Ермишин - Философия русского зарубежья XX в.

История метафизики насчитывает много веков. Значение метафизики и содержание метафизических проблем со временем естественным образом менялось. Вместе с тем ряд ведущих идей и их вариаций оставался неизменным. Еще Аристотель, к которому впервые применили термин «метафизика», писал: «Действительно, божественною является та из наук, которою скорее всего мог бы владеть Бог, и точно так же - если есть какая-нибудь наука о божественных предметах.

 

А только к одной нашей науке подходит и то и другое. Бог, по всеобщему мнению, находится в числе причин и есть одно из начал, и такая наука могла бы быть или только у одного Бога, или у Бога в наибольшей мере». Аналогии с высшим, божественным знанием закрепили за метафизикой статус «первой философии». Бог как первопричина всего мира стал центральной темой средневековой христианской философии, которая развивалась под влиянием как неоплатонизма, так и метафизики Аристотеля. 

 

М.: Летний сад ; Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына, 2019. 304 с.

ISBN 978-5-98856-356-3 

 

ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В ФИЛОСОФИИ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ XX В. 

ПЕРСОНАЛИИ 

АРХИВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 

 

Русское зарубежье XX века... Иногда оно представляется «Русской Атлантидой», таинственной, ушедшей навсегда легендой. Нередко рисуется исследователями с бытовой и приземленной точки зрения - раздираемым политическими и иными страстями пестрым явлением. Сколько авторов, столько интерпретаций. Достигнуть какой-то объективности практически невозможно. Очерки, которые ниже напечатаны, не преследуют каких-то масштабных сверхзадач, не открывают чего-то совершенно нового. Они определяются только одной целью - приблизиться к пониманию русского зарубежья, его сущности. Еще в 1924 г. И. А. Бунин выступил с лекцией «Миссия русской эмиграции». И он был не одинок в своих мыслях. Русская эмиграция имела задачу - стать новым «Ноевым ковчегом», чтобы сохранить культуру и донести ее до следующих поколений русских людей. Не будем здесь обсуждать, насколько это удалось русским эмигрантам. В моих очерках дано первое приближение к русскому зарубежью только в одной конкретной области знания - философской мысли, которая все-таки есть «любовь к мудрости» и поэтому стоит над временем, в наибольшей степени приближается к истине. И уже это поверхностное приближение дает возможность обнаружить некоторые существенные черты, свойственные философии русского зарубежья.

 

Прежде всего, вырисовывается общее дело русских философов в эмиграции, своего рода коллективное (можно сказать, соборное) творчество. При традиционном изучении отдельных философских учений эта единая картина неизбежно распадалась на ряд личных точек зрения. Однако при сопоставлении внешне никак не связанных философских взглядов можно легко найти признаки единого философского замысла, поиски нового философского языка, характерного стиля в мышлении и диалектике. Дело не только в том, что философы русского зарубежья как бы хронологически завершают религиознофилософский ренессанс начала XX в., основанный во многом на интерпретациях Ф. М. Достоевского и В. С. Соловьева. Речь идет совсем о другом: в эмиграции произошло принципиальное переосмысление того философского пути, который начался с «Кризиса западной философии» и «Философских начал цельного знания» В. С. Соловьева. Мыслители русского зарубежья осуществили не идеалистически отвлеченный, основанный на западноевропейских рациональных принципах, а радикальный, глубоко продуманный религиозно-философский синтез. Возможно, этому способствовала сама реальность, связанная с эмиграцией, т. е. ситуация заставила мыслить на пределе возможностей, располагала к трезвым оценкам и глубоким обобщениям. Результатом философских усилий стало появление, пусть в разных вариациях, христианской философии, наиболее приближенной к истинам Православной Церкви. Оценить эти философские итоги до сих пор мешает инерция человеческой мысли (или отсутствие подлинной мысли), когда на русскую религиозную философию XX в. навешивается множество нелепых ярлыков, создается множество разных идеологически мотивированных мифологем. 

 

Новые философские подходы, которые появились в русском зарубежье, легко увидеть при сопоставлении с классическими образцами западной философии. Начиная с конца XVIII в. как немецкая, так и в целом западноевропейская философия, так или иначе, ориентируется (положительно или отрицательно) на философскую систему Канта, которая включает гносеологию, этику и эстетику. Мыслители русского зарубежья строят философские учения в принципиально другом направлении: они исходят не из гносеологии (научного принципа - прежде всего проблема знания), а из метафизики, которая имеет один из источников в библейском учении о творении, другой - в платонизме. Иначе говоря, философия русского зарубежья основана не на идее субъективного знания, а на учении о мире. У Канта и в кантианстве гносеология находит продолжение в этике, включающей учение о категорическом императиве (Кант все субъективные категории пытается сделать «объективно значимыми»). В философии русского зарубежья метафизику дополняет философия истории, или историософия. В какой-то мере это опять метафизика - учение о мире в его историческом развитии, во времени. Вероятно, такое стремление к преодолению отвлеченной метафизики связано с традицией «конкретного идеализма», которая была оформлена еще в философских трудах С. Н. Трубецкого и Л. М. Лопатина конца XIX в.