Бартоломью - Гохин - Драма Писания

Бартоломью Крейг, Гохин Майкл. Драма Писания
«Драма Писания» — замечательный обзор библейского сюжета и  богословского учения, содержащегося в Писании. Книга построена по образцу пьесы в шести действиях: сотворение, грехопадение, Израиль, Иисус,  миссионерство и новое творение. Отчасти это вводный экскурс для начинающих изучать Библию, отчасти комментарий к ней, отчасти богословская работа; весь же труд целиком несомненно завладеет вниманием читателя любой  подготовки. Авторы обсуждают две главные темы библейской истории — «завет с Богом» в древнем Израиле и «Божье царство» в Новом Завете. Эти две темы явно просматриваются в любом действии Бога на протяжении всей  человеческой истории, и только через их призму можно обрести истинное, хоть и далеко не полное, понимание путей Господних и встать на эти пути самим.
 

Бартоломью Крейг, Гохин Майкл. Драма Писания

Пер. с англ. — Черкассы: Коллоквиум, 2009. — 280 с.
ISBN 978-966-8957-12-3
 

Бартоломью Крейг, Гохин Майкл - Драма Писания - Содержание

Предисловие
Пролог
  • Действие 1 Бог создает свое царство
  • Действие 2 Царство, охваченное мятежом
  • Действие 3 Царь выбирает Израиль
  • Интерлюдия История царства, ожидающая конца
  • Действие 4 Явление Царя
  • Действие 5 Провозглашение Царя
  • Действие 6 Возвращение Царя
Библиография
Библейский указатель
 

Бартоломью Крейг, Гохин Майкл - Драма Писания - События, предшествующие концу

 
В Новом Завете отмечены три главных события, которые должны предшествовать возрождению творения и полной победе Божьего царства: (1) возвращение Иисуса; (2) телесное воскресение мертвых (кого-то к жизни в новом творении, других — для вечного наказания); и (3) суд Христа над миром.
 
К сожалению, эти предвестники конца нередко становятся предметом споров между христианами. Верующие часто пытаются составить некое вселенское расписание, постепенно заполняя его историческими событиями. Но поскольку существует великое множество таких расписаний, излишнее любопытство в том, что, как и, главное, когда, намеревается совершить Бог, ведет к раздорам и расколам среди верующих, которые должны понимать тщетность этих усилий.
 
Многочисленные христианские конфессии по-разному трактуют время второго пришествия Христа, тысячелетнее царство, восхищение, последний суд, образ антихриста и гонения на христиан. Но Дэвид Лоренс напоминает, что слишком пристальное внимание к подобным деталям похоже на озабоченность причинами, силой и частотой родовых схваток в ущерб младенцу, который вот-вот появится на свет![1] Хотя «родовые муки», события, предшествующие концу света, могут служить интересной темой для дискуссий, следует уделить достойное внимание новому миру, предвестниками которого они являются. Поэтому для нас главное — «ребенок», новый мир, ожидающий своего появления на свет.
 

Бартоломью Крейг, Гохин Майкл - Драма Писания - Новое творение: Возрождение вселенной

 
21-я глава книги Откровения являет нам картину творения, возрожденного во всем своем первоначальном совершенстве. Но легко не заметить (если, конечно, мы не уделим этому вопросу самого пристального внимания), что осуществление Божьего замысла происходит совсем не так, как мы ожидали. В Откровении христиане не покидают этот мир, чтобы вечно пребывать на небесах духом. Райт так комментирует это распространенное заблуждение: «Очень часто, читая Новый Завет, люди заключают, что главная цель христианина — после смерти попасть в рай... Эту точку зрения они могли почерпнуть где угодно, только не в Новом Завете».[2] В видении Иоанна, как и во всем Новом Завете, спасение не переход от земного существования к небесному, где душа человека будет жить вечно.[3] Иоанн видит и передает читателю, что спасение — это возрождение Божьего творения на новой земле. В обновленном мире искупленные Богом будут жить в воскресших телах, окруженные новым творением, где нет места греху. Таково Божье царство, первые плоды которого уже вкусили последователи Христа.
 
