Определяя актуальность выбранной нами темы исследования, хотелось бы избежать справедливых, но достаточно общих рассуждений о староверии как сложном и многоаспектном явлении с более чем трехвековой историей. Гораздо важнее отметить, что до настоящего времени старообрядчество занимает значительное место в конфессиональной структуре России в целом и на Урале в частности.
При этом, несмотря на обилие литературы, можно однозначно утверждать, что оно изучено недостаточно хорошо. В первую очередь проблема заключается в том, что детальных и всесторонних описаний отдельных старообрядческих согласий, их истории, особенностей вероучения и обрядовой практики очень немного. А без этого не может быть адекватно представлена ни общая история староверия, ни история русской религиозной мысли в целом. С другой стороны, недостаток конкретной информации, касающейся региональных особенностей старообрядческого движения, позволяет некоторым исследователям говорить о старообрядцах как о самых ревностных хранителях древнерусских традиций, соблюдающих их едва ли не в первозданном виде. При этом само староверие рассматривают как некое единое целое, не учитывая такие «детали», как контекст конкретных исторических эпох, социальную и конфессиональную неоднородность старообрядчества, неравномерность влияния на разные старообрядческие общества социально-политических и экономических факторов общественного развития и т. п.
Хотелось бы также акцентировать внимание на том, что многие страницы истории староверия конца XVIII – начала XX в. словно бы «выпали» из поля зрения исследователей уральского старообрядчества. Так, например, среди работ, посвященных уральской беглопоповщине, до недавнего времени не было ни одной, где бы более или менее подробно говорилось о самих беглых попах. Аналогичная история произошла и с другими важнейшими для воссоздания истории уральского старообрядчества темами: скиты и скитское движение, культовые сооружения, старообрядческие святыни и т. п. В свою очередь это привело к тому, что старообрядчество не рассматривается как один из компонентов религиозного ландшафта горнозаводского Урала3. А это значительно обедняет и искажает существовавшую картину и не позволяет в полной мере развивать интересное и, на наш взгляд, чрезвычайно перспективное направление исторических исследований. Наконец, еще один аспект проблемы, с которым авторы данной работы познакомились на личном опыте. Много лет общаясь со староверами, мы вынуждены констатировать, что в последние годы приходится не столько слушать их повествования о старообрядческой истории, сколько самим рассказывать об этом, занимаясь «просветительской работой на местах»4. Отмеченный факт прямо свидетельствует о том, что под воздействием объективных и субъективных причин прервалась традиция передачи старообрядцами информации от поколения к поколению (то, что называется «исторической памятью»), хотя интерес к истории огромен. Основными целями нашего исследования являются изучение истории старообрядчества горнозаводского Урала XVIII – начала XX в. на примере крупнейшего в регионе согласия беглопоповцев часовенных и анализ изменений, произошедших с важнейшими структурообразующими элементами старообрядческой организации в рассматриваемый период.
Сергей Белобородов - Староверы горнозаводского Урала
С. А. Белобородов, Ю. В. Боровик.
Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2017. – 382 с.
ISBN 978-5-7996-2251-0
Сергей Белобородов - Староверы горнозаводского Урала - Оглавление
Введение
Глава 1 Уральские беглопоповцы в XVIII – начале XIX в.
- §1. Первые старообрядцы на Урале и в Западной Сибири.
- §2. Беглопоповцы и строительство заводов на Урале.
- §3. Уральские «кержаки» .
- §4. «Экспедиция» К. Брандта и «татищевская выгонка».
- §5. Священническое «старейшинство» .
- §6. Иноческое «старейшинство» .
- §7. Мог ли схимник Ипатий стать схимником Игнатием? .
- §8. Инок-схимник Дионисий .
- §9. Старообрядческие священники 1720–1750-х гг.
- §10. Скит инока Максима.
- §11. «Оскудение» беглого священства в 1750-е гг. и преодоление этого кризиса во второй половине 1760-х гг.
- §12. Невьянский собор 1778 г..
- §13. Старообрядческие соборы и «советы освященные»
Глава 2 Старообрядческий мир: общества и общины Среднего Урала во второй четверти XIX – начале XX в.
- §1. Старообрядческая община и общество.
- §2. Невьянское общество во второй четверти – середине XIX в.
- §3. Нижнетагильское общество во второй четверти – середине XIX в.
- §4. Екатеринбургское общество во второй четверти – середине XIX в.
- §5. Основные центры старообрядчества горнозаводского Урала во второй половине XIX – начале XX в.
Глава 3 От беглых попов к наставникам: руководство религиозной жизнью уральских старообрядцев в конце XVIII – начале XX в.
- §1. Старообрядческие священники Невьянска.
- §2. Старообрядческие священники Нижнего Тагила .
- §3. Старообрядческие священники Екатеринбурга .
