При окончании курса мне, еще не имевшему никакой ученой степени, предложено было ректором Академии сразу ни много ни мало — всего пять академических вакантных кафедр: Св. Писания Ветхого Завета, Св. Писания Нового Завета, библейской истории, введения в круг богословских наук и, наконец, древней церковной истории. (Не была, однако же, предложена кафедра латинского языка, тогда тоже свободная в нашей Академии, потому что эта кафедра и за кафедру никем серьезно не считалась.) С нетерпением ждала меня и шестая кафедра — по метафизике, но об этой кафедре поведем речь особо. Итак, мне предложено было на выбор по меньшей мере пять кафедр, точь-в-точь как в магазине Когтева осенью предлагаются покупателям на выбор арбузы. Конечно, не беда ошибиться в выборе арбуза — потеряешь лишь 25 коп. Иное дело сделать ошибку в выборе кафедры! Ошибся ли я, выбрав теперешнюю мою кафедру, — судить не берусь. Как окажется из дальнейшего повествования, меня много бранили как историка: может быть, я и в самом деле ошибся выбором. Но не об этом теперь речь.
Что за удивительное происшествие — пять кафедр предлагаются в Московской Духовной академии одному и тому же лицу, знаменитому только тем, что он был длинен, как верстовой столб, худ, как жердь, и т. д.? Может быть, он слыл за очень умного? Сомнительно. Он и в списке тогда не был первым... Чем же объясняется такой из ряда вон выходящий факт? Дело объясняется так: в 1869 г. вводился новый Академический устав в Киевской Духовной академии, вследствие чего понадобилось заместить здесь кем-либо кафедру метафизики, — метафизики, которая до тех пор совсем не преподавалась в указанной Академии. Совет этой Академии обратился к покойному нашему профессору Кудрявцеву с просьбой рекомендовать кого-либо из его учеников для замещения кафедры метафизики в Киевской Духовной академии. Кудрявцев рекомендовал меня: не потому, однако же, что считал меня великим метафизиком, а потому, что я, будучи на 4-м курсе, писал магистерское сочинение на философско-богословскую тему «Превосходство откровенного учения о творении мира перед всеми другими объяснениями его происхождения».
Итак, я, еще находясь на школьной скамье, был зачислен кандидатом на кафедру метафизики в Киеве. Но этой кафедры, к счастью, я не занял. Когда я окончил курс в 1870 г., совет нашей Академии — учреждение, тогда только что появившееся, — пожелал удержать меня при родной мне школе. А для того чтобы уладить дело наиуспешнейшим образом, предложил мне на выбор любую из пяти вышепоименованных кафедр. Мной выбран теперешний мой предмет. Я со времен детства любил историю, хотя мало понимал сущность этой в действительности очень мудреной науки.
Лебедев Алексей - К моей учено-литературной автобиографии и материалы для характеристики беспринципной критики
Сборник памяти А. П. Лебедева
СПб.: Издательство Олега Абышко, 2005. 320 с.
(Серия «Библиотека христианской мысли. Исследования»)
ISBN 5-89740-120-2
Лебедев Алексей - К моей учено-литературной автобиографии и материалы для характеристики беспринципной критики - Содержание
- От Издателя. Неблагонамеренный благовестник, или Судьбы Алексея Петровича Лебедева
- А. П. Лебедев. К моей учено-литературной автобиографии и материалы для характеристики беспринципной критики (Посвящается моим давним ученикам 1870-1895 гг.)
