Гаврилюк - Георгий Флоровский и религиозно-философский ренессанс

Павел Гаврилюк - Георгий Флоровский и религиозно-философский ренессанс
Первоначально я планировал написать книгу о «путях православного богословия» в двадцатом веке, которая продолжала бы «Пути русского богословия» Георгия Флоровского. Но вскоре мне стало ясно, что исполнить такой замысел можно только пересмотрев и изменив историческую перспективу. Обычно русскую религиозную мысль двадцатого века описывают в терминах противостояния между модернизмом религиозных философов, образцом которого можно считать труды Сергия Булгакова, и неопатристи-ческим направлением, представленным Георгием Флоровским и его последователями. Такую схему можно назвать «нарративом поляризации». В этом исследовании я предлагаю кардинально пересмотреть данную схему, показав, как неопатристика Флоровского выросла из проблематики религиозно-философского ренессанса.
 
В моей книге присутствуют элементы интеллектуальной биографии, хотя я не ставил себе целью дать исчерпывающее жизнеописание моего главного героя. Это книга одновременно и об истоках центральных идей Флоровского, и о его философии истории, о его анализе русской религиозной мысли, о неопатристике и ее последующей рецепции. Я вижу богословское своеобразие Флоровского в соединении неопатристической нормы, с одной стороны, с критикой «западного пленения» православного богословия, с другой стороны.
 
Помимо опубликованных трудов и переписки Флоровского, мое исследование строится на значительном количестве новых архивных данных. В библиотеке Свято-Владимирской православной семинарии я обнаружил неправильно каталогизированную рукопись пяти лекций Флоровского о философии Владимира Соловьева, прочитанных в Русском институте в Праге в 1923 году. Используя новые материалы из того же архива, я реконструировал диссертацию Флоровского «Философия истории Герцена», полный текст которой ранее считался утраченным. Помимо этого, я использовал переписку Флоровского с ведущими русскими богословами, такими как Павел Флоренский, Николай Глубоковский, Николай Бердяев, Владимир Лосский и Александр Шмеман. Эти источники дают более полную картину интеллектуального развития Флоровского.
 

Павел Гаврилюк - Георгий Флоровский и религиозно-философский ренессанс

К.: ДУХ I ЛІТЕРА. - 2017. - 536 с.
ISBN 978-966-378-518-9
 

Павел Гаврилюк - Георгий Флоровский и религиозно-философский ренессанс - Содержание

Предисловие
Список сокращений
Введение
  • Глава 1. Религиозно-философский ренессанс до революции
  • Глава 2. Первое знакомство Флоровского с ренессансом
  • Глава 3. «Отцы» и «дети» ренессанса в эмиграции
  • Глава 4. Евразийский соблазн
  • Глава 5. Философия истории
  • Глава 6. Переоценка Соловьева
  • Глава 7. Антипод Булгакова
  • Глава 8. Софиологический подтекст неопатристического богословия
  • Глава 9. Как были написаны «Пути русского богословия»
  • Глава 10. Патристическая норма и западный псевдоморфоз русского богословия
  • Глава 11. Первые отклики на «Пути русского богословия»
  • Глава 12. Христианский эллинизм как philosophia perennis
  • Глава 13. Экклесиологические и эпистемологические очертания неопатристического богословия
  • Глава 14. Рецепция Флоровского в православном богословии
  • Глава 15. За пределами «нарратива поляризации»
Библиография
 

Павел Гаврилюк - Георгий Флоровский и религиозно-философский ренессанс - Введение

 
Несмотря на то, что сам [Георгий Флоровский] не смог прояснить, что он понимает под «неопатристическим синтезом» как целью православного богословия; если, в конечном счете, историк в нем кажется гораздо выразительнее богослова, - его труд тем не менее останется важной вехой, необходимой и определяющей точкой отсчета для всего будущего развития православного богословия[1].
 
Протоиерей Георгий Флоровский (1893-1979) обычно считается вдохновителем «возвращения к Отцам Церкви» в православном богословии двадцатого века. Патристическое богословие было для него единственным критерием оценки всех богословских суждений. Он утверждал, что католические и протестантские богословские влияния, начиная с семнадцатого века, привели русское православное богословие в состояние «западного пленения», исказившего подлинную идентичность православного богословия. Исходя из этого он выдвинул свой неопатристический синтез в качестве программы реформы русского православного богословия диаспоры и основы для экуменического диалога. По его представлению, такой синтез должен был стать единственнымаутентичным направлением будущего развития православного богословия. Флоровский также верил, что разобщенность христиан «преодолима только путем возвращения к общему разуму ранней Церкви»[2].
 
