Церковь и политика - УЕТС

Этот номер готовился и издавался в тяжелое для Украины время. Иронично, но большая часть текстов была готова до общеизвестных социальных потрясений, начавшихся в октябре 2013 года. Итак, большинство статей этого номера были написаны осенью 2013 года, некоторые из них были отредактированы весной 2014-го. Интервью были взяты уже в 2014-м. Это важно учитывать при прочтении и оценке представленного в этом номере материала.

 

ГЛАВНАЯ ИДЕЯ ЭТОГО СБОРНИКА — побудить христиан вникать в социальные и гражданские процессы и осознавать роль церкви в происходящем вокруг нас. Авторы не во всем смотрят на проблемы одинаково и не всегда приходят к похожим выводам, но мы надеемся, что изданные статьи помогут христианам принимать верные решения в разных жизненных ситуациях и смотреть на общественные вызовы одновременно и с перспективы Писания, и с перспективы современных исследований в социальной и гражданской сферах.

 

(Христианская мысль, № 8) 

К.: Украинская евангельская теологическая семинария, 2014. —  184 с.

 

ЦЕРКОВЬ И ПОЛИТИКА 

1. ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ: ПОЛИТИЧНО-АПОЛИТИЧНАЯ ЦЕРКОВЬ — ПОСТАНОВКА ВОПРОСА

 

Революционные события, приведшие не только к очередной смене политических элит, но и впервые за двадцать три года независимости Украины поставившие страну на грань войны с «братским народом», актуализировали и обострили вопросы участия (или неучастия) церкви в общественной и политической жизни общества и государства. Перед церковью снова остро встал вопрос ее участия/неучастия в происходящих событиях. Если участвовать, то на чьей стороне, а если оставаться в стороне, то почему? И на каком основании зиждется та или иная позиция?

 

Сегодня уже можно смело сказать, что Майдан не только в очередной раз выявил внутреннее несогласие и разномыслие в евангельских церквях в отношении данного вопроса, но и условно разделил евангельскую церковь на несколько фракций: на ту часть церкви, которая публично поддерживала Майдан и разделяла его политические, социальные и экономические требования, ратуя против политических репрессий, за социальную и экономическую справедливость и равенство, за достоинство человека, его свободы и права; на часть церкви, которая публично поддерживала Майдан не столько в политических и социальных чаяниях, сколько в духовных — своим молитвенным присутствием (о чем свидетельствовала молитвенная палатка) и делами милосердия (раздавая Новые Заветы, евангелизационные брошюры, одевая, кормя, согревая участников Майдана); на часть церкви, которая предпочла выражать свою помощь и присутствие не публично, но оказывая разностороннюю поддержку всеми возможными и доступными средствами (проводя время в молитве, всячески помогая и поддерживая тех, кто стоял на Майдане, привозя/принося необходимые вещи, питание, лекарства, одежду и т. д.) тем, кто это делал публично; а также на часть, считающую, что церковь и Майдан — несовместимые вещи. То есть, что Майдан — это чистой воды грязная политика, а церковь и политика вещи несовместимые, так что, принимая участие в Майдане, церковь, на самом деле, отступает от своей миссии, а не действует в соответствии со своим призванием и предназначением. Однако здесь уместно будет отметить, что в этой части церкви были те, кто, не принимая никакого участия в Майдане, тем не менее молился за происходящее в стране и испрашивал у Бога милости к участвующим, Его защиты и мирного разрешения и выхода из сложившейся ситуации; и те, кто делал вид, что ничего в стране не происходит и не стоит на это обращать никакого внимания. И последняя часть церкви представляла тех, которые не только не участвовали, публично или тайно, непосредственно или опосредовано, но и публично осуждали принимающих какое-либо участие, не осознавая, что таким своим поведением они на самом деле способствовали/поддерживали ту власть, против которой боролся Майдан.

 

Как бы там ни было и какую бы сторону не принимала та или иная часть евангельской церкви, сам феномен Майдана вынудил каждую часть церкви искать новые ответы на вопросы, связанные с ее политической позицией в сложившихся обстоятельствах, поскольку ответы, которые у нее были в спокойное и мирное время, оказались устаревшими и неуместными во время политического противостояния народа и власти, революционных событий и военного противостояния на восточных границах страны.

 

Интересно было также наблюдать, как ранее заявленная пацифистская позиция и риторика отдельных евангельских церквей (особенно, когда речь шла о военных действиях в другой части мира, в других странах и когда мы призывали других к мирному разрешению их ситуаций) начала постепенно сменяться на более воинственную/милитаристскую риторику по отношению к событиям, происходящим в стране. Оказалось, что быть пацифистом или симпатизировать позиции пацифистов в мирное время — это одно, а во времена военных действий — совсем другое. Реальность заставила переосмыслить многие теоретические утверждения и верования. Все это бросило существенный вызов ранее задекларированным правильным устоям в мирное время и выявило их несостоятельность и отсутствие жизнестойкости во время социальных и политических волнений. Процесс переосмысления и отказа от прежних позиций, вызванный политическими обстоятельствами, оказался неприятным и болезненным.

 

Все это еще раз напомнило церкви о том, что она является «герменевтической общиной веры», которая должна рассматривать и понимать свою миссию как продолжение миссии Иисуса Христа в мире через участие/вовлеченность в жизнь общества, государства и страны. А это участие и вовлеченность заставляют церковь критически переосмыслить и по-новому интерпретировать свое участие в мире в свете возникших реалий, а также по-новому соотнести и соразмерить свою жизнь и миссию в обществе с учением ее Господа Иисуса Христа и Его апостолов и задаться вопросом: чему учил Иисус и как Он Себя вел в подобных ситуациях? Происшедшие социальные и политические потрясения бросили серьезный вызов церкви, и, будучи частью общества, она вместе с обществом почувствовала свою уязвимость и хрупкость.

 

Подобного рода вопросы, которыми задается церковь в аналогичных ситуациях, приводят ее к двум подчас диаметрально противоположным позициям: одна из них в учении и жизни Иисуса видит повеление и ободрение к политически активным действиям, другая же, основываясь на учении и жизни Иисуса, оправдывает свое политическое бездействие, отстраненность и невовлеченность в политическую жизнь страны.

 

Так к примеру, толкуя жизнь и миссию Иисуса, приверженцы активной политической позиции представляют Его политическим пророком и революционером, который Своими действиями и учением создавал серьезную угрозу политико-религиозному правящему истеблишменту, борясь и протестуя против угнетения, притеснения, несправедливости, манипуляций, эксплуатации. И именно этот протест стал причиной Его казни руками той системы, против которой Он восстал. Однако Бог воскресением оправдал именно путь Иисуса Христа и осудил ту религиозно-политическую систему, которая приговорила Его к смерти. Такое прочтение жизни и учения Иисуса призывает и нас, христиан, занимать активную политическую позицию, а также критикует, а иногда и осуждает тех, кто от такой позиции отказывается. Интерпретация Иисуса как политически активного пророка и революционера неоднократно вдохновляла и оправдывала разного рода общественные и политические революционные действия, которые, если и не приводили к смене существующих политических режимов, то хотя бы обращали внимание общества и политических элит на острые социальные и политические вопросы.