Дуглас Мери – Чистота и опасность – Анализ представлений об осквернении и табу

Мери Дуглас – Чистота и опасность – Анализ представлений об осквернении и табу

В XIX в. в первобытных религиях видели две особенности, отделявшие всех их в целом от великих мировых религий. Первая состояла в том, что их вдохновителем был страх, другая — что они были неотделимы от представлений об осквернении и гигиене. Практически все описания первобытных религий, оставленные миссионерами или путешественниками, полны рассказов о том, в каком постоянном ужасе и страхе живут их приверженцы. Их источник прослеживается до верований в ужасные напасти, обрушивающиеся на тех, кто случайно переходит некую запретную черту или создает что-то нечистое. И поскольку страх овладевает разумом, то можно принять страх для объяснения других особенностей первобытного мышления, в частности — представлений об осквернении. Рикёр подытоживает это так:

La souillure elle-même est à peine une

representation et celle-ci est noyée dans une

peur spécifique qui bouche la réflexion; avec

la souillure nous entrons au règne de la Terreur (c. 31).

Но антропологи, проникшие вглубь этих примитивных культур, не нашли там никаких следов страха. Эванс-Причард проводил исследование колдовства у племени азанда, которое произвело на него впечатление самого жизнерадостного и беззаботного во всем Судане. Чувство, которое испытывает азанда, обнаруживший, что на него напустили чары, — это вовсе не страх, но искреннее возмущение, вроде того, что почувствовали бы мы, обнаружив, что нас обокрали.

Нуэры, глубоко религиозные люди, как следует из того же источника, к своему Богу относятся как к доброму другу. Одри Ричардс2, описывая обряды инициации девочек народа бемба, отмечает спокойное отношение участников. И эту историю можно продолжать. Антрополог ожидает увидеть, что ритуалы исполняются, по меньшей мере, с благоговением. И оказывается в роли агностика, осматривающего собор св. Петра, которого шокирует неуважительная болтовня взрослых и детей, скачущих по каменным плитам пола. Так что первобытный религиозный страх, так же, как и идея о том, что он сковывает сознание, представляется неверным путем к пониманию этих религий.

Гигиена, напротив, оказывается очень прекрасным путем до тех пор, пока мы можем следовать этим путем, приглядываясь к себе самим. Как мы знаем, грязь — это по сути беспорядок. Абсолютной грязи не бывает: она видна ее носителю. Если мы сторонимся грязного, то это не из-за малодушия, страха или священного ужаса. Наши представления о болезнях также не объясняют всех особенностей нашего поведения, касающегося мытья или избегания грязи. Грязь восстает против порядка. Устранение ее — это не негативное действие, а позитивное стремление организовать окружающий мир.