Феннелл - Ильинский скит на Афоне

Среди трех главных русских обителей на Афоне Ильинский скит занимает третье место. В начале ХХ в. подвизалось в Андреевском скиту в два раза больше братии, а в Пантелеймоновом монастыре — по крайней мере, в три раза больше. Здания двух последних обителей также соразмерно крупнее. Ильинский скит не играл центральной роли в бурной истории русского афонского монашества со второй половины XIX в. до 1917 г.: дело имя славцев, например, почти совсем не коснулось скита. Даже в географическом смысле Ильинский скит существовал как бы особняком. Андреевский скит находится близ афонской столицы Кареи, в центре полуострова, а величественные корпуса Руссика возвышаются над оживленным северо-западным побережьем недалеко от Дафны, главного афонского порта.

 

Местоположение Ильинского скита вблизи холмистой пустыни — сравнительно скромное и менее заметное: «Ильинский скит удален от больших дорог; вблизи его нет ни единого человеческого жилья, и потому в скиту постоянная тишина и безмолвие, весьма способствующие инокам оного проводить жизнь сосредоточенную и нерассеянную». Братства Андреевского скита и Руссика были в основном великорусскими, а ильинцы почти все — малороссийского происхождения: греки считались больше с великороссами, чем с украинцами. Но, несмотря на свою сравнительную незначительность, Ильинский скит не только является старшей русской обителью со второй половины XVIII в., но именно в нем возродилось русские монашество и старчество, как на Афоне, так и в России.

 

Авторы-составители: Николай Феннелл, Павел Троицкий, Михаил Талалай

М.: Издательство «ИНДРИК», 2011. 400 С.; ил.

ISBN 978-5-91674-138-4

Под сенью старца Паисия

Николай Феннелл ИСТОРИЯ РУССКОГО ИЛЬИНСКОГО СКИТА НА АФОНЕ

Павел Троицкий ИЛЬИНСКИЙ СКИТ: ИСТОРИЯ, АРХИТЕКТУРА, СВЯТЫНИ

Михаил Талалай СКИТ ПРОФИТУ ИЛИУ

АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

ХРОНОЛОГИЯ

The Prophet Elijah Skete

La Skite di Sant’Elia

 

 

Нельзя говорить об афонском Ильинском ските, не воздав дань великому старцу Паисию - и наоборот. Именно скитские стены увидели главный этап жизни старца на Святой Горе. В целом преподобный провел на Афоне 17 лет, с 1746 по 1763 г., и этот святогорский опыт позволил ему в итоге занять подобающее место в православной духовной культуре. В скиту пророка Илии старец впервые утвердил на практике свои идеалы монашества — по сути дела тут и началось его старчество.

 

В 1757 г., после первоначального «узкого» отшельничества и затем — периода совместной жизни с несколькими братиями в тесной келлии Св. Константина, старец испросил у монастыря Пантократор заброшенную обитель Св. пророка Илии, постепенно устроив в ней цветущий скит. Знаменательно, что он образовал тут монашеское общежитие, киновию — форму иночества, в то время забытую на Афоне (сейчас все двадцать афонских монастырей — киновийного типа). Приверженцем общежитий Паисий стал после встречи в 1750 г. со старцем Василием, предостерегшим юного инока от искушений крайнего анахоретства и внушившего ему идею о преимуществе киновии (по студитскому уставу), где достигается наибольшая степень послушания — одновременно и общине, и духовному отцу.

 

Новый скит был устроен на пятнадцать монахов: его святой основатель полагал, что братство не может быть очень большим, но при этом должно иметь не менее двенадцати человек — по апостольскому числу. В 1758 г., после долгих отказов, старец, смирившись, принял сан священника — ради окормления своей братии: так началась его новая роль духовного отца. К Паисию пришли монахи различных национальностей — славяне, преимущественно малороссы, и молдаване, поэтому он организовал богослужение одновременно на двух языках (на разных клиросах) — подобная литургическая форма применялась старцем и после ухода с Афона. Для устройства скита Паисию были нужны «правильные» руководства: так, в основном исходя из практических соображений, он начал сбор и перевод святоотеческих писаний, что вылилось в колоссальное дело, заложившее в XIX в. фундамент возрождения российского, а также румынского иночества, и ставшее основой «Добротолюбия» — настольной книги благочестивого российского люда.

 

Высокий уровень монашеского делания привлек к св. Паисию новых иноков, и община быстро разрослась — до 60 братий. Однако патрологические розыски и «нововведения» св. Паисия вызвали критику со стороны, к примеру, афонского старца Афанасия, и благодаря сохранившимся ответам на нее Паисия мы знаем больше о раннем этапе Ильинского скита. Меньше известно о связях Паисия с общеафонским подъемом того времени. Уже в 1730-х гг. на Святой Горе началось движение колливадов, поставившее своей целью утверждение учений святых отцов и исихазма. Оно выдвинуло из своей среды близких к Паисию по духу св. Никодима Святогорца, Афанасия Паросского, Макария Коринфского. Эти подвижники искали на Афоне те же рукописи, что и Паисий, и обретали их в тех же самых местах, например в Свято-Васильевском скиту, где обитали иноки из Кесарии Каппадокийской. В 1763 г. старец предпринял неудачную попытку переместиться с братией в пустовавший тогда Симонопетровский монастырь, после чего навсегда оставил Афон.

 

Однако в скиту остался его дух: первоначальный, «паисев» этап оставил неизгладимый отпечаток на его истории и облике. И даже сейчас, когда обитель попала в греческие руки, ее посетителей встречает икона Паисия-основателя — прославленного в лике святых сразу несколькими Церквами.

 

К составлению «биографии» скита были привлечены редкие эксперты — москвич Павел Троицкий, неутомимый исследователь Русского Афона, книга которого открыла одноименную серию издательства «Индрик», и англичанин с русскими корнями Николай Феннелл, автор монографии «The Russians on Athos» [Oxford-Bern-Berlin, 2001]. Последнему сопутствовала редкая удача: Феннелл получил доступ к архивам скита в начале 1990-х гг., накануне изгнания оттуда последних русских насельников и последующего закрытия скитских архивов. Два самостоятельных и фундаментальных очерка, во многом основанных на разных, но взаимодополняющих библиографических и архивных источниках, в своем сочетании дают необыкновенно полную реконструкцию жизни славной афонской обители.

 

Большая благодарность — петербургскому фотографу Александру Китаеву, автору цикл а художественных снимков скита, а также одесскому исследователю Сергею Решетову, предоставившему изображения Ильинского подворья в Одессе, и знатоку Афона, москвичу-архитектору с греческими корнями Николаю Асимову, любезно просмотревшему весь материал.

 

Михаил Талалай (Неаполь)