Русская мысль, русские искания начала XIX в. и начала XX в. свидетельствуют о существовании русской идеи, которая соответствует характеру и призванию русского народа. Русский народ – религиозный по своему типу и по своей душевной структуре. Религиозное беспокойство свойственно и неверующим. Русские атеизм, нигилизм, материализм приобретали религиозную окраску. Русские люди из народного, трудового слоя, даже когда они ушли от православия, продолжали искать Бога и Божьей правды, искать смысла жизни.

Русским чужд рафинированный скептицизм французов, они – верующие и тогда, когда исповедуют материалистический коммунизм. Даже у тех русских, которые не только не имеют православной веры, но даже воздвигают гонение на православную церковь, остается в глубине души слой, формированный православием. Русская идея – эсхатологическая, обращенная к концу. Отсюда русский максимализм. Но в русском сознании эсхатологическая идея принимает форму стремления ко всеобщему спасению. Русские люди любовь ставят выше справедливости. Русская религиозность носит соборный характер.

Николай Бердяев - Русская идея - Миросозерцание Достоевского

Москва: Издательство «Э», 2016. – 512 с.
(Библиотека всемирной литературы).
ISBN 978-5-699-87978-6

Также издание: Николай Бердяев - Миросозерцание Достоевского

Москва: АСТ, АСТ Москва, Хранитель; 2006

ISBN 5-17-039062-9

Николай Бердяев - Русская идея - Миросозерцание Достоевского - Содержание

Русская идея

Глава I - Глава X

Миросозерцание Достоевского

Предисловие

Глава I. Духовный образ Достоевского
Глава II. Человек
Глава III. Свобода
Глава IV. Зло
Глава V. Любовь
Глава VI. Революция. Социализм
Глава VII. Россия
Глава VIII. Великий Инквизитор. Богочеловек и человекобог
Глава IX. Достоевский и мы

Бердяев впитал в себя самые различные влияния. В. Соловьев и Несмелов, Розанов и Мережковский из русских мыслителей ярче всего сказались в творчестве Бердяева, но не менее сильно было и влияние Достоевского, что отмечает и сам Бердяев.

Из иностранных писателей больше всего повлияли на Бердяева Шопенгауэр, Ницше и Беме, но он глубоко впитал в себя и основные идеи трансцендентализма. Широта и разносторонность философских интересов, постоянное и

пристальное внимание к чужим идеям, к чужим построениям – все это умерялось тем даром синтеза, который особенно сближает Бердяева с В. Соловьевым.

В Православии Бердяев нимало не считался с церковной традицией, без колебаний отклонялся от него, легко вбирал в себя чужие религиозные установки – отсюда у него убеждение, что он защищает некое «универсальное» (или «вечное») христианство.

Николай Бердяев - Философия неравенства

Составитель и отв. ред. О. А. Платонов.

М.: Институт русской цивилизации, 2012. — 624 с.

ISBN 978-5-4261-0012-1

Николай Бердяев - Философия неравенства - Содержание

Предисловие

ФИЛОСОФИЯ НЕРАВЕНСТВА

(Письма к недругам по социальной философии)

Письмо первое. О русской революции
Письмо второе. О религиозно-онтологических основах общественности
Письмо третье. О государстве
Письмо четвертое. О нации
Письмо пятое. О консерватизме
Письмо шестое. Об аристократии
Письмо седьмое. О либерализме
Письмо восьмое. О демократии
Письмо девятое. О социализме
Письмо десятое. Об анархизме
Письмо одиннадцатое. О войне
Письмо двенадцатое. О хозяйстве
Письмо тринадцатое. О культуре
Письмо четырнадцатое. О Царстве Божьем
Послесловие

СМЫСЛ ИСТОРИИ

Предисловие
Глава I. О сущности исторического. Значение предания
Глава II. О сущности исторического. Метафизическое и историческое
Глава III. О небесной истории. Бог и человек
Глава IV. О небесной истории. Время и вечность
Глава V. Судьба еврейства
Глава VI. Христианство и история
Глава VII. Ренессанс и гуманизм
Глава VIII. Конец Ренессанса и кризис гуманизма. Вхождение машины
Глава IX. Конец Ренессанса и кризис гуманизма. Разложение человеческого образа
Глава X. Учение о прогрессе и конец истории
Приложение. Воля к жизни и воля к культуре

НОВОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

(Размышление о судьбе России и Европы)

Предисловие
Новое средневековье
Размышления о русской революции
Демократия, социализм и теократия

Сочинения Н. А. Бердяева
Примечание
Указатель имен

Бердяев - Христианство и активность человека

Нужно признать, что есть частичная правда в том, что Маркс и марксисты говорят о религии и христианстве. Не нужно бояться этой правды. (К религиозной жизни человеческих обществ примешивалась классовая корысть и классовая ложь. Религией нередко оправдывали угнетение человека человеком. Но эта правда о неправде религии относится целиком к внешней, социальной стороне религиозной жизни, которая представляется марксистам единственной реальностью.

Марксисты-ленинисты в сущности никогда не видят «религию», они видят лишь «политику», искажавшую религию. Такова их изначальная установка. Они не в состоянии увидеть никакой глубины, ничего внутреннего и духовного, жизнь выброшена для них на поверхность, и они видят лишь поверхность вещей. Попытки увидеть с точки зрения исторического материализма классовую эксплуатацию и классовое угнетение в самом Евангелии, в образе Христа, производят жалкое впечатление, да, правду сказать, этого и не пытаются особенно делать.

Обыкновенно предпочитают ограничиваться человеческими злоупотреблениями и извращениями христианской истины в истории, это гораздо легче. Бесспорно, и христианская жизнь человеческих обществ отражает социальные отношения господства и подчинения, социальное угнетение, выражает рабство человека. Но христианское откровение, христианская истина не имеет к этому никакого отношения, они имеют духовный, а не социальный источник, означают прорыв духа в наш природно-социальный мир.

Николай Бердяев - Христианство и активность человека

YMCA- PRESS, 1929 г.

10. BOULEVARD MONTPARNASSE, PARIS

Христианство на безбожной фронте № 2

Николай Бердяев - Христианство и активность человека - Пролог

Отрицание человеческой активности христианским сознанием было лишь выражением греховной подавленности человека, человеческого рабства и страха. Но сущность и смысл христианства в том, что оно освобождает человека от подавленности, рабства и страха. Этим христианство освобождает творческую активность человека, восстанавливает его утерянное достоинство. Активность человека имеет внутренно-духовный, а не внешне-социальный источник. Человек призван действовать в обществе, в социальной среде. Но он может проявлять активность и овладевать социальной средой и социальными отношениями, подчинять их целям духа в том лишь случае, если он исполняет своей активностью не веление этой среды и этих социальных отношений, — а силы более глубокой, внутреннеей, духовной.

Для того, чтобы действовать, человек должен установить для себя, что является высшей ценностью, целью и смыслом жизни. Этого понимания высшей ценности, цели и смысла жизни он не может почерпнуть из окружающего — природного и социального мира, которым он и должен сообщать ценность, цель и смысл. Христианство учит, что есть высший и вечный источник ценности, цели и смысла. Этим оно духовно возвышает человека над окружающей средой, над рабством у этой среды, делает возможным для человека изменять, улучшать, преображать природную среду, подчинять ее человеческому духу, осуществлять в ней высшую ценность и смысл. И, что самое главное, христианство дает смысл и ценность личному существованию человека, чего не дают никакие социальные учения

Бердяев – Истоки и смысл русского коммунизма

Душа русского народа была формирована православной церковью, она получила чисто религиозную формацию. И эта религиозная формапия сохранилась и до нашего времени, до русских нигилистов и коммунистов. Но в душе русского народа остался сильный природный элемент, связанный с необъятностью русской земли, с безграничностью русской равнины). У русских «природа», стихийная сила, сильнее чем у западных людей, особенно людей самой оформленной латинской культуры. Элемент природно-языческий вошел и в русское христианство.

В типе русского человека всегда сталкиваются два элемента — первобытное, природное язычество, стихийность бесконечной русской земли и православный, из Византии полученный, аскетизм, устремленность к потустороннему миру. Для русского народа одинаково характерен и природный дионисизм и христианский аскетизм. Бесконечно трудная задача стояла перед русским человеком — задача оформления и организации своей необъятной земли. Необъятность русской земли, отсутствие границ и пределов выразились в строении русской души.

Пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же безграничность, бесформенность, устремленность в бесконечность, широта. На Западе тесно, все ограничено, все оформлено и распределено по категориям, все благоприятствует образованию и развитию цивилизации — и строение земли и строение души. Можно было бы сказать, что русский народ пал жертвой необъятности своей земли, своей природной стихийности. Ему нелегко давалось оформление, дар формы у русских людей не велик.

Николай Бердяев – Истоки и смысл русского коммунизма

Издательство – «YMCA-PRESS» – 160 с.

Париж – 1955 г.

Николай Бердяев – Истоки и смысл русского коммунизма – Содержание

Предисловие издательства YMCA-PRESS
Введение: Русская религиозная идея и русское государство
Глава I: Образование русской интеллигенции и ее характер. Славянофильство и западничество
Глава II: Русский социализм и нигилизм
Глава III: Русское народничество и анархизм
Глава IV: Русская литература XIX века и ее пророчества
Глава V: Классический марксизм и марксизм русский
Глава VI: Русский коммунизм и революция
Глава VII: Коммунизм и христианство
Перечень имен

Есть два кризиса: кризис мира внехристианского и антихристианского и кризис мира христианского, кризис внутри самого христианства. Второй кризис глубже первого. Все, что происходит в мире и что производит на нас впечатление чего-то внешнего и даже грубо материального, имеет свой источник во внутреннем, в духовном. В известном смысле можно сказать, что христианство кончается и возрождения можно ждать лишь от религии Св. Духа, которая возродит и самое христианство, будучи его исполнением. Слабость христианства в мире, охваченном движениями, исполненными динамическими силами и часто демониакальными, есть слабость исторического христианства и означает переход к христианству эсхатологическому, обращенному к свету грядущего. Христианство эсхатологическое и будет религией Духа, религией Троичности, исполняющей обетование, надежды и ожидания. Мы находимся как бы в антракте, и в этом мучительность нашей эпохи.

Мир проходит через богооставленность. Трудно понять тайну богооставленности мира и человека, не должно рационализировать эту тайну, и самый таинственный факт этот сталкивается с традиционным учением о Промысле Божием. Кризис христианского сознания глубок, он восходит к самой идее Бога и к пониманию откровения. Очень многому христиане должны будут быть научены у движений, которые представлялись антихристианскими, у самого атеизма. Ибо в этих движениях нужно почувствовать дыхание Духа. То, что восстает в человеческом страдании против Бога во имя человека, и есть восстание самого истинного Бога. Восстание против Бога может быть только во имя Бога же, во имя более высокой идеи Бога. Большая часть восстаний против Бога, особенно моральных, предполагают существование Бога. По-настоящему атеистов не существует, существуют лишь идолопоклонники. Атеизм, углубленный и страдающий, не легкомысленно-веселый или злобно-ненавистнический, есть утверждение Бога.

Николай Бердяев - Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого

Москва, 2006, АСТ, АСТ Москва, Хранитель

ISBN 5-17-038079-8, 5-9713-3168-X, 5-9762-0179-2

Николай Бердяев - Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого - Содержание

Предисловие

Глава I Неблагочестивое размышление. Кризис христианства. Критика откровения
Глава II Диалектика божественного и человеческого в германской мысли. Значение ницше. Диалектика троичности
Глава III Развитие и новизна
Глава IV Страх
Глава V Страдание
Глава VI Зло
Глава VII Война
Глава VIII Человечность
Глава IX Духовность
Глава Х Красота
Глава XI Бессмертие
Глава XII Мессианизм и история
Глава XIII Религия духа. Благочестивое размышление
Глава XIV Конец вещей и новый эон

Бердяев - Смысл истории - Новое средневековье

Первая замечательная философия истории, которая была построена в христианский период всемирной истории, философия истории Блаженного Августина, в значительной степени предрешившая дальнейшие построения философии истории, совпала с одним из самых катастрофических моментов всемирной истории — с крушением античного мира и падением Рима. Та своеобразная философия истории, которая была в дохристианскую эру, эта первая философия истории, которую знает человечество,— книга пророка Даниила, также связана с исключительно катастрофическими событиями в судьбе еврейского народа.

После великой французской революции, после наполеоновских войн мысль человеческая тоже обратилась к построениям в области философии истории, к попыткам так или иначе постигнуть и осмыслить исторический процесс.