Идея спасения как возрождения (а не разрушения и созидания нового) предполагает значительную преемственность между нашим миром и миром грядущим. Но Библия указывает и на значительные различия. Например, ученики, знавшие Иисуса до его смерти, узнали его после воскресения. Но в то же время воскресший Иисус мог проходить сквозь запертые двери и быстро покрывать большие расстояния (Лк. 24, 28-43). Обсуждая с фарисеями, сохранится ли брак после воскресения, Иисус, возможно, говорил о новом образе жизни, превосходящем известные нам отношения между полами (Мф. 22, 30; Лк. 20, 34-36). Итак, в нашей новой жизни будет много знакомых вещей, но в ней нас ожидают и удивительные открытия. Мы пока не можем видеть их так ясно, как нам хотелось бы (1 Кор. 13, 12), но мы уже знаем, что «не видел того глаз, не слышало ухо... что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9).
 
Хендрик Беркхоф признает как наличие, так и отсутствие преемственности между этой жизнью и грядущей. Но, по его мнению, первое и главное место должно быть отведено преемственности: «Часто обсуждается проблема преемственности и ее отсутствия между нашей нынешней жизнью и той, что ждет нас впереди... Благодаря верности Бога, которая не заканчивается со смертью человека, преемственность должна быть альфой и омегой нашей веры и мышления» (Christian Faith: An Introduction to the Study of the Faith [trans. S. Woudstra; 2d ed.; Grand Rapids: Eerdmans, 1986], 490).
 
Возрождение коснется всех сторон человеческой жизни и всего Божьего творения. Слишком часто, размышляя о будущем, мы сосредоточиваемся на спасении отдельных людей, забывая, что живем в постоянном взаимодействии с природой и всем человечеством.[4] Намкажется, что мы и есть главные герои библейской истории.[5] Но книга Откровения, как, впрочем, и вся библейская история, призывает нас с надеждой ожидать возрождения Божьего творения во всей его полноте. Каждая его грань должна вновь стать такой, какой задумал ее Бог. В этой славной полноте и совершенном единстве есть место и для нас. Нельзя забывать о вселенском масштабе искупления.
 
Человек был создан для того, чтобы наслаждаться обществом Бога в контексте его творения.[6] Подстрекая Адама и Еву к неповиновению Богу, сатана хотел нарушить Божий замысел, и ему это удалось в том смысле, что последствия греха ощущаются нами во всех сферах жизни. Но, вступая в борьбу с грехом и его губительными последствиями, Бог намеревался уничтожить врага своего совершенного творения, а не само творение. Разрушить дело своих собственных рук — значит признать победу сатаны.[7]
 
Дж. А. Зейс говорит об этом так: «Если искупление никак не коснулось последствий греха, его нельзя считать искуплением... Спасение пусть даже большого числа людей... — это лишь незначительная часть искупления падшего творения... ибо в противном случае козни сатаны оказались бы сильнее Христова исцеления».[8] Но в конце библейской истории обновление Богом своего творения положит конец всем «козням сатаны».
 
Повсюду в Писании Божье царство представлено как время и место вселенского возрождения. В ветхозаветном пророчестве Бог обещает: «Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю» (Ис. 65, 17; ср. 2 Петр. 3, 13; Откр. 21, 1-5). После того, как Иисус победил грехна кресте и восстал из мертвых, торжествуя над смертью, Петр благо-вествует в Иерусалиме, говоря: «Иисуса небо должно было принять до времен совершения всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века» (Деян. 3, 21). Павел также подчеркивает вселенский масштаб Божьего искупления: «Ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, и чтобы посредством Его примирите с Собою все, умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное» (Кол. 1, 19-20). Как грех Адама коснулся даже самых мелких деталей творения, так и Христово искупление затронет его во всей полноте.
 
Всеобъемлющий масштаб искупления будет означать, например, что окружающая нас природа вновь станет такой, какой ее задумал Бог. Пророки говорят о согласии и изобилии, которые принесет с собой Божье царство (Ис. 65, 17-25; Иоил. 2, 18-27). Павел писал, что природа, разделившая с нами тяжкие последствия грехопадения, теперь с нетерпением ожидает грядущего обновления:
 
Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварв покориласв суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварв освобождена будет от рабства тлению в свободу славы, детей Божиих (Рим. 8, 19-21).
 
