Дильтей - Воззрение на мир и исследование человека

 

Этот религиозный мотив в его высшем выражении обусловил в христианстве всю дальнейшую метафизику. Ядром этого религиозного мотива является внутреннее отношение между душой человека и живым Богом, будь то многие божества или единый Бог. Отсюда вера в провидение, уверенность, что можно доверять Богу, страдание от разлуки с Ним, дарующее радость примирения с Ним, утешение в надежде на то, что Он спасет душу.

 

2-е изд., - М.; СПб.: «Центр гуманитарных инициатив», 2013. — 464 с. — (Серия «Книга света»)

ISBN 978-5-98712-030-9

 

Очерк 1. Постижение и исследование человека в XV и XVI веках

Очерк 2. Естественная система наук о духе в XVII веке

Очерк 3. Автономия мышления, конструктивный рационализм и пантеистический монизм в их связи в XVII веке

Очерк 4. Джордано Бруно

 

Пантеизм в его историческом развитии в связи с ранними патеистическими системами. Три типа воззрения на жизнь и на мир и закономерность их развития. Греческий монизм. Стоицизм. [*] Лукреций. Возникновене современного европейского пантеизма. Переход от средневековья к Возрождению. Современный европейский пантеизм: Джордано Бруно. Переход от эпохи творческой фантазии к конструктивным естественным наукам. Преобразовании типичных воззрений на мир. Декартовский идеализм свободы. История развития Гоббса и его системы. Материализм и позитивизм

 

Гётевский пантеизм в его развитии. [*] Шефтсбери. Гётевская статья о Спинозе

 

Антропология и теория жизненного поведения в эпоху Возрождения и Реформации. Сохранение двух основныхформ средневековой антропологии и их преобразование. Новое знание о человеке и учение о жизненном поведении. Вивес. Кардано. Телезио. Отношение этой литературы к искусству и поэзии.

Антропология и естественные системы в науках о духе с 7 века. Отношение к стоицизму, римский стоицизм в Нидерландах. Липсиус. Моралисты-стоики. Функция антропологии в этике и политике.

Структура систем Декарта, Гоббса, Спинозы и Лейбница и содержащиеся в них предпосылки антропологии. Логически-гносеологическое обоснование в качестве решающего для новой структуры метафизических систем. Структура систем и функция антропологии У Декарта, Гоббса, Спинозы, Лейбница. Развитие антропологии в этих системах.

Учение об аффектах в 17 веке. Декартовское учение об аффектах в связи с его антропологией

 

Предварительные замечания

Примечания

 

Указатель имен (составитель Е.Н. Балашова)

 

 

Немецкий философ и историк культуры, представитель философии жизни, основоположник «духовно-исторической» школы в немецкой истории культуры XX в. Книга посвящена философской и религиозной мысли эпохи -грандиозного перелома в философском сознании Возрождения и Реформации. В очерках, собранных в книге, изданной посмертно, В. Дильтей формулирует идеи философской антропологии. Ярко и увлекательно очерки трактуют систему идей героев и подвижников европейской науки, европейского духа.

 

 

Когда по египетским представлениям повторение формул открывает душе путь к «прекрасному западу», к «обители покоя», когда гимны из Книги мертвых, которые кладут умершему в гроб, прокладывают ему путь между демонами, чьи странные образы очень напоминают чертей на изображениях Страшного суда XIV и XV веков, или когда предписанные священнослужителями жестокие обряды искупления или аскетические истязания сокращают путь и позволяют вернуться к Брахману, когда, согласно Авесте, после того как «тело и душа отделились друг от друга» в третью ночь после смерти души приходят к месту судилища, где о них спорят боги и дэвы. Сходное с этим представление лежит в основе христианских картин XV в.