Акцент на основополагающем значении греческой патри-стической традиции проходит красной нитью через все стороны учения Флоровского. С наибольшей силой он слышен в его оценке современного ему богословия и будущего развития православного богословия двадцатого века[3]. Будучи мастером лапидарных характеристик, отец Георгий предпочитал высказывать свои главные мысли весьма кратко. В результате многие его богословские прозрения не получили своего развития. Кроме того, он был слишком историком, чтобы создать свою богословскую систему. Большинство его богословских трудов построены по историческому принципу; и напротив, его исторические обзоры вдохновлены конкретными богословскими идеями. Можно сказать, что Флоровский стал специалистом по историческому богословию еще до того, как оно было выделено в особую дисциплину.
Необходимость пересмотра «нарратива поляризации»
 
Программа «возвращения к Отцам» Флоровского обычно противопоставляется «модернизму»[4] его старших современников - крупного созвездия мыслителей, идеи которых составили религиозно-философский ренессанс первой половины двадцатого века. Русский, а точнее русскоязычный религиозный ренессанс был сложным и многообразным явлением, духовным ферментом группы мыслителей, чьи философские, литературные и художественные труды поставили религиозные вопросы и ценности в центр культурной жизни. В этом смысле религиозно-философский ренессанс был одним из центральных движений Серебряного века. Среди признанных лидеров ренессанса следует назвать Николая Бердяева (1874-1948), Сергия Булгакова (1871-1944), Владимира Эрна (1882-1917), Георгия Федотова (1886-1951), Павла Флоренского (1882-1937), Семена Франка (1877-1950), Михаила Гершензона (1869-1925), Зинаиду Гиппиус (1869-1945), Вячеслава Иванова (1866-1949), Льва Карсавина (1882-1952),
Антона Карташева (1875-1960), Николая Лосского (1870-1965), Дмитрия Мережковского (1865-1941), Павла Новгородцева (1866-1924), Василия Розанова (1856-1919), Льва Шестова (1866-1938), Федора Степуна (1884-1965), Петра Струве (1870-1944), Бориса Вышеславцева (1877-1954) и Василия Зеньковского (1881-1962). В этом, безусловно, неполном списке я перечислил главным образом тех лиц, с кем Флоровский был знаком лично.
 
Первоначально вдохновленный ренессансом, Флоровский со временем стал относиться к его достижениям все более критически. В свете такой перемены возвращение Флоровского к патри-стическому богословию обычно воспринимается в контексте его оппозиции модернистам и прозападному характеру ренессанса. Этот «нарратив поляризации», как я его буду называть в данной монографии, принят за основание большинством исследователей, независимо от их собственного отношения к неопатристике[5]. К примеру, такие ведущие православные богословы, как свящ. Александр Шмеман (1921-1983), свящ. Иоанн Мейендорф (1926-1992) и Христос Яннарас (род. 1935) придерживались «нарратива поляризации» и передали его своим православным и неправославным ученикам.
 
Более детальный анализ богословских оснований неопатри-стического синтеза, предпринятый в этом исследовании, покажет, что «нарратив поляризации» нуждается в пересмотре. Действительно, для того, чтобы патристическая парадигма стала ведущей в послевоенном православном богословии, понадобилась полемическая сила Флоровского и Владимира Лосского. И все же было бы ошибкой рассматривать взаимоотношения модернистов (поколение Булгакова и Бердяева) и неопатристических богословов (Флоровский, Владимир Лосский и их последователи) только как противостояние, хотя привычность такой дихотомии обусловлена, в том числе и некоторыми остро полемическими заявлениями самого Флоровского. Это преувеличенное противопоставление основывается на сомнительном утверждении Флоровского и его последователей, будто бы богословы-«модернисты» совершенно отвергли Отцов Церкви и интеллектуально продались Западу. Оказавшись в таком прискорбном состоянии, православное богословие нуждалось в спасении, к которому и приступили неопатри-стические богословы.
 
