Фуко - Лекции о Воле к знанию с приложением «Знание Эдипа»

Курс этого года стал вводным для ряда исследований, которые, фрагмент за фрагментом, мало-помалу должны сложиться в «морфологию воли к знанию». Впоследствии эта тема воли к знанию вольется в конкретные исторические исследования; она будет разрабатываться сама по себе и в своих теоретических импликациях.

 

В этом году речь шла о том, чтобы определить ее место и роль в истории систем мысли; зафиксировать, по крайней мере предварительно, исходную модель исследования; опробовать его эффективность на ряде примеров.

 

История Эдипа указывает на появление определенной формы, которую Греция придала истине и тем отношениям, что поддерживает истина с властью, с одной стороны, и с чистотой — с другой. Быть может, стоит сказать о том, что миф об Эдипе не рассказывает о судьбе нашего желания и наших институций; вполне может статься, что миф об Эдипе рассказывает, скорее, об определенной системе принуждения, которой со времен Греции подчиняется дискурс истины в западных обществах. А эту систему принуждения, которая выражается в мифе об Эдипе, можно в общих чертах охарактеризовать следующим образом:

 

С одной стороны, то же политическое, юридическое и религиозное принуждение превратить событие, его значение и способ выражения по прошествии времени в установленный факт и сохранить его раз и навсегда в показаниях свидетелей. Подчинение события форме констатированного факта — вот первый аспект эдипальной истины.

 

С другой стороны, то же политическое, юридическое и религиозное принуждение основывать принцип распространения власти на знании порядка вещей, подступиться к которому позволяют лишь мудрость и чистота. Иными словами, другой аспект эдипальной системы заключается в том, чтобы основывать nomos на знании-добродетели, которая сама по себе есть просто соблюдение nomos'a. Истина будет дана лишь тому, кто блюдет nomos, а истины nomos'a, он достигнет, только если будет чист.

Превращение высвечивания события в констатацию факта и приближение к истине даются лишь тому, кто блюдет nomos — вот два великих исторически сформировавшихся принуждения, которые Греция навязала дискурсу истины западных обществ, а рождение, формирование этих исторически сформировавшихся принуждений описывается в «Эдипе».

 

Так что Фрейд, обратившись к отношениям между желанием и истиной, допустил ошибку; он полагал, что Эдип говорил об универсальных формах желания, тогда как миф об Эдипе ясно говорил ему об исторически сформировавшемся принуждении, повлиявшем на нашу систему истины, ту самую систему, к которой принадлежал и сам Фрейд. Когда культуралисты упрекают фрейдовский анализ Эдипа за то, что Фрейд якобы сделал чересчур широкое обобщение, тогда как Эдип имеет значимость лишь для некоторых европейских обществ, они, конечно же, обманываются, но заблуждаются они относительно заблуждения самого Фрейда.

 

Фрейд считает, что Эдип говорит о желании, тогда как он говорит об истине. Вполне возможно, что Эдип не определяет саму структуру желания, что то, что рассказывает Эдип, это просто история нашей истины, а не судьба наших инстинктов. Мы подчиняемся эдипальной детерминации не на уровне своего желания, а на уровне своего дискурса истины. Услышав в дискурсе истины желание, Фрейд полагал, будто расслышал, как говорит желание, тогда как это был отголосок его собственного дискурса истины, тогда как это была форма, которой подчинялся его дискурс истины.

 

Таким образом, мы видим, как вырисовывается система принуждений, и та самая детерминация, что подводит озарение события под иго констатированного факта, подчиняет потребность во всеобщем, регулярно воспроизводящемся распространении очищенному и очистительному знанию незыблемого закона. Если к этому добавить, что система означающего — это, конечно же, и есть та система, что позволяет маркировать событие, чтобы подчинить его закону распределения, мы увидим, что именно означающее делает возможным подчинение высвечивания события игу констатированного факта, а также сведение принуждения распространения к очистительному знанию закона. Система означающего является главным инструментальным элементом в этом эдипальном принуждении; поэтому нужно ниспровергнуть порядок означающего.