 

Не ведая откуда она пришла и куда она идет, неспособная подчинить себе силы природы и властвовать над будущим, взволнованная более страхом и надеждой, чем бедствиями в настоящем, сознавая однако, вместе с тем наличие высшей жизни, душа человека, как она есть, всегда создает на более высоких стадиях сходные черты религиозного отношения: веру в предопределение, молитву, ритуал, сознание своего высшего происхождения, стремление к успокоению в преданной покорности Богу, надежду на будущее вопреки свидетельству чувств, и доверие к высшей силе. Это смиренное доверие, которое позволяет самому униженному сердцу верить в защищенность своей ненадежной жизни и самому простому сердцу знать, что путь к Богу ему открыт, полностью выражено в символе «отец и дитя», ибо в этом бездонно многообразном отношении заключены глубины человеческой души.

 

Однако все, что происходит в жизни души, связано одно с другим. Живое состояние души, особенно доверие Богу, спокойное ожидание своей судьбы после смерти должны связываться с этими ощущениями там, где существует нравственное сознание, ответственность, вменение. Так у этих руководимых священнослужителями и святыми людьми народов, которые соотносят с Богом и правовые законы, появляются новые религиозные понятия: о божественном законе, о судебной функции божества, о связанных с нарушением законов соответствующих праву наказаниях и о средствах достигнуть освобождения от этих наказаний. Основой этих понятий было фактическое отношение между религией, моралью и правом в находящихся под влиянием священнослужителей государствах. Брахманы образовали из обычаев и правовых норм наряду с другими религиозными законами формирующую в идеальную схему все гражданские и религиозные жизненные условия книгу законов, которая нашла имя первого человека, Мана, и возводилась в первую очередь к откровению. Авеста регулировала учение, ритуал и всю жизнь посредством своего рода разработанной священством кодификации.

 

В египетской «Книге мертвых» душа говорит самой себе: «О, сердце, сердце моей матери, сердце моего бытия на Земле, не свидетельствуй против меня перед великим Богом», а судьям Страшного суда: «Я не обманывала людей, не угнетала вдов, не лгала перед судом» — так умерший перечисляет глубоко по-человечески воспринятые законы права, морали и ритуала, которые составляют требуемое Богом целое. А из религии Яхве во Второзаконии вышло всеохватывающее право, мораль и ритуал, возведенное к Яхве законодательство. Эти предписания привносят в религиозные представления и жизнь юридическую символику. Возникают символы религиозных понятий, которые проецируют юридическо-политические условия жизни в целостность мира. К ним относятся, как уже было сказано выше, Закон Бога, Его роль судьи, затем союз между религиозной общиной и Богом на основе Закона, нарушение Закона и наказание, удовлетворение и прощение и ряд других, еще более тонких и юридически внешних понятий. Ибо практическая пригодность и большая наглядность этой юридической символики влекла далее к юридическому формализму.

 

Если религиозное состояние души было связано с нравственным сознанием, то, исходя из этого, в Боге должны были видеть основу совести, Закона и справедливого, выходящего за пределы жизни порядка: такое состояние души было одновременно связано, хотя и менее сильными узами, с интеллектуальными процессами и с развивающимся в них стремлением к знанию. Так же как религиозность человека основывает моральность на Божьем Законе, она возводит познание к откровению Божьему. Здесь также существует ясная связь, ибо человек только потому доверчиво уверен в помощи Бога, что Бог открылся ему. Полным глубокого смысла образом этой стороны религиозного отношения служит проникновение света в кромешную тьму. Так наряду с юридической выступает метафизическая, то есть идущая путем философского мышления понятийная символика.

 

Она также возникает из глубины религиозного процесса. Ибо в нем живое, благочестивое отношение неразрывно связано с мысленной фиксацией выступающих здесь концепций, и эти метафизические символы понятий так же неустранимы в религиозном переживании, как само сплетение душевных сил, существующее в природе человека. Такой метафизический понятийный символ в религиозном переживании состоит прежде всего в том, как зависимость мира и души от Бога выражена в догматах о возникновении и сохранении мира. Там, где религия становится теологией, она образует такой догмат.