Бердяев Николай - Смысл истории. Новое средневековье

Составление и комментарии В. В. Сапова. М.: Канон+, 2002. 448 с.

(История философии в памятниках).

ISBN 5-88373-139-2

Бердяев Николай - Смысл истории. Новое средневековье - Содержание

СМЫСЛ ИСТОРИИ

Предисловие
О сущности исторического. Значение предания
О сущности исторического. Метафизическое и историческое
О небесной истории. Бог и человек
О небесной истории. Время и вечность
Судьба еврейства
Христианство и история
Ренессанс и гуманизм
Конец Ренессанса и кризис гуманизма. Вхождение машины
Конец Ренессанса и кризис гуманизма. Разложение человеческого образа
Учение о прогрессе и конец истории
Приложение. Воля к жизни и воля к культуре

НОВОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

Предисловие
Новое средневековье
Размышления о русской революции
Демократия, социализм и теократия

ПРИЛОЖЕНИЕ - ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР И ЗАКАТ ЕВРОПЫ

Ф. Степуи. Освальд Шпенглер и «Закат Европы»
С. Франк. Кризис западной культуры
И. Бердяев. Предсмертные мысли Фауста
Я. Букшпан. Непреодоленный рационализм

КОММЕНТАРИИ

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Объективация всегда подчиняет человека конечному, закрепощает его конечному и вместе с тем ввергает в перспективу количественной, математической бесконечности. Конец истории есть освобождение от власти конечного и раскрытие перспективы качественной бесконечности, то есть вечности. Активный эсхатологизм направлен против объективации и ложного отождествления воплощения с объективацией. Христианство существенно эсхатологично, революционно-эсхатологично, а не аскетично.

Николай Бердяев - О рабстве и свободе человека - Опыт персоналистической метафизики

АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Москва, 2006

ISBN 5-17-038155-7, 5-9713-3297-X, 5-9762-0375-2

Николай Бердяев - О рабстве и свободе человека

Вместо предисловия. О противоречиях в моей мысли
Глава I

1. Личность
2. Господин, раб и свободный

Глава II

1. Бытие и свобода. Рабство человека у бытия
2. Бог и свобода. Рабство человека у бога
3. Природа и свобода. Космическое прельщение и рабство человека у природы
4. Общество и свобода. Социальное прельщение и рабство человека у общества
5. Цивилизация и свобода. Рабство человека у цивилизации и прельщение культурных ценностей
6. Рабство человека у самого себя и прельщение индивидуализма

Глава III
Глава IV

1. Духовное освобождение человека. Победа над страхом и смертью
2. Прельщение и рабство истории. Двойственное понимание конца истории. Активно-творческий эсхатологизм

Материалистическое отрицание духа есть в конце концов неверное описание данных в опыте реальностей, как неверно описание световых явлений дальтонистом. Материалист выходит из затруднения тем, что приписывает материи все свойства духа — разум, свободу, активность. Более утонченные философские направления видят в духе не эпифеномен материи, а эпифеномен жизни, которой приписывают неистощимую творческую силу. Это есть виталистическое понимание духа. Спиритуалистические философские направления сделали своей специальностью защиту реальности духа. Спиритуализм обычно понимает дух как субстанцию, как реальность особого качества среди вещей природного мира, но все же реальность в том же смысле.

Бердяев Николай - Дух и реальность: основы богочелочеловеческой духовности

Минск: Издательство Белорусского Экзархата, 2011. 512 с.

ISBN 978-985-511-147-5

Бердяев Николай - Дух и реальность: основы богочелочеловеческой духовности - Содержание

ДУХ И РЕАЛЬНОСТЬ

Глава I. Реальность духа. Дух и бытие
Глава II. Признаки духа
Глава III. Объективация духа. Символизация и реализация
Глава IV. Смысл аскезы
Глава V. Зло и страдание как проблемы духа
Глава VI. Мистика. Ее противоречия и достижения
Глава VII. Новая духовность. Реализация духа
Библиография

