Буббайер - Великая мечта Фрэнка Бухмана

Религиозные мыслители

---

Фрэнк Бухман, в конце 1950-х годов

 

Эта книга представляет собой введение в идеи Бухмана. Особое внимание уделено его пониманию Святого Духа. Бухман всегда подчеркивал: Дух Бога есть динамическая реальность, к которой может прикоснуться каждый, а премудрость свыше доступна всем, кто станет пребывать в его присутствии. Он также верил, что нравственные стандарты - одна из важных составляющих в жизни веры.

В его философии было и созерцательное измерение. Иногда он называл мысли, возникшие в ходе безмолвной молитвы, «светоносными». Российские читатели найдут здесь переклички с идеями монахов и учителей православной традиции, которые связывали присутствие Божье со светом и озарением. Это интересно само по себе, ибо указывает на общий опыт в духовных традициях Востока и Запада.

 

Бухман считал, что Святой Дух способен преобразить не только нашу личную жизнь, но и социальные взаимоотношения. Ведь когда Дух Божий действует в нас, он влияет на все наши поступки. Духовное обновление может привести к социальному и национальному обновлению и даже переменам международного масштаба. Именно это имел в виду Бухман, когда сказал: «Молчание может регулировать людей и народы». Мир политики, бизнеса и культуры может быть просветлен Духом Божьим, действующим через людей. Бухман попытался сделать эту философию актуальной для глобальных вопросов XX века: послевоенного примирения, волнений среди рабочих, «холодной войны», деколонизации и т.д. С его точки зрения, верующие люди должны быть творческими и дальновидными в своих попытках сформулировать вечные истины для материалистического мира.

Пер. с англ. (Серия «Религиозные мыслители»).

Перевод: Глеб Ястребов

М.: Издательство ББИ, 2017. - xiv + 285 с.

ISBN 978-5-89647-359-6

 

Предисловие к русскому изданию

Предисловие и благодарности

Заключение

Сокращения

ПРИЛОЖЕНИЕ

Библиография

Предметный указатель

***

«Мир медленно осознает, что духовное сильнее материального», - объявил в ноябре 1938 года американский религиозный лидер Фрэнк Бухман. Он выступал на Би-би-си, имея в виду растущую поляризацию Европы, и хотел обратить внимание слушателей на способность «здорового религиозного опыта» порождать личные и социальные перемены. С его точки зрения, этого ингредиента недоставало тогдашним попыткам предотвратить войну: понимания того, как встреча с Богом может менять человеческую жизнь, давать силы жить мирно и жертвенно[2]. Иными словами, ответ на мировой кризис лежит в духовной сфере. И эта позиция типична для Бухмана. На протяжении всей своей жизни он подчеркивал большое значение веры и нравственных стандартов для разрешения конфликтов и осуществления социальных перемен. С его точки зрения, у Святого Духа есть замысел о человечестве: замысел создать единство вместо разделения, для реализации которого люди могут предпринять практические шаги.

 

Бухман впервые обрел известность, работая секретарем Юношеской христианской организации (ИМКА) в Колледже штата Пенсильвания (далее - Университет штата Пенсильвания) в 1909 - 1915 годах. Он сочетал продуманные кампании с прицельной работой с конкретными людьми, что привело к возрождению христианства в кампусе и завоевало Бухману репутацию талантливого проповедника. Последовали дальнейшие назначения - миссионером ИМКА в Азии (1915 - 1919) и приглашенным лектором в Хартфордскую богословскую семинарию (1916-1922), - а затем он вышел в самостоятельное плавание. Истоки международного движения, которое впоследствии выросло из его трудов, зачастую связываются с его визитом в Оксфордский университет в мае 1921 года, когда его присутствие на собрании дискуссионного клуба привело к возникновению целой сети студентов, желающих работать с ним2. Хотя еще в 1902 году Бухман стал рукоположенным лютеранским пастором, подход его был внеконфессиональным. Он также не придавал значения выступлениям с трибуны, в то время распространяя свои идеи преимущественно в ходе личных бесед и домашних встреч, а также на собраниях узких групп. Это было основой его деятельности в Оксфорде и других местах, масштабы которой в 1920-е годы росли постепенно, а в 1930-е годы претерпели резкий скачок: на домашние встречи зачастую стали приходить тысячи людей, и движение привлекло значительное внимание прессы.

