В кругу этих мыслителей обсуждаются три тайны Пушкина.
Первая, издавна поражавшая всех, — тайна творчества, его неисчерпаемость и полнота, в которой объединено все предыдущее и заключено все последующее развитие русской литературы. Пушкин при этом оказался не просто предшественником, но каким-то удивительным завершителем исходящих из него же тенденций, не только causa efficiens, но и causa finalis, что все более обнаруживается по ходу движения литературно-исторического процесса. Удивительны гармония и совершенство пушкинского духа, который Розанов предлагает «определять только отрицательно», то есть наподобие апофатических определений божественного; и Пушкин-демиург, в восприятии Розанова, оказывается создателем «совершенно закругленного мира». К подобным характеристикам примыкают и слова остальных: о «безукоризненной сдержанности и точности выражений» (Д. Мережковский), о «мерности» (П. Струве), абсолютном совпадении «внешней» формы с «внутренней», создающем «образ совершенства» (П. Бицилли).
Однако, всматриваясь в эту тайну, русская философия, по экзистенциальности своего настроения, в силу целостного восприятия жизненных явлений, интереса к духовным их корням, не удовлетворяется взглядом на гениальность как на частную, продуктивную способность человека и ищет за ней тайну духа. Так, сдержанность формы, преодоление дионисийского хаоса, этот «малый» голгофский крест поэта раскрывается, по мысли В.Н. Ильина, как «большой крест», жертвенность его души. Тот катарсис, та гармоническая красота, в которую разрешается у Пушкина все несчастное и трагическое в жизни человека, осмысливаются русскими философами в качестве работы не только поэтического дара, но и человеческого «самообуздания» (П. Струве), «самопреодоления», «самообладания» (С. Франк), аскезы.
И действительно, дружественное участие, поддержка и облегчение, которые человек находит у Пушкина, есть результат не просто поэтического подвига но акта самопожертвования. Франк описывает феномен Пушкина как сочетание игровой детской непосредственности и одновременно ответственной умудренности. Разъясняя «обычное недоразумение о “жизнерадостности” Пушкина», Франк пишет: «Оно состоит в том, что форма его трагической по содержанию поэзии не только вообще эстетически прекрасна, так что ее совершенство как бы заслоняет глубину ее содержания, но и отражает на себе достигнутое им духовное просветление». Поэт готов поделиться своей печалью, но эта печаль не угнетает, не разрушает другой души, ибо он же добывает своей «неустанной духовной активностью» и изливающийся на других свет: печаль его светла. Так философия развеивает расхожий миф о «легкости», даже «легкомысленности» пушкинской музы.
При этом обнаруживается, что Пушкин утешает нас не призрачным утешением стоика, что часто приписывается ему в литературе, но такой благорасположенностью мудреца ко всей вселенной, через которую нам открывается убеждение в ее смысле.
Итак, тайна творчества выводит и к тайне личности Пушкина — и это главное, что приковывает к себе внимание русских мыслителей. Они раздумывают над загадкой страстного влечения русской души ко всякому знаку, который исходит от Пушкина (что до недавнего времени было мало понятно иностранцу). «Пушкин для русского сердца, — подчеркивает А. В. Карташев, подхватывающий в юбилейной статье тему Гоголя и Ап. Григорьева, — есть чудесная тайна», и заключается она в том, что он есть личное воплощение России, или, по С.Н. Булгакову, «откровение русского народа и русского гения». Но как понять саму «русскость»? Этот злосчастный, можно сказать, вопрос тоже оказался
Составитель Р.А. Гальцева — Пушкин в русской философской критике Конец ХIХ-ХХ века
3-е изд. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2014. - 591 с. - (Российские Пропилеи).
