Михаил Легеев - Богословие истории как наука

Начало XX века обратило взоры как внешней, философской, мысли, так и христианской на Западе, а в глубине всего этого процесса — церковной мысли — к истории.

Катаклизмы этого времени, такие как Первая мировая война и русская революция, в секулярном мире и сознании знаменовали собой переход к новой эпохе глобальной нестабильности и переустройства мира, поляризации настроений и общего чувства остроты исторического процесса. В мире же Церкви они зримо показали крушение всех надежд — как здравых, так и утопических — на дальнейшее сосуществование воцерковлённого социума мира и открыли совершенно новый формат апостасийных процессов. Всё это в мысли не только христианской, но и секулярной явило внимание к истории в совершенно новом качестве и разрезе — в разрезе её связи с вечностью, с эсхатологией, с вне- и над- историческим, конечно же, при совершенно разных понимании и оценке последнего.

На этом общем фоне происходит закономерное усиление историко-богословского дискурса в богословии. У таких православных авторов как прот. Г. Флоровский, протопр. Н. Афанасьев, свт. Серафим (Соболев), прот. С. Булгаков, а впоследствии их учеников и последователей, он занимает немаловажное место в их трудах и мысли в целом. В западной богословской мысли этот процесс ещё более очевиден — здесь, например, у таких авторов как Х.-У. фон Бальтазар или В. Панненберг можно встретить прямые попытки систематического подхода к проблеме богословского понимания истории.

Но подоплёкой этого процесса выступают ещё более значимые, хотя и не столь внешне заметные исторические сдвиги. Мысль Церкви — этого мистического стержня истории — вызревает до постановки предельных вопросов о самой Церкви как целом;

вернее сказать, состояние и история всего мира, окружающего Церковь, ставит перед ней эти вопросы общей исторической Как идеи осуществления истории, так и её преодоления, можно сказать, катафатический и апофатический её образы, равно привлекают к ней внимание.

Всё это формирует претензии богословия истории на особый статус, создаёт потенциал развития её из дискурса в отдельное и потенциально влиятельное направление в богословской науке, делает его в перспективе сателлитом экклезиологии. По мере вызревания и систематизации экклезиологической мысли на протяжении последнего столетия, шлифовке её форм, осмысления понятийного аппарата и т. д. богословие истории показывало и показывает всё большую меру готовности к осуществлению этой задачи. XXI век, явивший попытки систематизации экклезиологической мысли, ожидает подобного и от богословия истории.

Что изучает богословие истории?

Предметом богословия истории является сама история, тогда как предметом истории как науки являются исторические события, явления и феномены.

Но не просто история, не история той или иной эпохи, социума или исторического явления, а именно и прежде всего история, взятая как единое целое, всецелый путь человечества, взятый от его начала и до конца, как явление не столько собирательное, сколько превосходящее простую совокупность своих «частей», т.е. тех или иных отдельно взятых исторических процессов. Ведь богословие истории есть прежде всего богословие, а богословие всегда есть некоторый охват целого, охват земного и выход за его пределы. Именно поэтому богословие истории «является дискурсом теоретическим, а не практическим... мистическим, а не политическим... (оно есть) форма богословской герменевтики»зрелости человечества, «целое» которого и есть сама Кайолическая Церковь. Состояние церковной мысли, в свою очередь, отражает состояние церковной жизни и стоящих перед ней проблем и вопросов.

Это особенное, никогда дотоле не испытанное внимание

Церкви к самой себе, к своему месту в мире и человечестве, означает вместе с тем необходимо вытекающее из этого и совершенно особенное внимание её к истории — т.е. к той области, в которой и осуществляется взаимодействие и совместное развитие Церкви и мира. Предельное внимание Церкви к самой себе означает и предельное её внимание к истории. Значение Церкви как связующего стержня всех исторических процессов, сходящихся в истории как едином и целостном процессе, имеющем свои ориентиры и цель, протекающем по её (!) и Божественным законам, формируется в этот период в качестве ключевой историко-богословской парадигмы её мысли. У каждого из авторов этот образ принимает свои особенные акценты, оттенки мысли и очертания. Несмотря на различие их позиций, доходящее порой до противоположностей — у иных едва ли не до отрицания самой истории в фокусировке измерения вечности, — всех их объединяет её — истории — образ, объединяет мысль о её неразрывной связи с Церковью и её жизнью.

