Так называемый Северо-Западный край при Александре II составляли - на основе прямого подчинения генерал-губернаторской юрисдикции или менее формального административно-пространственного тяготения - шесть губерний: Виленская, Гродненская, Ковенская, Минская, Витебская и Могилевская.
Вся эта территория, в основном совпадающая с сегодняшними границами Белоруссии и Литвы, вошла в империю в результате трех разделов Речи Посполитой (внутри которой она являлась литовской частью двуединого Содружества): Могилев, Полоцк и Витебск были аннексированы в 1772 году, Минск— в 1793-м, Вильна, Гродно и Ковно— в 1795-м.
В новую эпоху, когда имперские власти начали, хотя и осторожно, определять себя и свои отношения с подданными через националистические ценности и идеалы и требовать повышения управляемости окраин, восточные «кресы» бывшей Речи Посполитой, еще даже в 1850-х годах именовавшиеся на бюрократическом жаргоне «возвращенными от Польши» губерниями, были провозглашены «исконно русским и православным» краем. Иными словами, в них
опознали не только законное достояние династии, но и неотъемлемую часть «русской земли», одно из коренных мест проживания единого руссского народа.
Однако этническая и конфессиональная пестрота региона была той наблюдаемой невооруженным глазом реальностью, которую требовалось как-то согласовать с идеологической операцией по утверждению «русскости» и со связанными с нею различными экспериментами по укреплению лояльности населения. То, как творцы и исполнители имперской политики в регионе осознавали, описывали, мифологизировали и пытались на деле преодолеть культурную чуждость, и является предметом изучения в данной книге.
Долбилов Михаил - Русский край, чужая вера - Этноконфессиональная политика империи в Литве и Белоруссии при Александре II
М.: Новое литературное обозрение, 2010. — 1000 с.: ил.
ISBN 9785867938048
Долбилов Михаил - Русский край, чужая вера - Содержание
Слова признательности
Введение
Глава 1. Политизация религиозности: основания и антиномии конфессиональной политики империи
Введение
Глава 1. Политизация религиозности: основания и антиномии конфессиональной политики империи
- Дисциплинирование и дискредитация как парадигмы конфессиональной политики
- Управление «иностранными исповеданиями»
Глава 2. Николаевская конфессионализация: счастливые униаты, обиженные католики?
- Иозефинизм vs национализм при отмене греко-униатской церкви в России
- Между имперским порядком и католическим каноном: Конкордат 1847 года
Глава 3. Двусмысленная веротерпимость: определение сферы «духовно-административных дел» в начале правления Александра II
- Ослабление вмешательства в религиозные дела
- Риторика самоуничижения «господствующей веры» на фоне проблем православия в Западном крае
- «Чисто духовные дела» и дела «духовно-административные»: Попытка разграничения
- Новая веротерпимость на практике: Случай католиков
Глава 4. Власть перед лицом этнического многообразия: поиск русскости в северо-западном крае в 1856—1863 годах
- Вызревание официальной программы деполонизации в первые годы александровского правления
- Обособление ради единства: эксперименты над этнокультурной идентичностью в начале 1860-х годов
- Западная Россия в символической географии и социальной топографии М.О. Кояловича. Западнорусскость и украинофильство
Глава 5. Логика католикофобии: от М.Н. Муравьева к К.П. Кауфману
- Кто и почему боялся католицизма?
- Кредо и кругозор российских католикофобов
- Практика: Муравьевская прелюдия
- Православные ревизоры католицизма
Глава 6. Дискредитация католицизма: противостояние и компромиссы (1866 — начало 1870-х годов)
- Казус А.В. Рачинского: «Чувствую лихорадочной потребности борьбы с латинством»
- Регламентация набожности
- Аргументы рассудка и памяти в споре о святыне
- Светский вызов духовному авторитету: проект «дефанатизации» духовенства, «шахматная партия» с епископом
Глава 7. «Царская вера»: массовые обращения католиков в православие
- Религиозные обращения как подтверждение политической лояльности
- Проповедь православия «именем Правительства»
- Организация и процедура переходов в «царскую веру»
- Миссионерское насилие и репутация бюрократов
- «Латинство разлагается»?
- Финал кампании и ее последствия
Глава 8. Русский католик и западнорусс: столкновение проектируемых идентичностей
- Русский язык в дополнительном католическом богослужении: pro et contra
- Западнорусскость в противоречивых истолкованиях: самобытность, «белоруссофильство», «сепаратизм». Коялович против Каткова
- Чиновничья Западная Россия. «Клерикалы» Виленского учебного округа под огнем критики
Глава 9. «Очищение» иудаизма: система отдельного образования для евреев в конфессиональной политике
- Конфессиональное измерение еврейского вопроса в России
- Народные школы для евреев в Виленском учебном округе: ставка на русский язык
- П.А. Бессонов в Вильне: Опасения германизации российских евреев
- «Очищение» иудаизма: Новые задачи отдельной системы еврейского образования
- «Кагаломания» Я.А. Брафмана в чиновничьем прочтении
- Страсти по еврейским училищам
Глава 10. Kulturkampf на минщине: борьба властей за русификацию католического богослужения (1870—1880)
- Упразднение Минской римско-католической епархии
- Введение русского языка: принцип добровольности и процедурные ограничения
- Попытки открытого противостояния деполонизации костела
- Ксендз Фердинанд Сенчиковский: методы введения русского языка, теория «фанатизма»
- Реакция католической паствы — протест национальный или религиозный?