Вселенское обновление будет также означать продолжение культурного развития и творчества человека. Все его выдающиеся достижения будут очищены от греха и найдут свое место на новой земле (Откр. 21, 24-26).[9] У каждого из нас будет возможность продолжить свой труд и внести вклад в дальнейшее развитие творения, сбросившего, наконец, оковы греха.[10]
 

[1]   Вопросы о конце света, знамениях этого конца, об антихристе, тысячелетнем царстве, великих испытаниях и восхищении «зачастую вызывают больший интерес,
чем, собственно, новое творение, ожидающее своего рождения!» — пишет Дэвид Лоренс. См. David Lawrence, Heaven: It's Not the End of the World! The Biblical Promise of a New Earth (London: Scripture Union, 1995), 9-10.
[2] Райт говорит: «где угодно» и при этом прекрасно знает, откуда именно. Такое представление о конце света — результат сочетания элементов библейского учения с греческой философией на ранних этапах церковной истории. Это особенно заметно в ранних работах Августина, где Писание сочетается с элементами неоплатонической философии. N. Т. Wright, "New Heavens, New Earth," in Called to One Hope (ed. John Colwell; Carlisle, UK: Paternoster, 2000), 33.
[3] Некоторые полагают, что Иисус готовит для нас место в раю и однажды вернется, чтобы забрать нас туда. Они ссылаются на Ин. 14, 2-3: «В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я». Но такое прочтение не соответствует контексту. Лоренс в своей работе предлагает перефразировать этот отрывок, чтобы точнее передать смысл слов Иисуса, обращенных к ученикам: «Рядом с Отцом Моим (т. е. в его доме) есть место для всех. Уйдя к Отцу через крест, Я дам вам возможность попасть в его присутствие, где бы вы ни были. Вы обретете ту же близость отношений с Отцом, которую видели у меня, а я вернусь к вам в образе Святого Духа, чтобы, живя на земле, вы могли одновременно пребывать со мной на небесах». Метафора подготовки места в доме Отца относится не к небесам, а к пребыванию в присутствии Бога вместе с Иисусом (см. Ин. 15, 1-17).
[4] Справедливо отмечается, что на западе сужение смысла спасения стало результатом мощного воздействия философии Просвещения. Под его натиском размах благовестия сузился. «Ранняя христианская, то есть библейская идея о том, что последствия Грехопадения и Искупления затронули не только человека, но и всю вселенную, идея, постепенно исчезающая после Реформации, теперь, под влиянием секуляризма, совершенно исчезла: процесс, если он вообще имел смысл, касался исключительно личных взаимоотношений между Богом и человеком» (Richard Tarnas, The Passion of the Western Mind [Toronto & New York: Random House, 1991], 306-7). А. Коберле пишет, что «вселенский аспект искупления постепенно утрачивался западным христианством со времен Просвещения, и до сих пор нам не удалось возродить его в первоначальной ясности и убедительности» (quoted in G. С. Berkouwer, The Return of Christ [trans. J. van Oosterom; Grand Rapids: Eerdmans, 1972], 211).
[5] Беркоувер говорит о «сотерилогическом эгоизме» {Return of Christ, 211). Лесли Нью-бигин высказывает критику в адрес тех, кто «приватизирует этот великий подвиг благодати и рассуждает как если бы главными во вселенской драме спасения были слова "я" и "для меня"» (The Gospel in a Pluralist Society [Grand Rapids: Eerdmans, 1989], 179).
[6] Лоренсу удалось передать эту мысль: «Ясно, что в самом начале человек был неразрывно связан с Божьим творением, поэтому полная реализация нашего потенциала возможна лишь в том случае, если мы ощущаем себя частью Божьего творения» (Heaven, 19-20).
[7] Хукема отмечает: «Если бы Богу пришлось уничтожить нашу вселенную, сатана одержал бы великую победу. Ибо тогда сатане удалось бы добиться столь ужасающего растления вселенной, что Бог уже ничего не мог бы сделать, кроме как полностью уничтожить ее. Но сатана не одержал эту победу. Напротив, он потерпел полное и окончательное поражение» (Bible and the Future, 281).
[8] J. A. Seiss, The Apocalypse (15th ed.; London: Marshall, Morgan & Scott, 1938), 483.
[9] По мнению Беркхофа, эти стихи означают, что «сокровища мировой культуры» попадут в Новый Иерусалим (Christian Faith, 523, 543). См. также Berkhof, Christ, the Meaning of History, 188-92, где Беркхоф цитирует Авраама Кайпера, который придерживался того же мнения.
[10] Lawrence, Heaven, 110-13.
 
 
 

Категории: 

Благодарю сайт за публикацию: 

Ваша оценка: Нет Average: 10 (12 votes)
Аватар пользователя hristianin