Это эссе было задумано как апология истории. Без апологии не обойтись, поскольку история или, точнее сказать, историческое видение проблем и явлений были повсеместно дискредитированы. Движение «Великие книги» — не единственное, которое питает глубокую антипатию к исторической и эволюционной позиции. Позитивизм, экзистенциализм, американская школа чисто описательной антропологии, «новая критика» и особенно распространенное в Европе философское течение, восходящее к Ницше, — все они отвергают исторический подход.
В сущности, как станет ясно из последующего, в этой антиисторической тенденции отразилось общее настроение эпохи. Подобное отношение представляет не просто научный интерес; оно оказывает глубинное воздействие на всю нашу культуру. Чтобы осознать это, достаточно сопоставить периоды, когда люди неколебимо верили в смысл истории (Средние века и эпоха Просвещения), с нашим временем, когда эта вера основательно пошатнулась.
И хотя в те времена люди по природе своей были не лучше, чем теперь, а материальные условия их жизни были, безусловно, неизмеримо хуже, но зато их вера в историю как в путь к спасению или как в путь прогресса, ведущий по восходящей, давала им прочную духовную установку, которая направляла и оберегала умы тех эпох, служила человеку опорой и помогала ориентироваться в жизни; с этой верой люди чувствовали себя духовно защищенными и, не в меньшей степени, чувствовали себя и защитниками, несущими ответственность за будущее всего человечества.
Эта же вера не давала человеку впасть в то состояние полной «незащищенности» (если вспомнить выражение Карла Ясперса), которое и породило все интеллектуально оправданные и технологически оснащенные ужасы нашего времени. Невозможно ни возродить дух Средневековья, ни воскресить наивный оптимизм эпохи Просвещения; невозможно вернуться и к царившим в те времена историческим концепциям. Ни одна из пройденных стадий неповторима. Меняются условия жизни, и новое положение вещей неминуемо порождает новые мысли и устремления.
Но раз уж теперь находится под сомнением самый смысл истории, то нам предстоит это сомнение разрешить, приняв во внимание весь накопленный человечеством опыт мысли и действия. Прежде всего следует разрешить то недоразумение, которому не чужд даже такой утонченный мыслитель, как Р. Дж. Коллингвуд. В «Идее истории» он пишет: «Каждый историк, как мне кажется, согласился бы с тем, что история — это разновидность исследования или поиска». История, возразил бы я, ни в коей мере не равнозначна историописанию, или историческому исследованию; в противном случае не имело бы смысла пользоваться этими устоявшимися терминами.
Уже то, что эти понятия существуют и что мы можем помышлять об «изучении истории», со всей очевидностью свидетельствует: история — это само по себе происшествие, а не его описание или исследование. Разумеется, исторические концепции и их толкования сливаются с самой историей и сами становятся событиями, которые влияют на историю, порождают новую историю. Но историческая наука конституирует историю только тогда, когда становится частью жизни, а не остается всего лишь отвлеченной теоретической дисциплиной.
Эрих Калер – Избранное - Выход из лабиринта
Издательство — Российская политическая энциклопедия — 337 с.
Москва — 2008 г.
ISBN 978-5-8243-0915-7
Эрих Калер - Избранное - Выход из лабиринта - Содержание
Смысл истории
- Смысл смысла
- История истории
- Смысл истории
- Примечания
- Комментарии
Выход из лабиринта
- Предисловие
Часть первая
- Культура и эволюция
- Естествознание и история
- Живучесть мифа
- Реальность утопии
- Дополнение к Части I
Часть вторая
- Природа символа
- Что такое искусство?
- Искусство и история
- Дополнения к Части II
Часть третья
- Разновидности бессознательного
- Распад художественной формы
- Истина, добро и красота
- Дополнения к Части III
- Примечания
- Комментарии
В. И. Матузова
- Эрих Калер: Размышляя о судьбах человечества
- Примечания
- Библиография
- Указатель имен. Составитель И.А. Осиновская
Эрих Калер - Избранное - Выход из лабиринта - Содержание - Культура и Эволюция
Термины «культура» и «эволюция» никоим образом не являются чем-то однозначным. Они имеют разные толкования, и разнообразие их значений отражает разнообразие жизни человека на разных этапах истории. В кратком обзоре различных употреблений этих слов я продемонстрирую, как по мере расширения значений терминов появлялись, напротив, их более узкие коннотации. Слово «культура» происходит от латинских cultura и cultus, что значит «уход, культивирование», но заключает в себе множество сопутствующих значений, таких как «воспитание», «обучение», «украшение», а также «благоговение» и «культ». Оба слова изначально употреблялись в атрибутивном, функциональном смысле, обозначая возделывание чего-либо.
Фактически cultura встречается раньше всего в составной форме: agricultura, сельское хозяйство, возделывание земли, обработка почвы; следы этого происхождения были заметны и в Средневековье, когда изредка поклоне- ние Богу называют agricultura Dei, «агрикульт» Бога. Значение термина cultura расширяется по мере раздвижения границ его приложения: Цицерон говорит о cultura animi, воспитании души, что для него тождественно философии; но постепенно cultura animi перестала сводиться только к этому, в нее стали вкладывать смысл культивирования искусств и книжности, умственных способностей вообще. Так, на первый план выступила черта, присущая любому воспитанию; а именно - контроль и организация, утончение и сублимация того, что дано природой.
Так различные атрибутивные, функциональные употребления терминов cultura и cultus слились в одно субстантивированное понятие «культура», используемое и по сей день, когда культуру противопоставляют варварству или когда кого-то называют культурным человеком. Этот переход от атрибутивности к субстантивности предполагает коренное изменение: представление о культуре как возделывании, деятельности (обработка чего-либо, воспитание кого-либо — cultivare se ipsum) сменилось понятием культуры как устойчивого состояния, состояния «окультуренности».
В этом качестве, применительно к присущему человеку состоянию, термин «культура» стал синонимом других понятий: humanitas, «человечность», т. е. состояние, присущее человеку в отличие от животного, или civilitas, «благовоспитанность», и urbanitas, «вежливость», состояние, свойственное городскому жителю и гражданину в отличие от крестьянина, мужлана. Римская империя״ и страны, возникшие на месте римских провинций и сохравнившие римские традиции, были порождены городом, город был их организующим центром.
Страна в целом мыслилась подчиненной городу, а городская жизнь была жизненным стандартом, в отличие от Германии, где города развились поздно, уже после образования некоего подобия всемирной империи, и где по причине привязанности знати к деревне города так и не смогли обрести такого господствующего положения, как в других странах Западной Европы. В самом деле, лишь сравнительно недавно в Германии появилась столица. Думается, этими различиями в конечном счете объясняется преобладание термина «цивилизация» на романском и англосаксонском Западе и термина «культура» в Германии.
Немецкое понятие и высокая оценка культуры, Kultur, вышли из понятий немецкой философии. Культура (Kultur) отождествлялась с Bildung, воспитанием души, умственных и духовных способностей, и ставилась выше западной «цивилизации», которая толковалась как комплекс внешних признаков: благородства манер, развития техники и общественно-политических институтов.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