- Н. Н. Глубоковский. Памяти покойного профессора Алексея Петровича Лебедева (Под первым впечатлением тяжелой утраты)
- А. И. Покровский. Алексей Петрович Лебедев (Некролог)
- Речь профессора А. А. Спасского, сказанная при гробе после чтения Евангелия
- Речь профессора А. И. Покровского, сказанная на могиле А. П. Лебедева
- Речь студента Н. П. Кудрявцева, произнесенная на могиле А. П. Лебедева
- И. Д. Андреев. А. П. Лебедев (Некролог)
- А. А. Спасский. Профессор А. П. Лебедев
- А. П. Лебедев. Слепые вожди. Четыре момента в исторической жизни Церкви
Лебедев Алексей - К моей учено-литературной автобиографии и материалы для характеристики беспринципной критики - Неблагонамеренный благовестник, или судьбы Алексея Петровича Лебедева
Писать обстоятельную биографию выдающегося русского церковного историка, профессора Московской Духовной академии и заслуженного профессора Московского университета А. П. Лебедева (1845-1908) — все-таки дело пока ещё несколько далекого будущего, и не нам за него браться. На сегодняшний день на это есть две основные причины. Во-первых, человек, ежедневно по пятнадцать часов проводящий в своем кабинете за научной работой, один список трудов которого составляет 1,5-2 печатных листа, а общий объем опубликованного — 300-400 авторских листов, обозревший в своих лекциях и книгах практически всю историю христианской Церкви от времен апостольских до конца XIX в. (преимущественно, разумеется, Восточной церкви) — такой человек имеет, конечно же, внешнюю канву из фактов личной жизни и привходящих событий общественного значения, в которых ему довелось участвовать, даже, безусловно, он глубоко заинтересован донести эти факты и события до своих читателей, объясниться с ними по поводу возможных или действительных недоразумений, проявить, в конце концов, свои лирические таланты, высказаться на злобу дня, просто пожаловаться на тяжелую судьбу в тайной надежде на сочувствие, поблагодарить учителей, вспомнить добрым словом друзей, а врагов в лучшем случае вообще не упомянуть... Одним словом, каждый человек и хочет, и даже иногда способен написать автобиографию. Но судьба такого человека есть уже судьба написанных им книг — книг именно научных. Подобная судьба называется судьбой ученого. И Алексей Петрович Лебедев именно из таких людей.
Во-вторых, в сами книги этих людей, подобных проф. А. П. Лебедеву, органично входит элемент биографический, даже без специального на то желания со стороны автора. Вот, предположим, пишет А. П. Лебедев о патриархе Фотии и разделении Церквей, а все равно получается (в очень, конечно же, незначительной степени) и о себе самом: кто и что думает иначе по данному поводу, кто и как его критиковал, кому, что и где он отвечал, да еще с шутками и прибаутками, с несколько тяжеловесным и порою даже далеко не добродушным юмором. А где юмор — там и сам человек, точнее — его характер. Все вышесказанное касается, разумеется, знаменитой полемики А. П. Лебедева с протоиереем А. М. Иванцовым-Платоновым. Или выскажется, приведем еще один маленький пример, Алексей Петрович о нравах и умственном развитии греческого духовенства времен после падения Константинополя, так и здесь он проявит свою личную позицию, а в ответ услышит такое, что печатно не ответить невозможно, а непечатно — хотелось бы, да нельзя. В этом — весь Лебедев. Страсть, увлеченность как самим предметом повествования, так и его формой, никакого заунывного академизма, ни одной монотонной нотки во фразе; это всегда живой голос живого человека, беседующего не с неким потенциальным читателем, а вот здесь и сейчас именно вот с тобой.
При всем этом очень высок научный уровень разговора, насыщенность фактами церковной истории, неизменная опора на источники, все очень доказательно и неголословно, никаких заоблачных философий или даже намека на мистицизм, всегда читатель понимает, что с ним разговаривают серьезно и не скрывают от него каких-либо знаний. Никогда не стоит забывать, с чего начинал Лебедев, с какого уровня развития русской церковно-исторической науки и — какую школу европейского уровня он заложил и что из всего этого могло бы произойти. Стоит трезво оглянуться вокруг, чтобы увидеть и сегодняшнее величие всех научных достижений А. П. Лебедева. Предположим, какому-нибудь «ну очень большому специалисту» (после В. В. Болотова, умершего более ста лет назад, хоть кто-нибудь хоть близко к нему подходил?) по церковной истории и нечему поучиться у Лебедева в смысле сугубо специальных знаний, но вот чему уж совершенно точно всякому читателю можно научиться у нашего знаменитого соотечественника, так это любви к церковной истории, преданности науке как таковой, прозрачности манеры ведения увлекательного рассказа о не очень простых для понимания вещах и много еще чему, о чем речь у нас впереди.