С моей точки зрения, категоричное противопоставление модернизма и неопатристики неверно. Как я покажу в данном исследовании, в религиозно-философском ренессансе можно распознать предвестия богословской программы Флоровского. Подобная преемственность была возможна, в частности, потому, что «модернисты» из числа лидеров ренессанса по-своему открывали для себя заново Отцов Церкви, хотя результаты их усилий не удовлетворяли Флоровского в философском и богословском плане. Таким образом, дебаты между поколением Булгакова и поколением Флоровского касались не основополагающего характера патристического богословия (с чем были согласны обе стороны),а конкретных путей использования патристической традиции в современную эпоху.
 
Мой центральный тезис заключается в том, что программу не-опатристического возрождения Флоровского нельзя отделять ни от религиозно-философского ренессанса, ни от некоторых направлений исторических исследований его времени. Чтобы доказать этот тезис, я в этой книге показываю, что Флоровский воспринял ряд ведущих тем и вопросов ренессанса, хотя его ответы на эти вопросы часто расходились с ответами его старших современников. Эмигрировав в Европу в 1920 году, Флоровский лично познакомился, интенсивно общался и сотрудничал (в том числе в издательских проектах) со многими лидерами религиозно-философского ренессанса, включая Бердяева, Булгакова, Федотова, Карташева, Н. Лосского, Струве и Зеньковского. Поскольку наибольшей интенсивности это общение достигло в 1920-1930-е годы, моя монография сосредоточится на европейском периоде карьеры Флоровского (1920-1948), принимая во внимание также и ранний украинский (1893-1920) и поздний американский (1948-1979) периоды[6].


[1] Alexander Schmemann, "In Memoriam Fr. Georges Florovsky", SVTQ, 23 (1979), 133.
[2] G. Florovsky, "Theological Tensions among Christians" CWXIII: 9-13, на с. 13.
[3] См., например: G. Florovsky, "Patristics and Modern Theology", в: Hamilcar S. Alivisatos (ред.), Proces-verbaux du premier Congres de Theologie Orthodoxe a Athenes, 29 Novembre - 6 Decembre 1936 (Athens: Pyrsos, 1939), 238-242; "The Legacy and the Task of Orthodox Theology", ATR, 31/2 (1949), 65-71; "The Ethos of the Orthodox Church", ER, 12/2 (1960), 183-98 (CWIV: 11-30, 281-282).
[4] В контексте внутриправославных дебатов двадцатого века термины «модернизм» и «модернисты» часто использовались оппонентами как полемический ярлык. Булгаков в полной мере признал это в своей речи по случаю десятилетия Свято-Сергиевского института в Париже: «Печать эпохи явственно лежит на нашем богословском творчестве, и поскольку новое есть синоним творчества, это и есть наш модернизм, в котором нас укоряют люди, тщащиеся бессильно остановить солнце и упразднить историю. Но этот модернизм есть и хочет быть живым преданием, которому мы посильно служим в верности Церкви» («При реке Ховаре», Путь парижского богословия, Москва: Изд-во храма св. мученицы Татианы, 2007, 430). Бердяев также использовал термин «православный модернизм» в нейтральном значении в своей работе «Типы религиозной мысли в России. Новое христианство» (см. его Собр. соч., Париж: YMCA-Press, 1989, 441-462).
[5] В качестве примеров стандартного нарратива можно назвать: A. Schmemann, "Russian Theology: 1920-1972, An Introductory Survey" SVTQ, 4 (1972), 172-194, на с. 178; Peter A. Chamberas, "Georges Vasilievich Florovsky (1893-1979): Russian Intellectual Historian and Orthodox Theologian", Modern Age, 45/1 (2003), 49-66, особ. 56-58; R. Bird, "The Tragedy of Russian Religious Philosophy: Sergei Bulgakov and the Future of Orthodox Theology", в: J. Sutton и W. van den Bercken (ред.), Orthodox Christianity and Contemporary Europe (Leuven: Peeters, 2003), 211-228; Paul Valliere, "The Christian East", в: Charles Taliaferro, Paul Draper, и Philip L. Quinn (ред.), A Companion to Philosophy of Religion, 2-е изд. (Maiden, MA: Wiley-Blackwell Publishing, 2010), 217-224.
[6] Новаторское исследование американского (1948-1979) периода жизни Флоровского - G. Н. Williams, "Georges Vasilievich Florovsky: His American Career (1948-1965)" GOTR, 11 (1965), 7-107.
 
 

Категории: 

Благодарю сайт за публикацию: 

Ваша оценка: Нет Average: 10 (4 votes)
Аватар пользователя Mafusall