Сенфорд Дроб - Каббалистические символы

Я предлагаю общую модель для понимания теософической Каббалы, в которой она рассматривается как источник идей для понимания философских и психологических вопросов. В этой главе, служащей методологическим введением к остальной части работы, я даю краткое введение в лурианскую теософию и отстаиваю философский и психологический подходы к Каббале в противовес подходу Гершома Шолема, утверждавшего, что каббалистические символы недоступны обыденному здравому рассудку. Вдобавок я исследую несколько областей знания, включая деконструктивистскую и диалектическую мысли, психоанализ, юнгианскую психологию и сравнительное религиоведение, благодаря которым становятся возможны философская и психологическая интерпретации Каббалы. Наконец я делаю несколько замечаний о мифе, истине и знании и предлагаю общий взгляд на природу каббалистической символики.

Как станет ясным из следующих страниц, мой взгляд заключается именно в том, что каббалистические метафоры, выведенные на свет современной наукой, могут и должны интерпретироваться таким образом, чтобы осуществить диалог между ними и современными философией и психологией. Поистине, эта уникальная смесь здравых рассуждений и мифа, философии и мистики, которые ярко заметны в Каббале Лурии и Виталя, идеально подходит эпохе, принимающей как рациональное, так и иррациональное, а также конструктивное и деконструктивное в качестве важных элементов значимого мировоззрения. Несмотря на то, что многие каббалисты пытались самостоятельно понять Каббалу посредством системы о рациональных или философских терминов, такой подход не поддерживается современными исследователями как еврейской мистики, так и еврейской философии.

Одна из причин этого - проблематичная природа самой философии недавних лет. Без метафизики, дискредитированной посредством различного лингвистического анализа, вкупе с традиционными философскими концепциями и языком, деконструктированным до такой степени, что для общества третьей четверти XX века «построение системы» стало считаться абсурдом, у исследователей философии почти не осталось существенных философских альтернатив. По большей части те, кто продолжали добиваться четко очерченных критериев для обоснованного философского соответствия, достигли особой формы сциентизма, в которой философия представлялась всего лишь средством для упразднения концептуальных границ ради признания научной истины. Иные, кто придерживался сугубо научных взглядов с учетом разворачивания лингвистической деконструкции (например, витгештейнианцы), продолжали заниматься анализом, который можно считать «философским», но без какой-либо надежды или заинтересованности в получении мировоззрения, которое на протяжении тысячелетий рассматривалось бы как философский поиск. Они считали такое философское Weltanschauung (мировоззрение) невозможным потому, что вопросы, на которые подобное мировоззрение должно ответить, опираются на обманчивые 4 предположения о самом языке, на котором они задаются.