 

В 1920-е годы Бухман и его сторонники называли себя Христианским братством первого века (ХБПВ). С 1928 года появилось другое название: «Оксфордская группа» (ОГ). Одной из причин была активная работа в Оксфордском университете (хотя ОГ обретала все более международный характер и привлекала людей всех возрастов и всех социальных классов). Во многом усилия группы сосредотачивались на помощи конкретным людям. Ориентация была больше практической, чем богословской, с акцентом, к примеру, на исповедании грехов, слушании Бога и высоких нравственных стандартах. Однако в 1930-е годы ОГ все чаще соотносила свою весть с более широким кругом национальных и международных вопросов и подчеркивала взаимосвязь между духовностью и политикой.

 

ОГ стала одним из наиболее крупных движений христианского возрождения межвоенного периода в ряде государств Северной Европы, а также в таких доминионах Британской империи, как Южная Африка и Канада. Значительным было ее влияние и в некоторых частях Соединенных Штатов. Тем не менее, в конце 1930-х годов Бухман стал искать новый способ доносить до людей свою весть и организовал программу нравственного и духовного обновления под названием «Нравственное перевооружение» (НП). Она была задумана как ответ на озлобленность и милитаризм в национальной и международной жизни. А вскоре так стала называться и сама ОГ. Его желание делать это в контексте идеологических битв времени привело к тому, что в 1943 году он назвал НП идеологией, а в последующие годы НП подавалась как альтернатива материалистическому мышлению Востока и Запада. По мере того как НП применяла данную философию к актуальным политическим вопросам - послевоенному примирению и восстановлению, трудовым конфликтам и деколонизации — ее характер стал меняться. Среди ее приверженцев появлялось все больше людей с разных континентов и из разных религиозных традиций, и из миссионерского занятия она постепенно превращалась в мультирелигиозную программу. Экспансия деятельности означала, что на ее пике в 1960-е годы с НП работало около трех тысяч человек по всему миру, хотя эта цифра приблизительна и может быть несколько завышенной[3].

 

В результате программы, а также большего или меньшего участия Бухмана во многих важных событиях, он обрел известность во многих странах. Точно оценить его влияние не всегда возможно, но оно было достаточно велико, чтобы в 1954 году один британский комментатор назвал Бухмана «самым успешным проповедником своего времени»[4]. Некоторые видели в нем фигуру поистине революционную. Один видный кардинал в 1984 году сказал, что идеи Бухмана были «поворотным моментом» в современной истории: в плане того, как учение Христа увязано с трансформацией общества[5]. Особенно же хвалили его труды в области миротворчества. После Второй мировой войны целый ряд правительств - в частности, французское, немецкое, японское и филиппинское - наградили его за вклад в послевоенное примирение[6]. По-видимому, это миротворчество иногда приносило значимые политические плоды. К примеру, если прав аналитик Эдвард Люттвак, НП облегчила реализацию в Европе послевоенного плана Шумана — через установление на своих конференциях диалога между французской и немецкой элитами[7]. Деятельность Бухмана имела и множество побочных результатов. ОГ вдохновила такие движения, как «Анонимные алкоголики» (АА) и «Вера в деле». Влияние Бухмана прослеживается даже в Национальном молитвенном завтраке в Соединенных Штатах[8].

 

Отнюдь не все было безоблачно. Еще на заре своего проповеднического служения Бухман нередко критиковал работников христианских организаций за неэффективность, что не всем нравилось. Затем в середине 1920-х годов его деятельность расследовалась руководством Принстонского университета после сообщений в журнале Time и других СМИ о том, что она оказывает нездоровое влияние на студентов. В церквах у Бухмана всегда были не только многочисленные сторонники, но и критики, полагавшие его взгляды не совместимыми с магистральной христианской традицией. Хватало и политических обвинений. В частности, ему пришлось выслушать массу нелестного, когда он попытался распространить свою весть на нацистских лидеров в 1930-е годы. Кое-кто заподозрил его в симпатиях к нацизму. Кроме того, его деятельность в период холодной войны иногда считалась излишне антикоммунистической, - хотя некоторые, наоборот, полагали НП прокоммунистической программой. Споры не утихли и в наши дни. Хотя к наследию Бухмана историки относятся все более серьезно, рассказы о его жизни и мнениях зачастую содержат долю сарказма или передержек[9].