ЦАРСТВО ДУХА И ЦАРСТВО КЕСАРЯ

Гносеологическое введение. Борьба за истину
Глава I. Человек и Бог. Духовность
Глава II. Человек и космос. Техника
Глава III. Человек и общество. Социализм
Глава IV. Человек и кесарь. Власть
Глава V. Об иерархии ценностей. Цели и средства
Глава VI. Противоречия свободы
Глава VII. Коммюнотарность, коллективизм и соборность
Глава VIII. Противоречия марксизма
Глава IX. Единство человечества и национализм
Глава X. О вечном и новом человеке
Глава XI. Трагедия человеческого существования и утопия. Сфера мистики

О РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

О характере русской религиозной мысли XIX века
Новое христианство (Д. С. Мережковский)
Стилизованное православие (Отец Павел Флоренский)
Возрождение православия (о. С. Булгаков)
Ортодоксия и человечность (Прот. Георгий Флоровский. «Пути русского богословия»)

«Сама Церковь есть душа мира, соединившаяся с Христом-Логосом. Соединение мистики субъективной и объективной дано лишь в Церкви, тайна всякого соединения и всякого преосуществления есть тайна церковная».

«Только в церковной мистике утверждается плоть, только она хранит тайну богоматериализма. Мистика не церковная обычно спиритуалистична и отвлеченна. И субъективная мистика переживаний, и мис тика гностическая и теософическая, и мистика протестантская - все это мистика отвлеченной духовности».

«В Церкви только дан богоматериализм. Поэтому мистика Церкви и есть мистика соединения и преосуществления». Пресуществление Слова Божьего означает обожествление плоти. «Поэтому церковь берет бремя мировой истории, не считает возможным его сбросить».

Н. А. Бердяев и единство европейского духа

Под ред. Владимира Поруса

Серия «Религиозные мыслители»

М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2007. - 336 с.

ISBN 5-89647-184-Х

Н. А. Бердяев и единство европейского духа - редактор Порус - Содержание

От редактора

Н. А. Бердяев в контексте русской и европейской философской мысли XX века

Альберт Раух. Россия в Европе: взгляд Н. А. Бердяева
В. И. Красиков. Бердяев и европейская философия 20-40 гг. XX века
Ю. Б. Мелих. Н. А. Бердяев и Л. П. Карсавин. Анархизм и симфоничность личности
Ж.Л. Океанская, В. П. Океанский. Философия трагедии Н. А. Бердяева в контексте «Трагедии философии» о. Сергия Булгакова
Г.Я.Миненков. Динамика универсализма и партикуляризма в интерпретации Н. А. Бердяева
B. Ю.Даренский. Деконструкция антитезы «славянофильство» - «западничество» в историософии Н. А. Бердяева
Б. И. Пружинин, Т. Г. Щедрина. В поисках эпистемологии общения: Николай Бердяев - Густав Шпет - Лев Шестов

Богословие и религиозная философия

Кэтрин Личфилд. Онтология и меонтология в контексте экзистенциальной апофатики Бердяева
Д.Л.Шукуров (инок Дамаскин). Философия творчества Н. А. Бердяева и богословский дискурс ОБЭРИУ
Д.Е.Мартынов. Теургия: религиозно-эстетическая утопия Н. А Бердяева
C. А. Стеблев. Истина и христианский субъект: философия универсализма
Е. К Карпенко. Мистическая онтология и социальный утопизм в «Философии свободы» Н. Бердяева
Е.Я. Федотова. Взгляды Н. Бердяева на «еврейский вопрос», их соотнесение с традиционным христианским богословием и новыми исследованиями

Эсхатология и философия культуры

В. Н. Порус. Н. А. Бердяев: эсхатология свободы
Джордж Пэттисон. Эсхатология и онтология: Хайдеггер и Бердяев
Л. В. Стародубцева. Разорванная вечность: парадокс времени в эсхатологической перспективе
B. В. Бычков. Кризис культуры и искусства в эсхатологическом свете философии Николая Бердяева
Дэниэл Уистлер. «Умирающий Фауст»: Бердяев о Шпенглере
C. В. Колычева. Н. Бердяев о кризисе культуры
О. В. Ковалева. Культура не умирает - она уходит в глубину
Ю.Л. Курикалов. Дух и цивилизация

Личность и творчество

С. А. Титаренко. Специфика религиозной философии Николая Бердяева
Я Я Шкода. Николай Бердяев: христианский смысл творчества
Регула Цвален. Понятие «личности» в произведениях Николая Бердяева
Я К Чернусь. Проблема одиночества и общения в философии НА Бердяева

