Кущ - На закате империи

Обращение к истории интеллектуалов, живших на закате Византийской империи, позволяет нам насладиться последними и потому, быть может, особенно прекрасными всполохами угасающего сияния этой великой цивилизации. Контраст между подъемом в культурной жизни и упадком в других сферах общественного бытия особенно резко обозначился в вечерних сумерках, постепенно сгущающихся над Византией. Парадоксальность эпохи отразилась и в судьбах интеллектуалов, продолжавших, с одной стороны, жить в замкнутом мире элитарной культуры, сохраняя и воспроизводя лучшие традиции своих предшественников, с другой — вынужденных вместе с соотечественниками приспосабливаться к трудностям и лишениям кризисного времени, с тревогой наблюдая, как их отчизна приближается к краю пропасти.

 

Уникальность византийской цивилизации проявилась и в том, что до самого конца империи эрудиция оставалась там в чести, интеллектуальный труд почитался как достойнейшее занятие, а образованность открывала двери в самые заповедные места императорского дворца. Даже находясь на пороге неминуемой гибели, Византия позволяла себе роскошь богатой духовной жизни. В то время, когда, казалось, уже было не до риторов и их рафинированной культуры, в империи все так же кипели научные споры, сочинялись ученые трактаты, собирались литературные кружки, а философы обращались с большой трибуны к благоговейно внимавшей им аудитории. Столь духовно насыщенное существование интеллектуальной среды на фоне крушения византийского мира — опыт сам по себе весьма полезный и поучительный для любых времен. 

 

Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2013 г. - 456 с.

ISBN 978-5-7996-0828-6 

 

Введение 

Глава 1. Поздневизантийская интеллектуальная среда в социальном измерении 

Глава 2. Формы интеллектуального общения 

Глава 3. Гуманистические тенденции в интеллектуальной жизни 

Глава 4. Проблемы империи глазами интеллектуалов 

Глава 5. Прозападные настроения в интеллектуальной среде 

Заключение 

Список литературы 

Список сокращений 

 

 

Красота — одна из ключевых категорий, занимавших на шкале ценностей византийцев особое место, являясь не только эстетическим, но и нравственным понятием - означала прежде всего внешнюю красоту и привлекательность, а кроме того, и нравственное совершенство, благородство, абсолютную красоту. Поэтому красота являлось одним из основополагающих понятий античного идеала. Византийские авторы сочинений во всех литературных жанрах, а в особенности в риторических произведениях, широко использовали топос красоты, относя ее как к физическому, так и к духовному, нравственному совершенству описываемого объекта. Мы же обратимся к употреблению этого топоса поздневизантийскими авторами применительно к изображению города и городского пространства. Город в сознании византийцев — понятие особое. С античных времен это понятие включало в себя не только пространственные характеристики — стены и здания, улицы и площади, крепостные стены и башни, но и гражданскую общину, т. е. самих жителей полиса, их политическую организацию, управление, духовную жизнь. Соответственно применение авторами сочинений топоса красоты в отношении города отражало его восприятие ими как гармоничного сочетания всех его составляющих. Этот образ был унаследован византийской литературой от Античности, когда сложился весь семантический спектр употребления слова «красота» применительно к городу, когда был определен набор «городских красот», достойных восхищения и прославления. Именно в античной риторике оформились жанры, ориентированные на восхваление города: энкомий (хвалебная речь), экфрасис (описание), синкрисис (сравнение), которые в дальнейшем получили развитие уже на византийской почве.

 

Топос городской красоты в сочинениях ранневизантийского периода иллюстрировал приверженность авторов античной идее полиса. В описаниях городских красот писатели следовали классическим канонам (Прокопий Кесарийский, Павел Силенциарий). Кризис городской жизни на излете ранневизантийского времени отчетливо отразился в исчезновении описаний города из литературы последующих столетий. Возрождение города и оживление городской экономики в средневизантийский период породили новый интерес к образу, но уже в поздний период византийской истории, когда влияние гуманизма стало особенно заметным, появилось несколько блестящих образцов похвальных речей, адресованных городам (laudes urbium). Как уже отмечалось, поздневизантийское время стало для жителей империи периодом тяжких испытаний. Византия вступила в полосу глубокого кризиса, грозившего государству неминуемой гибелью. Внешняя угроза, внутренние раздоры, религиозные споры и экономический спад одновременно обрушились на империю. Страна тонула в распрях приверженцев различных политических и духовных течений, что усиливало в обществе фанатичный радикализм, утопическую экзальтацию и высокомерную заносчивость. И хотя византийская имперская доктрина уже не отвечала новым реалиям, она по-прежнему доминировала, в том числе и в политической риторике. Положение дел в стране наложило отпечаток и на характер речей, посвященных восхвалению города, в которых внимание уделялось не только риторическим изыскам, но и средствам идейной пропаганды, отражавшим то или иное политическое или религиозное кредо.