- Автопортрет Сенчиковского: праведный католик, православный в душе
- Kulturkampf по-бисмарковски и по-романовски
- Учреждение должности визитатора и проблема канонической санкции русскоязычного богослужения
- Деморализация ксендзов-русификаторов
- Провал визитаторов как отрицательный урок конфессиональной инженерии: Взгляд из Вильны и Петербурга
- Свобода совести для католиков: Бюрократический фальстарт
Глава 11. Пренебрегая иудаизмом: тихий поворот к сегрегации евреев
- Планы отмены уваровской системы: «оневежествление» или дальнейшее просвещение евреев?
- Недовоплотившийся призрак: Чиновники начинают бояться еврейского национализма
- Проблема религиозного обучения евреев в христианских школах
- Последние проекты виленских маскилов
Заключение
Примечания
Список сокращений
Список карт
Список архивных фондов
Именной указатель
Примечания
Список сокращений
Список карт
Список архивных фондов
Именной указатель
Долбилов Михаил - Русский край, чужая вера - Глава 2 - Николаевская конфессионализация: счастливые униаты, обиженные католики? Иозефинизм vs национализм при отмене греко-униатской церкви в России
Упразднение Брестской унии 1596 года на территории Российской империи в 1839 году, или, по официальной терминологии, «воссоединение» греко-униатской церкви с православием, было одним из важнейших факторов, влиявших в течение по меньшей мере последующего полувека на формирование конфессиональных идентичностей в Северо-Западном крае и на представление властей о взаимосвязи религии, языка и «народности». Номинально исчезнув, униатство впиталось в саму ткань межконфессиональных отношений в регионе. Но одними только региональными особенностями это явление не объяснить. Вообще, в историографии существует тенденция изучать историю униатской церкви после первого раздела Речи Посполитой 1772 года в рамках границ тех государств, между которыми эта церковь, в свою очередь, оказалась разделена.
Это две империи — Российская и Габсбургская — и (до 1795 года) еще не погибшая Речь Посполитая. Соответственно, историки, как правило, рассматривают «воссоединение» белорусских униатов 1839 года в сугубо российском контексте — усиления национализма в стратегии империостроительства при Николае I. В сравнительной же перспективе, охватывающей разные земли бывшей Речи Посполитой и предполагающей наличие общего сегмента в идентичности территориально разрозненных униатов, мотивы инициаторов и участников «воссоединения» обнаруживают известное сходство — если не в конечной цели, то в ряде методов и процедур — с моделью реформы униатской (греко-католической) церкви в империи Габсбургов, а именно в Галиции в 1770—1780х годах. И именно по этой линии хорошо прослеживается генетическое родство конфессиональной политики в Российской империи с иозефинизмом...
Долбилов Михаил - Русский край - чужая вера - Глава 2 - Между имперским порядком и католическим каноном: Конкордат 1847 года
Ликвидация униатской церкви в Западном крае значительно увеличила «площадь соприкосновения» православной церкви, а следовательно, и государства с римским католицизмом на низовом, приходском уровне. До 1839 года униаты на большей части территории Виленской и Минской католической епархий, как и в Могилевской и Витебской губерниях, входивших в Могилевское архиепископство, составляли своего рода буфер между православными и католиками. И именно в среде перешедших из униатства в православие церковных иерархов возник план, развивая успех конфессиональной инженерии, «присоединить» и католиков западных губерний к православной церкви, увлечь их вослед униатам.
Сам Семашко не был энтузиастом наступления на католицизм, полагая, что главная задача подчиненного ему духовенства — предупредить «совращение» бывших униатов в католическую веру. Иначе смотрел на вещи епископ Антоний, который еще со времен обучения в Полоцкой иезуитской коллегии и Главной семинарии при Виленском университете сохранял открытость к общению с католиками. Вопрос о внутренних мотивах этого неординарного деятеля остается, надо признать, неразрешенным. В них могли переплетаться и желание доказать Петербургу лояльность вчерашних униатов; и тяга к историческому реваншу за их неполноправие в унии с Римом; и искреннее стремление взять католичество, в котором многое по части и обрядности, и церковной организации было симпатично эксуниатам, под своего рода покровительство, с тем чтобы предупредить или смягчить ожидавшееся тогда ужесточение правительственного курса.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