Мы отнюдь не отвлеклись от темы нашего повествования. Все сказанное выше относится именно к судьбам А. П. Лебедева, т. е. к судьбам его идей, а значит — и к нему самому. Любопытен факт, что во втором издании своей докторской диссертации «Вселенские соборы IV и V веков» (М., 1896) Алексей Петрович обещал, что со временем дано будет место и его «Автобиографии». И первая часть ее даже появилась на свет под названием «К моей ученолитературной автобиографии и материалы для характеристики беспринципной критики» в журнале «Богословский Вестник» за 1907 г. В этой первой части существует множество ссылок на вторую часть, уже подготовленную к печати, а исследователи его творчества (увы, немногие, и почти все они уместились под обложкой данной книги) уверяют, что лебедевская «Автобиография» была полностью подготовлена им к изданию и выйдет в самом скором времени. Учитывая же величину творческого и педагогического таланта А. П. Лебедева, его громадное значение для русской церковно-исторической науки, огромность потери и ее неожиданность (от случайной болезни умер человек физически крепкий и полный творческих сил) — все располагало к тому, что непременно должна быть напечатана его «Автобиография» в следующих же номерах того же «Богословского Вестника».
Ничто и никто не могло этому помешать, никакие недоброжелатели уже не могли навредить, невольно и хотя бы временно склоняя головы перед светлой памятью покойного профессора. И — ничего. Нет «Автобиографии» Алексея Петровича Лебедева. Но есть в этом какая-то высшая правда. Автор остался в своих трудах — целиком и полностью. «Автобиография» могла многое бы прояснить в его личной жизни, но не прибавила бы ровно ничего к его уже состоявшейся научной репутации, а с учетом полемической запальчивости Алексея Петровича, может быть, и убавила бы. В нашей книге напечатаны два некролога учеников знаменитого почетного профессора всех российских Духовных академий, тоже теперь уже знаменитых в истории русской богословской мысли — А. А. Спасского и И. Д. Андреева. Спасский здесь пишет: «...историко-литературный обзор его ученой и профессорской деятельности потребовал бы для себя особой диссертации, которая с течением времени, несомненно, и появится». Так ничего и не появилось при всей действительной несомненности и необходимости работы подобного рода. И. Д. Андреев говорит: «Бесконечное множество блестящих объяснений, оригинальных и сильных гипотез навсегда унесено в могилу.
Следует пожалеть, что у покойного не было привычки заносить свои наблюдения отрывочно в записную книжку. Посмертное издание таких записей, я уверен, произвело бы фурор. ...Все это в свое время не могло проникнуть в печать и теперь погибло невозвратно». Здесь бы и проявился истинный Лебедев. Но что не написано — того нельзя и опубликовать, а раз нельзя издать лучшее — зачем довольствоваться худшим? Итого, следует констатировать следующие факты: А. П. Лебедев может быть нам известен только из своих опубликованных творений; все им подготовленное к печати, но не увидевшее свет при его жизни, не сохранилось; множество идей и догадок при наличии жесткой внешней цензуры проходило, соответственно, и цензуру внутреннюю, поэтому в печатных трудах мы не имеем Лебедева во всей его полноте; множество творческих планов ученого осталось нереализованными. Так что мы можем знать об Алексее Петровиче Лебедеве?
Его доброжелатели знают о нем крайне мало. Недоброжелатели знают существенно больше, но все их «знание» исполнено предрассудков. Назовем основные:
- 1) А. П. Лебедев — либеральный церковный историк с явным наклоном в сторону немецкой протестантской науки в лице А. Гарнака;
- 2) А. П. Лебедев — ученый рационалистического толка, и в нетленность мощей он, мол, не верит, и родная вера его не греет;
- 3) Он ученый вообще, знаете ли, невысокого пошиба, способный удовлетворить научные интересы начинающих семинаристов да незатейливых «любителей церковной истории». Ну, вы сами все понимаете...
- 4) Школы А. П. Лебедева никогда и не существовало, все держалось на его личном авторитете, все распалось с его смертью и воссозданию не подлежит ни при каких обстоятельствах;
- 5) Вся популярность его происходила от скандальности характера, от врожденной, так сказать, неотесанности, благодаря вынесению всех своих научных споров на суд широкой общественности...
Таковы вот судьбы Алексея Петровича Лебедева.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