Философский дискурс

А. Я Усачев. О дискурсивных техниках философии Н. А. Бердяева
Г. Я Дьяченко. Лингвокогнитивные характеристики философского дискурса Н. Бердяева

Об авторах

Бердяев - серия Философия России первой половины XX века

Пожалуй, не найдется другого русского мыслителя, которого можно поставить рядом с Н. А. Бердяевым по разноречивости его оценок — от превосходных (гениальный провидец, глашатай «нового религиозного
сознания», лидер и организатор новых философских направлений в России, блистательный представитель русской мысли на Западе и т. п.)

до уничижительных и насмешливых (донкихотствующий путаник, алогичный утопист и претенциозный фантазер, уводящий мысль от действительности к мистике). Так было при его жизни, так остается и теперь, когда после долгих лет замалчивания и клеветы наконец можно говорить о возвращении на родину «пленника свободы», изгнанного в 1922 г. большевистским правительством: почти все написанное Бердяевым так или иначе уже доступно нынешним российским читателям.

Конечно, эта доступность запоздала на семь-восемьдесятилетий (срок, достаточный если не для забвения, то для утраты злободневности), но и сегодня произведения Бердяева вызывают страсти и пристрастия, не менее острые, нежели в первой половине прошлого века.

И это один из замечательных фактов истории философии — не только отечественной, но и мировой. Среди возможных его объяснений я выберу наиболее близкое мне: мысль Бердяева коснулась нервов европейской культуры так, что боль от этого касания не отупела, но усиливается со временем, и разноречия оценок - неоднозначная и пролонгированная реакция на эту боль.

Николай Александрович Бердяев - Философия России первой половины XX века

Под редакцией В. Н. Поруса

М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2013. — 543 с. : ил.

Философия России первой половины XX века.
ISBN 978-5-8243-1784-8

Николай Александрович Бердяев - Философия России первой половины XX века - Содержание

Порус В. Я. Вступительная статья. О современных исследованиях творчества Н. Бердяева

Экзистенциальная философия личности и свободы

Гайденко Я. Я. Анархический персонализм Николая Бердяева
Евлампиев Я. Я. Абсолют как свобода: Н. Бердяев
Порус В. Я. Н. А. Бердяев: эсхатология свободы
Сербиненко В. В. Н. Бердяев и софиология
Ермичев А. А. «Я всегда был ничьим человеком...»
Мелих Ю. Б, Н. А. Бердяев и Л. П. Карсавин. Анархизм и симфоничность личности
ВизгинВ.П. Бердяев и Марсель
Мысливченко Л. Г. Мятежный апостол свободы

Эстетика и философия искусства

Бычков В. В. Эстетика Николая Бердяева
Гальцева Р. А. Николай Бердяев — философ творчества и теоретик культуры

Философия культуры

Бычков В. В. Кризис культуры в эсхатологическом свете философии Николая Бердяева
Мотроишлова Я. В. Николай Бердяев: философия жизни как философия духа и западная мысль XX в
Миненков Г. Я. Динамика универсализма и партикуляризма в интерпретации Н. А. Бердяева
Пружинин Б. Я., Щедрина Т. Г. В поисках эпистемологии общения: Николай Бердяев — Густав Шпет — Лев Шестов

Онтология и эсхатология

Пэттисон Дж. Эсхатология и онтология: Хайдеггер и Бердяев
Стародубцева Л. В. Разорванная вечность: парадокс времени в эсхатологической перспективе
Карпенко Е. С. Мистическая онтология и социальный утопизм в «Философии свободы» Н. Бердяева

Русская история и культура

Волкогонова О. Д. Бердяев о русской истории и русской идее
Ермичев А. А. Суждения Н. А. Бердяева о «русском культурном ренессансе» и настоящее значение этого термина
Даренский В. Ю. Деконструкция антитезы «славянофильство» — «западничество» в историософии Н. А. Бердяева Хроника жизни и творчества Н. А. Бердяева

Избранная библиография работ о жизни и творчестве Н. А. Бердяева
Именной указатель
Сведения об авторах

Категории:

Благодарю сайт за публикацию:

Ваша оценка: Нет Average: 10 (9 votes)