Хот - Бог после Дарвина

Сто пятьдесят лет назад Чарльз Дарвин поразил мир новой удивительной теорией эволюции, которую еще предстоит оценить и понять богословию. Даже на Западе, где многие религиозные мыслители хотя бы номинально согласились с теорией Дарвина, лишь немногие исследователи внимательно и глубоко изучали ее. Но и те люди, которые, по их утверждению, готовы принять эту теорию, часто корректируют ее по своему усмотрению, отбраковывая некоторые наиболее неприятные моменты. В тех случаях, когда богословы прямо не отвергают идеи Дарвина, они обычно игнорируют их, довольствуясь кивком согласия на тривиальную фразу: «Бог творит путем эволюции».

 

Но если даже богословие и не уловило подлинную суть эволюции, то же самое можно сказать и обо всем научном мире в целом. Как незадолго до смерти говорил Ганс Йонас, философии также еще нужно обрести понимание реальности - онтологию, совместимую с эволюцией^[1]. Для большей части эволюционной науки философской основой стал материализм - убеждение в том, что реально существует только безжизненная неразумная «материя». В начале XX века Альфред Уайтхед уже писал о том, что господствующая на Западе материалистическая метафизика задушила в корне идею о зарождении нового в эволюции жизни, и он всеми силами стремился сформулировать альтернативную философскую систему взглядов^[2]. Однако лишь немногие философы и ученые знакомы со взглядами Уайтхеда и по достоинству оценили их. До сих пор большинство эволюционистов не видят убедительной альтернативы материализму в качестве интеллектуальной основы этого направления науки.

 

Нас же в первую очередь, конечно, интересует богословие. Можно с уверенностью сказать, что современной религиозной мысли еще предстоит найти свое место в мире, сформировавшемся после открытия Дарвина. В значительной степени богословы все еще мыслят и пишут так, как будто Дарвина никогда не существовало. Все их внимание приковано, прежде всего, к миру человека и его специфичным проблемам. Нюансы же биологии и, в сущности, космологии глубоко не повлияли на современные богословские представления о Боге и Его отношении к миру.

 

Хотя современный экологический кризис и привлек внимание многих здравомыслящих людей к природному миру, однако эволюция мира не представляет еще первостепенного интереса для ученых богословов и религиоведов, не говоря уже о широких массах верующих.

 

Скептически настроенные ученые, несомненно, уже давно решили, что Вселенная без Бога - единственное разумное объяснение мира после открытия Дарвина. А тот факт, что богословие все еще существует, кажется некоторым эволюционистам странным анахронизмом. Без сомнения, нам пришлось бы согласиться с тем, что если атеизм и действительно является логическим основанием эволюционной теории, то тогда дни богословия и всех религий сочтены. Но, как мы еще увидим, такое мнение вряд ли оправдано. Как я покажу далее, Дарвин подарил нам описание жизни, красота, глубина и пафос которой в контексте более широкого вселенского эпоса эволюции заставляют нас иначе посмотреть на суровую реальность священного и на Вселенную, наполненную удивительным смыслом.

 

 

Дарвин доказывал, что все формы жизни произошли от одного общего предка, а широкое разнообразие живых организмов объясняется процессом, который он назвал «естественным отбором». Особи любого вида по чистой случайности отличаются друг от друга. Из получившегося многообразия природой «отбираются» только самые «приспособленные», те, которые лучше «адаптированы» к окружающей среде и способны выжить и дать потомство. На протяжении огромных промежутков времени идет отбор мельчайших вариаций свойств, благоприятно влияющих на приспособляемость организмов, в результате чего появляется бесчисленное количество новых, отличных друг от друга форм жизни, в число которых, в конечном счете, входит и человек.

 

Дарвин опубликовал свой труд «Происхождение видов» в 1859 году, но и по сей день большинство биологов отдают должное его универсальности и точности. В концепции «неодарвинизма» первоначальные идеи Дарвина лишь дополнены современными познаниями в области генетики. Внутренние распри по важным вопросам продолжают разделять эволюционистов, но неизменным остается признание гения Дарвина и правильности его идей о едином происхождении жизни и механизме естественного отбора. Существуют различные мнения о роли случайности, приспособления, отбора, генов, отдельных организмов, групп, взаимопомощи, борьбы за существование и прочего в эволюции. Но большинство ученых сегодня не сомневаются в том, что жизнь развивалась, хотя бы приблизительно, в том направлении, которое так блестяще указал Дарвин.

 

Из-за той роли, которая отводится в дарвиновской картине мира фактору случайности и слепого отбора в развитии жизни, традиционное представление о заботливом и всемогущем Боге кажется ненужным и, возможно, непоследовательным. Даже те богословы, которые потрудились внимательно изучить теорию эволюции, вряд ли смогут отрицать, что она создает трудности в объяснении того, кто в богословии называется Богом. После убедительного описания непростого путешествия жизни по Земле любой дальнейший разговор о «божественном плане» кажется немыслимым, а заявления богословов о том, что зарождение жизни можно удовлетворительно объяснить божественным «разумным замыслом», выглядят особенно сомнительно.

 

Но не все с этим согласятся, что вполне естественно. Так, например, биохимик Майкл Бихи в своей противоречивой книге Darwin’s Black Box предлагает интересный новый взгляд на старую теорию о том, что жизнь есть результат «разумного замысла». Он утверждает, что идея Дарвина о постепенной эволюции от простого к сложному не может объяснить всех хитросплетений жизни хотя бы на уровне клетки. Для большинства дарвинистов даже простейшая живая клетка представляет собой «черный ящик»: несмотря на то, что общие функции могут быть известны, мы еще далеки от понимания сущности внутренних процессов. Однако, по мнению М. Бихи, биохимия пролила свет на черный ящик Дарвина, обнаружив там «не поддающийся упрощению» микромир, которому в рамках теории Дарвина не было компетентного объяснения^[3].

 

Сам Дарвин признавал, что, если бы можно было убедительно доказать, что разнообразие жизни возникло не в результате мельчайших постепенных изменений, имеющих случайный и ненаправленный характер, а как-то иначе, тогда бы его теорию следовало бы признать ложной. Подчеркивая эти слова Дарвина, М. Бихи делает попытку показать, что клеточное строение живых существ не могло сложиться случайно или постепенно, как бы предположил последовательный дарвинист. Сложные компоненты клетки не могут полноценно функционировать, если они все не присутствуют в ней одновременно, тесно взаимодействуя друг с другом. Следовательно, постепенное появление новых форм, когда отдельные элементы жизненной мозаики занимают свои места только по одному и по очереди, не может объяснить даже работу живой клетки, не говоря уже о более высоких уровнях жизни. Пользуясь простой аналогией, М. Бихи обращает наше внимание на то, что мышеловка будет работать только в том случае, если присутствуют все ее детали. Уберите какую-то одну часть, и мышь не поймаешь. Таким же образом и механизмы клетки не смогут обеспечить жизнедеятельность, если все поразительно сложные и разнообразные компоненты не будут собраны воедино и не будут работать синхронно.

---