ISBN 978-5-98712-161-0
Р.А. Гальцева — Пушкин в русской философской критике — Содержание
-
Р. Гальцева. По следам гения
-
Владимир Соловьев
-
Судьба Пушкина
-
Значение поэзии в стихотворениях Пушкина
-
-
Дмитрий Мережковский
-
Пушкин
-
-
Василий Розанов
-
А.С. Пушкин
-
О пушкинской академии
-
Кое-что новое о Пушкине
-
Возврат к Пушкину (К 75-летию со дня его кончины)
-
Пушкин и Лермонтов
-
-
Лев Шестов
-
А.С. Пушкин
-
-
Михаил Гершензон
-
Мудрость Пушкина
-
-
Вячеслав Иванов
-
О «Цыганах» Пушкина
-
К проблеме звукообраза у Пушкина
-
Роман в стихах
-
Два маяка
-
-
Сергей Булгаков
-
Моцарт и Сальери
-
Жребий Пушкина
-
-
Антон Карташев
-
Лик Пушкина
-
-
Владимир Ильин
-
Аполлон и Дионис в творчестве Пушкина
-
-
Петр Струве
-
«Неизъяснимый» и «непостижный»
-
Из этюдов о Пушкине и Пушкинском Словаре
-
Дух и слово Пушкина
-
-
Иван Ильин
-
Пророческое призвание Пушкина
-
Национальная миссия Пушкина
-
«Моцарт и Сальери» Пушкина (Гений и злодейство)
-
-
Георгий Мейер
-
Черный человек. Идейно-художественный замысел
-
«Моцарта и Сальери»
-
-
Георгий Федотов
-
Певец империи и свободы
-
О гуманизме Пушкина
-
-
Петр Бицилли
-
Образ совершенства
-
-
Прот. Василий Зеньковский
-
Памяти А.С. Пушкина
-
-
Владимир Вейдле
-
Пушкин и Европа
-
-
Семен Франк
-
Религиозность Пушкина
-
Пушкин и духовный путь России
-
Пушкин как политический мыслитель
-
О задачах познания Пушкина
-
Пушкин об отношениях между Россией и Европой
-
Светлая печаль
-
-
Федор Степун
-
А. С. Пушкин
-
Духовный облик Пушкина
-
-
Приложение
-
Владислав Ходасевич
-
«Жребий Пушкина», статья о. С.Н. Булгакова
-
-
Вячеслав Иванов
-
Поэт и Чернь
-
-
Михаил Гершензон
-
Чтение Пушкина
-
-
Иван Ильин
-
Пушкин в жизни
-
-
Петр Струве
-
Политические взгляды Пушкина
-
-
Примечания
-
Биобиблиографические справки
-
Указатель имен. Составитель: Е.Н. Балашова
-
Указатель произведений А.С. Пушкина. Составители: И.Л. Попова,
-
М.В. Пащенко
Составитель Р.А. Гальцева — Пушкин в русской философской критике — Дмитрий Мережковский
Пушкин есть явление чрезвычайное, — пишет Гоголь в 1832 году, — и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в той же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла». В другом месте Гоголь замечает: «В последнее время набрался он много русской жизни и говорил обо всем так метко и умно, что хоть записывай всякое слово: оно стоило его лучших стихов; но еще замечательнее было то, что строилось внутри самой души его и готовилось осветить перед ним еще больше жизнь».
Император Николай Павлович, в 1826 году, после первого свидания с Пушкиным, которому было тогда 27 лет, сказал гр. Блудову: «Сегодня утром я беседовал с самым замечательным человеком в России»* Впечатление огромной умственной силы Пушкин, по-видимому, производил на всех, кто с ним встречался и способен был его понйть. Французский посол Барант, человек умный и образованный, один из постоянных собеседников кружка АО. Смирновой, говорил о Пушкине не иначе, как с благоговением, утверждая, что он — «великий мыслитель», что «он мыслит, как опытный государственный муж». Так же относились к нему и лучшие русские люди, современники его: Гоголь, кн. Вяземский, Плетнев, Жуковский.
Однажды, встретив у Смирновой Гоголя, который с жадностью слушал разговор Пушкина и от времени до времени заносил слышанное в карманную книжку, Жуковский сказал: «Ты записываешь, что говорит Пушкин. И прекрасно делаешь. Попроси Александру Оси* Точная фраза: «Я нынче долго говорил с умнейшим человеком в России» повну показать тебе ее заметки, потому что каждое слово Пушкина драгоценно. Когда ему было восемнадцать лет, он думал, как тридцатилетний человек: ум его созрел гораздо раньше, чем его характер. Это часто поражало нас с Вяземским, когда он был еще в лицее».
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