Сказанное не означает, что богословие истории не интересуют исторические процессы локального уровня, даже наоборот, — этим процессам оно способно уделить особое внимание, нисходя не только к отдельным историческим процессам, совершающимся в истории народов, но даже и к происходящему в душе и жизни отдельного человека, к «малой истории» персоны, в которой способны отразиться катаклизмы мирового масштаба. Однако важны причины этого интереса, связанные с методологией, используемой богословием истории.

Начнём с того, что внутри самой истории богословие истории интересует не её, можно сказать, всецелый событийный объём, а те опорные точки, которые позволяют судить о тенденциях и закономерностях исторических процессов. Возводя эти закономерности к наиболее общим и принципиальным, мы и получаем, казалось бы, первичный материал для собственно богословия истории. В этом, на самый первый взгляд, состоит отличие богословия истории от собственно исторических наук; в этом смысле богословие истории есть, как сказал бы Гегель, наука спекулятивная.

Но в чём же состоит критерий выделения таких опорных точек истории? Лежит ли он в самой истории или вне её? Следует ли искать, прежде всего, сами исторические события или же закономерности, стоящие за ними? При размышлении над этими вопросами мысль исследователя и богослова неизменно возводится к Источнику всякой стабильности в нашей земной действительности, к подлинной опоре всяких опор — к Богу, к тем проявлениям Божественного, к Его попечению о мире и человеке, которые лежат вне и за пределами начала и конца нашего мира, т. е. за пределами истории, но одновременно пронизают саму историю.

Михаил Легеев - Богословие истории как наука. Метод

СПб.: Изд-во СПбДА, 2021. — 280 с.

ISBN 978-5-906627-93-3

Михаил Легеев - Богословие истории как наука - Содержание

Введение

ГЛАВА 1. Что такое богословие истории сегодня?

1.1. Место и метод

1.1.1. Богословие истории в контексте современной богословской проблематики
1.1.2. Что изучает богословие истории?
1.1.3. История, история богословия и богословие истории — о различии в методах

1.2. Ключевые аспекты исследований

1.2.1. Масштабы, силы, субъекты исторических процессов
1.2.2. Взаимодействия: синергия и противоборство
1.2.3. Закономерности исторических процессов и свобода человека как субъекта истории
1.2.4. Аспекты исторических процессов
1.2.5. Прямая перспектива истории; её важнейшие характеристики — прогресс и регресс
1.2.6. Обратная перспектива истории
1.2.7. Типология истории
1.2.8. Понятийный аппарат
1.2.9. Построение научно-богословских моделей

ГЛАВА 2. Типология истории

2.1. Троический образ действия — основа типологии

2.1.1. Введение.
2.1.2. Внутритроические отношения и домостроительство Троицы
2.1.3. Двухвекторная модель
2.1.4. Синергийная связь Троического образа действия с историей человека
2.1.5. Терминология двухвекторной модели

2.2. Христологический аспект типологии

2.3. Вводные для построения типологической модели (субъекты и силы исторических процессов)

2.3.1. Аспекты исследования исторических процессов
2.3.2. Субъекты и «силы» исторических процессов
2.3.3. Святая Троица как Первообраз исторических сил

2.4. Применение типологического метода

2.4.1. Универсальная историческая модель
2.4.2. Типологические процессы
2.4.3. Уникальные процессы
2.4.4. Заключение

ГЛАВА 3. Экклезиологические вопросы современности и богословие истории

3.1. Две экклезиологии — предыстория

3.1.1. Введение
3.1.2. Исторические предпосылки экклезиологии двух школ
3.1.3. Возникновение экклезиологии кафоличности

3.2. Евхаристическая модель Церкви

3.2.1. Зарождение евхаристической экклезиологии: протопресвитер Николай Афанасьев
3.2.2. Развитие евхаристической модели: протопресвитер Александр Шмеман
3.2.3. Завершение евхаристической модели: митрополит Иоанн (Зизиулас)
3.2.4. Краткое подведение итогов

3.3. Иерархическая модель Церкви

3.3.1. Святоотеческие основания
3.3.2. Представления об иерархическом (вертикальном) устройстве Церкви у русских догматистов XIX века
3.3.3. Представления об иерархическом устройстве Церкви в XX веке.... 159
3.3.4. Итоги: что же такое иерархическая модель сегодня?

3.4. Представление о границах Церкви в рамках иерархической модели

3.4.1. Введение
3.4.2. Богословский фон: проблематика ипостасности, субъектности, целостности Церкви
3.4.3. Ключевые концепции XX века в их взаимном отношении
3.4.4. Предварительные выводы

3.5. Богородица и Церковь: богословские аспекты