 

Хотя в свое время Бухман был очень известен, наблюдатели подчас не могли понять, как согласуется его огромное влияние с его личностью, с виду непримечательной. Люди, видевшие его впервые, часто не находили в нем ничего особенного. Английский журналист Питер Говард, преемник Бухмана в качестве руководителя НП, написавший две книге о Бухмане, даже сказал в 1946 году, что в личностном плане этот человек был «не всегда приятным». Вообще, по мнению Говарда, перед нами яркий пример того, как Святой Дух преодолевает человеческие ограничения. Людей привлекала к Бухману не харизма в обычном смысле слова. Английский религиозный автор Гарольд Бегби включил рассказ о Бухмане в свою известную книгу «Люди, изменившие жизнь» (1923). Кстати, это первый популярный рассказ о работе Бухмана со студентами. Получилось не очень лестно. Бегби описал Бухмана как «моложавого человека средних лет, высокого, полноватого, гладко выбритого, в очках, с той педантичной, нашампуненной и почти медицинской чистотой и свежестью, которая характерна для американца, блюдущего гигиену». Впрочем, Бегби отметил «неизменную живость», «быстроту взгляда» и «атлетическую прямоту тела», а также общее впечатление «заразительного благополучия»[10].

 

В общем, не стоит приписывать влияние Бухмана личной харизме. Характер сыграл свою роль, - скажем, целеустремленность помогла развитию ОГ и НП, - но он не объясняет воздействие на людей. Еще одним возможным источником влияния, о чем у нас и пойдет речь дальше, были вера и взгляды Бухмана. Бухман недолюбливал абстрактные умствования. Эта нелюбовь выражаться сложно и научно, пожалуй, стала главной причиной, по которой им не интересовалась «христианская интеллигенция»[11]. А ведь за относительной простотой, чуть ли не простецкостью речей, скрывался живой ум, остро реагирующий на окружающий мир. Теоретиком он не был, а вот мыслителем был. По словам одного из его сторонников в Оксфордском университете, педагога и священника Джулиана Торнтона-Дьюсбери, Бухман обладал «чрезвычайно быстрым и масштабным» умом[12].

 

В этом контексте требуют объяснения интеллектуальные и духовные влияния на Бухмана. Бухмана не назовешь книгочеем — хотя он регулярно читал газеты и иногда биографии, - и его взгляды не книжного происхождения. Однако на его мысль повлияли некоторые авторы, особенно из англо-американской евангельской традиции начала XX века. Понять эти влияния важно, если мы хотим разобраться в фундаменте его мировоззрения и в духовности ОГ/НП в целом. Хотя, как сказал один ученый, ОГ и НП не имеют собственного символа веры и собственной догматики, их духовные практики явно образуют традицию[13]. Форму этой традиции придало духовное наследие, на которое Бухман опирался.

Основные работы, посвященные Бухману, построены по хронологическому и биографическому принципу. В основе нашего труда лежит принцип тематический. Этот подход имеет свои минусы. Структурируя книгу по темам, а не по периодам жизни, мы рискуем упустить из виду эволюцию взглядов Бухмана и создать впечатление, что его воззрения не менялись. Но мы постарались показать развитие мысли и жизненного опыта Бухмана в связи с конкретными темами. Более того, ранние главы во многом касаются начала его жизни, а последние — его поздних взглядов и трудов.

 

Предлагая обзор духовного учения Бухмана, мы сделали основной акцент на роли Святого Духа. Центральный тезис книги состоит в том, что именно Святой Дух был объединяющим элементом его философии, и через него можно увидеть спектр и взаимосвязь его взглядов и преемственность в их развитии. Однако основные заботы Бухмана не были богословскими. Он никогда не занимался пневматологией как богословской дисциплиной и не пытался внести вклад в христианскую доктрину о Святом Духе. Швейцарский литературовед Теофил Сперри - почитатель ОГ и НП — правильно заметил в своем важном труде о Бухмане, что богословские взгляды последнего следует описывать в связи с его «практической приземленностью». И если его швейцарский современник Карл Барт развивал «богословие Святого Духа», Бухман делал акцент на «практике Святого Духа».

 

С другой стороны, то, как Бухман использовал и адаптировал некоторые религиозные практики, интересно само по себе. К примеру, мысль Бухмана имеет много общего с традициями немецкого евангельского пиетизма. Более того, богослов Генри Ван Дьюзен, соработник Бухмана в 1920-е годы, а впоследствии президент Объединенной богословской семинарии, усматривал корни бухмановской духовности в «консервативном лютеранском пиетизме». Сходных взглядов придерживается и Дэвид Белден в своей оксфордской диссертации15. Попытка Бухмана сделать практики, связанные с пиетистскими общинами, - в частности, внутреннюю молитву и малые группы, — достоянием более секу-лярной политической арены имплицитно означала, что способность Святого Духа решать человеческие проблемы еще не вполне осознана.

