Галчева, Голубович - Понемногу приспособляюсь к „независящим обстоятельствам“

Понемногу приспособляюсь к „независящим обстоятельствам“» — в этих словах из письма Петра Михайловича Бицилли концентрируется смысл сборника, который мы держим в руках.

 

Первые годы эмиграции историка и близких ему людей оказываются временем испытаний не только бытовой неустроенностью, но и потерей сложившихся ориентиров, понятных целей. Здесь, в сборнике, перед нами — пространство «между» жизнями. Одна из них — жизнь профессора Новороссийского императорского университета, имеющего авторитет среди коллег и достойные перспективы. Другая — жизнь болгарского исследователя, историка и филолога, профессора Софийского университета. Между ними — годы «независящих обстоятельств», в которых оказался Петр Михайлович Бицилли (1879–1953) после вынужденного отъезда из Одессы в 1920 году. Между двумя периодами осмысленной, необходимой, востребованной деятельности — годы без каких-либо гарантий, внятных ожиданий, продуманных перспектив.

 

Сборник, который мы держим в руках, позволяет прикоснуться к тем моментам жизни историка, которые до сих пор оставались за пределами специального внимания исследователей. Мы имеем возможность рассмотреть микроисторический срез одного из наиболее тяжелых и неопределенных периодов жизни Петра Михайловича Бицилли (более тяжелым, возможно, было только время с 1948 г., когда историка уволили из Софийского университета без права на пенсию). Читая строки, написанные во время поисков места для жизни, невольно фокусируешь внимание на главном — проблеме выбора самого себя в ситуации, когда рушится мир, в котором ты собирался строить свою жизнь.

 

1-е изд. 

София : Изд-во Солнце, 2015. 320 с. : ил.

ISBN 978-954-742-214-8

 

 Незавершенное возвращение 

І. «Вы меня чрезвычайно тронули Вашей участливостью»

ІІ. «…Вы вложили в Герцена собственное духовное содержание»

 ІІІ. Рукопись с двух континентов

 English-language summary 

 Именной указатель 

 Список сокращений

 

 

За минувшую четверть века имя замечательного историка, культуролога и университетского преподавателя Петра Михайловича Бицилли (1879–1953) вернулось в Пантеон академической славы вместе с именами многих ученых, оказавшихся за пределами Родины в годы Великого исхода. Не прекращаются исследовательские усилия по восстановлению биографии ученого, переизданию и анализу его работ. Всю свою жизнь медиевист посвятил университету, поэтому не удивительно, что через много лет после его смерти вокруг его наследия сложился незарегистрированный, но активный университет, объединяющий интересы историков, философов, филологов в их стремлении превратить в традицию обращение к жизни и делу П. М. Бицилли. Источники, которые нам посчастливилось держать в руках, невозможно было обойти молчанием. Более того, они заставили нас взглянуть на биографическое исследование сквозь призму значимости персонального общения. Хронологические рамки, в пределах которых сосредотачивается наша реконструкция, крайне ограничены: с 1920 по 1923 годы. В жизни П. М. Бицилли это один из наименее изученных периодов, и что более существенно — документы, относящиеся к этим годам (например, письма, академические записи и т. п.), до сих пор не опубликованы. Исследуя открытые источники, мы пришли к выводу, что в этот период, сыгравший важную роль в его дальнейшей судьбе, особое место занимало общение ученого с членами семьи Флоровских: Георгием Васильевичем, Антонием Васильевичем и Клавдией Васильевной. По ходу работы обнаружилось, что мысли, запечатленные почти сто лет тому назад, оказались удивительно актуальными. Ситуации нравственного выбора, в которых оказались наши герои, особенно важны сегодня, когда «независящие обстоятельства» снова становятся силой, решающей индивидуальную человеческую судьбу. Как и во время описываемых событий, в нынешнем нестабильном мире вечный Университет является символом непрерывной традиции и именно благодаря ему мы ищем свое место, позволяющее остановиться и обратиться к прошлому.

 

Итак, Университет стал нашей главной метафорой. Сам Петр Михайлович Бицилли писал об университете. Университет разрушенный. В годы переписки наших героев Императорский Новороссийский университет (ину) уже был закрыт. Вместо него, как и вместо многих других университетов Российской империи, в 1920 году создается Одесский институт народного образования (оино), просуществовавший до 1933 года. Университет в изгнании. Функции университета во многом взяли на себя в эмиграции организации, созданные учеными, покинувшими Российскую империю, — Русские академические группы. Деятельность таких учреждений — важнейший контекст и сюжет тех документов, которые мы представляем. Символический, метафизический университет («незримый колледж»). Сама переписка, напряженное и интенсивное интеллектуальное общение в письмах, становится формой подлинной университетской жизни, ее символом, знаком, шифром, локусом. Университет perennis («вечный университет»). Университет как непрерывная традиция, к которой приобщены и авторы данной книги, и ее читатели. Мы по-прежнему осваиваем эти университетские уроки, уроки духовной стойкости, они придают нам сил, раскрывают глаза, мы учимся благодаря этим урокам жить в современном нестабильном мире.

 

Несколько слов о структуре сборника. В первой части публикуются письма Петра Михайловича Бицилли к Клавдии Васильевне Флоровской и ее брату — Антонию Васильевичу Флоровскому из архива кн. Андрея Павловича Мещерского. Во второй части мы публикуем обнаруженное в архиве о. Георгия Флоровского (Свято-Владимирская духовная семинария, г. Крествуд, штат Нью-Йорк, сша) письмо Петра Михайловича Бицилли своему младшему другу. Это самая ранняя из известных сегодня исследователям развернутая рецензия на магистерскую диссертацию Г. В. Флоровского об исторической философии Александра Герцена, публичная защита которой стала событием в эмигрантской среде. Последний фрагмент — во многих отношениях самый спорный. Мы представляем читателю текст, машинописные варианты которого хранятся сегодня на двух разных континентах — в Софии (Болгария), в личном архиве П. М. Бицилли, который многие годы хранил и расширял его зять, кн. Андрей Павлович Мещерский, и в Принстоне (сша), в архиве Г. В. Флоровского в Файерстоунской библиотеке Принстонского университета. Название текста: «Историческая философия Данилевского», но автор его не обозначен. Мы рискнули сделать свои предположения об авторстве, датировке, ситуации возникновения и предназначении рукописи. По содержанию и глубине «Историческая философия Данилевского» не относится к первопорядковым текстам эмиграции, но в силу невыясненности многих вопросов (об авторстве, адресате, жанре) он стал точкой притяжения многих других ситуаций, событий, проблем, вопросов. Он представляется нам своего рода «магическим кристаллом», соединившим многие ключевые линии истории русской эмиграции. Их мы и постарались представить в наших комментариях и аналитической статье. В данном случае, сама ситуация пути и поиска видится нам столь же (если не более) интригующей и интересной, чем конечный результат — решение загадки авторства.