- §4. «Последний» беглый священник уральских беглопоповцев .
- §5. Попытки уральских старообрядцев сохранить институт беглых попов.
- §6. История возникновения и идеологическое обоснование института наставничества у старообрядцев горнозаводского Урала.
- §7. Крещение. Сводные браки. Похоронная обрядность.
- §8. Покаяние и причащение. Институт духовничества.
- §9. Поиски священства уральскими часовенными в последней четверти XIX – начале XX в.
Глава 4 Старообрядческие скиты на горнозаводском Урале во второй четверти XIX – начале XX в.
- §1. Уральское скитничество до середины XIX в.
- §2. Уральское скитничество во второй половине XIX – начале XX в.
- §3. Святые места Нижнетагильского объединения старообрядцев.
- §4. Святые места Екатеринбургского объединения старообрядцев.
- §5. Святые места Невьянского объединения старообрядцев
- §6. Святые места в «урминских пределах» .
Глава 5 Старообрядцы-часовенные после провозглашения веротерпимости в 1905–1919 гг.
- §1. Возможности и ограничения «золотого века».
- §2. «Великое стремление»: I Всероссийский съезд часовенных.
- §3. Мирские общины часовенных и «старообрядцы-интеллигенты».
Приложения .
Указатель имен.
Список сокращений.
Сергей Белобородов - Староверы горнозаводского Урала - § 12. Невьянский собор 1778 г.
Очевидно, не сильно поменялось мнение о. Максима о беглых попах и в последующие годы. Тем любопытнее «официальная» позиция этого, без сомнения, «гибкого» политика, которую он многократно озвучивал: «молодым людям без священника нельзя». Но почему только молодым? Для ответа на этот вопрос рассмотрим материалы Невьянского собора 1778 г., про который многие исследователи пишут, что это было едва ли не важнейшее событие для уральского и западно-сибирского староверия. Первоначально Собор намечали на 2 февраля (Сретенье Господне) 1775 г.174 Но по каким-то причинам он состоялся лишь три года спустя. На наш взгляд, такая «неспешность» свидетельствует о том, что этот «совет освященный» вовсе не задумывался как нечто сверхординарное, и вопросы, которые должны были решаться на нем, вполне могли «подождать». В 1973 г. новосибирским археографам посчастливилось отыскать и ввести в научный оборот рукопись конца XIX в., в которой сохранился рассказ очевидца о Невьянском соборе 1778 г.
Согласно этому источнику вопрос об истинном священстве действительно был одним из основных, если не главным. С той поры и до недавнего времени эта точка зрения была господствующей во всех трудах исследователей. Однако в 2004 г. коллегам из Новосибирска удалось получить копию «Постановления Собора» – официальный документ, лишенный всех «лирических» отступлений, которые есть в рассказе о Соборе. В постановлении 5 пунктов – «правил», отразивших основные вопросы, обсужденные руководителями уральских беглоповцев и их зауральскими оппонентами. Спустя некоторое время после публикации этого источника (2005 г.), академик Н. Н. Покровский обратил внимание на то, что одной из важнейших проблем, которую решали на Соборе, был вопрос о браке (венчании)175. Но «инерция» прошедших с 1973 г. лет оказалось чрезвычайно сильной. Поэтому до сих пор считается, что Невьянский собор 1778 г. решал вопрос о священстве. Если же внимательно проанализировать соборное Постановление, то ситуация выглядит несколько иначе. На самом деле первым был рассмотрен вопрос о «раздорниках» – небольшой группе невьянских староверов, фактически ставших беспоповцами, «а именно на Исака и на Трофима. Жили оне у Котовщиковых…». Упомянутые здесь Котовщиковы – это, без сомнения, семейство уже скончавшегося к тому времени Тимофея Ефимовича Котовщикова, того самого человека, которого Т. Б. Заверткин благословил возглавить общину, не принявшую беглого попа Иродиона и священников, бывших после него. Трофим – это Трофим Федорович Байбаков, третий по счету наставник этой общины.
Что касается Исака, то, по нашему мнению, это известный инок Исакий (Иван Филиппов), который еще в 1760-е гг. отправлял с Урала послания с резкой критикой всех беглых священников, кроме Иова176. Исак и Трофим отказались прийти на Собор, но это не помеша- ло участникам совещания «заклеймить» их в Постановлении: «Исака и Трофима, и их последователей не принимать в общину, аще не обратятся и не раскаются от своего заблуждения… Как выговские скитники отревают брак, такожде Исак с Трофимом выдумали». Таким образом, очевидно, что первой проблемой, которую решали на Соборе, стали идеи поморцев-безбрачников, распространявшиеся на Урале и в Зауралье. Собор единогласно выступил против беспоповской традиции безбрачного сожительства.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