 

Святой Дух также представляет хороший ракурс, позволяющий изучить дискуссионные взгляды Бухмана. Например, его понимание Святого Духа проявилось в отношении к «водительству» Божьему. Бухман верил, что в ходе молитвенного уединения -«тихого часа» (quiet time) — Бог может дать людям мудрость и руководство. Эта идея играла очень важную роль в ОГ и НП. Исследователь Кальвин Кин в своей диссертации 1937 года даже высказал мысль, что внимание, уделенное этой практике в ОГ, уникально для христианской истории. Она имела массу защитников, в том числе среди видных богословов, хотя некоторые считали, что Бухман преувеличивает возможность обращения Бога к человеку. Отношение Бухмана к Святому Духу влияло и на его подход к взаимосвязи между христианством и другими религиями. Кстати, по данному вопросу также разгорелись споры. Некоторые верующие - особенно из консервативных евангельских и католических кругов — боялись, что НП идет на недопустимый для христианства богословский синкретизм.

 

Представления Бухмана о Святом Духе повлияли и на его подход к политической борьбе, в частности, его реакцию на европейские диктатуры и холодную войну. В целом, он подходил к политическим вопросам, сосредотачивая внимание на людях, а не на политике. Более того, один из его американских коллег, Уиллард Хантер, недавно попытался доказать, что «бухмановскую доктрину» отличало своеобразное отношение к общественным делам: она не занималась пропагандой конкретных политических взглядов, а стремилась задействовать лучшие стороны человека.

 

Однако внимание к людям всегда сочеталось с глобальной мечтой об изменении мира и приведении его под водительство Божье. Здесь Бухман был очень амбициозен: даже говорил о необходимости «переделать мир». Как замечает Гарт Лин, биограф Бухмана и один из самых авторитетных авторов НП, эти широкие задачи влияли на все основные инициативы Бухмана. Бухман верил, что Святой Дух может научить людей думать и жить - и тем самым преображать жизнь страны и мира в целом. Таким образом, его подход к общественной жизни был личностным в том смысле, что внимание к личности сочеталось с вниманием к политике. Историк Андерс Джарлерт назвал его «социальным персонализмом на национальном и наднациональном уровне»19. Но не все были в восторге от такой позиции: некоторые упрекали Бухмана в наивности. Например, американский богослов Рейнхольд Нибур считал идею преображения мира через преображение личностей непониманием сложности задачи, а Том Дриберг, лейбористский член парламента и наиболее последовательный британский оппонент Бухмана, полагал НП утопией.

 

Бухман подчеркивал, что изменить мир реально. Однако его оптимизм смягчался сильной долей реализма в отношении к людям. Он был готов адаптировать ОГ и НП к изменяющимся обстоятельствам. По мнению историка Дэниэла Сэка, НП постоянно переосмысляла свое учение с учетом новых ситуаций. Иными словами, Бухман был и идеалистом, и прагматиком. Быть может, здесь кроется еще один важный аспект его мысли: наличие парадоксов или как минимум разных тенденций. Взять хотя бы тот факт, что в межвоенный период ОГ продвигала и недогматическую духовность, и традиционную проповедь. Историк Иан Рэнделл отмечал, что данное противоречие решалось через использование дискурса, в центре которого стоял Дух Святой. Это проливает свет и на то, как Бухман пытался придать духовное единство ОГ и НП. Он считал возможным соединить различные стороны своей деятельности именно через вдохновение Духа Святого, а не через какую-либо интеллектуальную систему.

 

Книга, которую читатель держит в руках, основана на текстах самого Бухмана. Ничего оригинального в этом нет: скажем, Лин в своей книге отлично проработал фактуру. И все же я делаю больший акцент на первоисточниках, чем Лин, предполагая, что записанные слова Бухмана, взятые в целом, образуют цельный блок материала, заслуживающий анализа. К важным источникам относятся речи Бухмана, многие из которых ранее не публиковались. Бухман не был прирожденным оратором - хотя иногда ему удавались меткие фразы. Его выступления на миссионерской конференции «Лилия долин» в Кулине (Китай) в августе 1918 года особенно ярко отражают его ранние взгляды. Более поздние речи, вошедшие в сборник Remaking the World, дают понять, как он понимал ситуацию в мире до и после Второй мировой войны (хотя тут коллеги Бухмана вносили все больший вклад в речи). Транскрипты выступлений Бухмана на ассамблеях НП, начиная с 1940-х годов, особенно в конференц-центрах движения на острове Макино (штат Мичиган) и в Косюр-Монтрё (Швейцария) также полны полезного материала и дают менее приглаженный и более «живой» образ Бухмана, показывая, как он общался с аудиторией.

---