Кралечкин – Ненадежное бытие

Сенсибилизация ко времени как та­ковому, декларативно объединяющая ряд модернистских фигур — Джойса, Пруста, Бергсона и Хайдеггера (последний чи­тал предпоследнего, но не наоборот), — не сво­дится к историческим предпосылкам все большей специализации, объективации и по­требовавшейся синхронизации различных операций и опытов. Скорее, создание рабоче­го дня как отдельной единицы, человеко-ча­са и т. п. — всех тех вещей, которые позволи­ли говорить об объективации и упорядочении времени, его синхронизации и хронометра­же, — можно описать через джетлаг, то есть про­стейшую фигуру наложения пространственно­го на темпоральное, в результате которого одно скрадывается, а другое выходит на поверхность, обнаруживая себя неприятными последствия­ми.

 

Проблематизация темпоральности — след­ствие определенного джетлага, минимально­го концептуального эксперимента, в котором параллелизм и слаженность условий, состав­ляющих трансцендентальную эстетику — ма­шину пространства и времени, — нарушается: они наезжают друг на друга, одно условие заносит на другое, так что теряется сама их про­зрачность, которая и была первоначальным ус­ловием выявления их в качестве условий опыта. В джетлаге происходит смещение за границу оптимальных траекторий, которые характери­зовали непроблематичные, человекоразмерные отношения пространства и времени (по край­ней мере с точки зрения постепенно сложив­шейся мифологии модерна, ретроспективно полагающей синтетические единства опыта, ко­торые в нем самом распадаются). Джетлаг модерна означает, что в какой-то мо­мент время само становится неудобным, при­чиняет неприятные ощущения, становится недомоганием.

 

В момент выхода за пределы соразмерных траекторий время не проявляется в качестве «самого времени», не дается феноме­нологически, это не то, что можно было бы до­стичь автономным полаганием себя в качестве хозяина собственного времени, принимающе­го решения. Удобство времени, позволявшего жить в своем ритме, по собственному расписа­нию, в режиме фриланса или, наоборот, тради­ционного (сельского, церковного и т. д.) кален­даря, настолько интериорного, что его можно не замечать, отменяется превращением време­ни в своего рода орган, устройство, хронометр, которым, как выясняется, был каждый, хотя и не знал об этом. В первом случае время могло быть всего лишь удобным интерфейсом, очка­ми виртуальной реальности, которые давались от рождения и никогда не снимались, как одна из составляющих когнитивного аппарата, даже если впоследствии он подвергся тем или иным социальным доработкам и апгрейдам.

 

В джетлаге эти очки съезжают, требуют доводки. Рас­крытие времени как базового условия означало не столько его представление в качестве тоталь­ной среды (субъективного времени или хроно­логии обобщенного социального производ­ства), медиума всего остального или «бытия», сколько в качестве отдельной, частной вещи: помимо всех остальных вещей, обнаружилась такая вещь, как время, возможно часть тела, на­тираемая от слишком быстрого передвижения в джетлаге. Последний, конечно, дает понять, что каждый и есть время, поскольку чувствует­ся оно так же, как излишняя тренировка дает почувствовать ранее не ощущавшиеся мышцы. Но тренировка времени как мускулатуры огра­ничена: время оказывается и слишком органи­ческим, и слишком объектным, чужим, чтобы его можно было упражнять. Любой time manage­ment — скорее, попытка вернуться к гладкости времени как всеобщего медиума в условиях по­стоянного джетлага, то есть консервативная практика.

 

Джетлаг размечает ситуацию такого «остранения», которое, в отличие от модер­нистской программы последнего, не обеща­ет прямой когнитивной прибыли, переописания или новой теоретизации. Время становится тем внешним, которое имеет непосредственное отношение к нам, нашей ноуменальной, а пото­му, возможно, ужасной, или механической (за­водной или кукольной, как у Канта) природе, интериоризация которой на самом деле невоз­можна (мы не можем интериоризировать себя как ноумен не потому, что он закрыт, а потому что его возможная механическая природа, его детерминизм запрещают саму возможность интериоризации). Джетлаг — простейший пример weird, то есть такого внешнего, которое смещает концептуальные границы внутреннего, «транс­цендентального шока», как его понимал Марк Фишер. Бороться с джетлагом можно, напри­мер, за счет машины времени Уэллса, которая перемещает во «внешнем» времени, но не сме­щает и не сдвигает его — так что это способ тех­нического освоения хронометрии, которая уже была выявлена в джетлаге.

 

 

 

Библиотека журнала – «Логос»

Издательство – «Институт Гайдара»

Москва – 2020 г. / 352 с.

ISBN 978-5-93255-577-4