Флоренский - Переписка с М. А. Новоселовым

Еще до революции "Кружок ищущих христианского просвещения" (иначе просто "новоселовский кружок") был отмечен своей аскетической направленностью и своим ярым нонконформизмом. В некотором смысле это была попытка возрождения древнехристианской общины. Весь круг людей, духовно связанных с "новоселовской общиной", еще до революции некий острослов назвал "революционно настроенными православными фундаменталистами", что было вполне справедливо.

Крушение Империи и начавшееся гонение на Церковь Новоселов воспринял хотя и скорбно, но без удивления, ибо увидел в сем эсхатологическое действо. Свою просветительскую деятельность он продолжил и после революции, невзирая на всю ее опасность.

На одной из фотографий, хранящихся в архиве о. Павла Флоренского, рядом с о. Павлом, в саду, за самоваром, сидит круглолицый спокойный человек, с окладистой бородой, улыбающимися глазами, немолодой, но и не старик, а в возрасте, соответствующем расцвету творческих сил. Рядом с серьезным, внутренне собранным, даже как будто напряженным Флоренским он кажется "совсем простым". Это широко известный и авторитетный в московских церковных кругах начала века Михаил Александрович Новоселов — "московский авва". Хотя наименование "церковный деятель" вряд ли было бы принято самим Новоселовым, но именно в силу своей расширительной неопределенности оно здесь наиболее приемлемо. Высокий авторитет Новоселова в кругу друзей-единомышленников, наставнический и даже как бы старческий, дававший ему власть решать, требовать и почти "давать послушания", подтверждался дружеским прозвищем: "авва Михаил" [11, с.219].

 

Михаил Александрович Новоселов родился 1 июля 1864 г. в исконно православной семье. Оба его деда были священниками. Дед по отцу — Григорий Алексеевич Новоселов (умер в 1893 г.) — был священником в селе Заборовье Вышневолоцкого уезда Тверской губернии. Дед по матери — Михаил Васильевич Зашигранский священствовал в той же губернии. Отец Новоселова — Александр Григорьевич (1834—13.1.1887) — был известным педагогом, директором сначала Тульской, а потом 4-ой Московской гимназии. Он был хорошо знаком с Л. Н. Толстым. Очевидно, это знакомство унаследовал в юности и младший Новоселов. Мать Новоселова — Капитолина Михайловна (умерла 12.12.1918) — всю свою жизнь посвятила заботам о сыне.

Новоселов закончил с золотой медалью 4-ю московскую гимназию и вслед затем Историко-филологический факультет Московского университета [Соч. 2, Предисловие]. Какое-то время в 1886-1887 гг. он преподавал древние языки г» Женской классической гимназии С. Н. Фишер [83. с.83].

 

В юные годы Новоселов становится ревностным адептом и любимым учеником Л. Н. Толстого. Окончив университет, Новоселов решил стать врачом (пример.Базарова?), для чего ему нужно было проучиться на медицинском факультете еще 5 лет. Этим планам воспрепятствовал отец, который хотел видеть сына преподавателем древних языков. Компромиссным решением, принятым не без влияния Л. Н. Толстого, было — поступить в учительскую семинарию [Соч.2, с.382]. Перед решительным шагом Новоселов уехал в деревню, где преподавал в сельской школе и размышлял о целях своей педагогической деятельности. Этому посвящено его первое письмо к Л. Н. Толстому, в котором уже наметилась возможность будущего конфликта: "Мне хотелось бы, чтобы прошлая жизнь человечества дала юношам понятие о людях и их поступках со стороны их приближения или удаления от учения Христова. Может быть, мысль эта покажется и Вам странной и наивной, но я серьезно остановился на ней и пока не вижу ничего, чем бы мог заменить ее" [Соч.2, с.383]. К этим занятиям присоединялась и физическая работа: "В это время я пахал, копал картофель, рубил капусту, ворошил масло, возил дрова,— все это, конечно, не в таких размерах, какие желательны" [Соч.2, с.384]. После вскоре последовавшей смерти отца Новоселов решает жить по заветам Л. Н. Толстого: на земле трудом рук своих. В кругу единомышленников он обсуждает планы земледельческих поселений интеллигентной молодежи, которые призваны стать образцом для подражания.

 

Пылкий, бескомпромиссный характер Новоселова проявился в это время в его обличениях самого любимого учителя: "Лев Николаевич! отец мой по духу! скажите, ради чего терзаетесь Вы? ради чего терзаемся мы? и ради чего страдает Христос? Скажите, неужели страдания эти не так велики, чтобы стоило для них сделать даже большое усилие и низринуть диавола? <...> Неужели, при самом ужасном даже исходе, то благо, которое последует за Вашим отречением от ничем не оправдываемого права на эксплуатацию, неужели это благо, говорю я, не покроет тех огорчений, которые могут быть вызваны безумным (простите, я иначе не могу сказать) поведением графини?" [Соч.2, с.394]. На эти порой бестактные обличения и призывы Л. Н. Толстой отвечал весьма кротко: "Благодарю Вас за Ваше письмо; оно заставило еще думать о предмете, о котором не перестаю думать, и было мне полезно, как всегда правда и искренность. Любящий Вас Лев Толстой" [Соч.З, т.64, с.30].