Лепешинская - Игумения Феофила - Плач третьей птицы

Вообще-то уже во времена святителя Игнатия московские журналы называли монашество анахронизмом. К. Леонтьев цитировал полученное им письмо: «В наше время монахом может стать идиот или мошенник». В начале ХХ века считалось хорошим тоном высмеивать монахов как тупых невежд, никчемных для блага человечества, совершающих бессмысленное насилие над природой. В 1908 году в серии с красноречивым названием «Религия и церковь в свете научной мысли и свободной критики» вышла книжка протестантского богослова Адольфа Гарнака «Монашество. Его идеалы и его история». С раздражением, сглаженным иронией, автор разоблачает абсурдность поведения фанатиков-аскетов, истязающих себя с неведомо какой целью, разве ради музейного хранения давно устаревших обрядов.

Монашество и теперь в России, когда оно хилым цветочком пробивается сквозь асфальт, пытаясь родиться заново, критикуют со всех сторон. Настроенные широко и современно доказывают, как и столетие назад, что монастыри отжили свой век и куда полезнее служить ближнему через благотворительные и социальные учреждения; жалеют горемычных монахов, утративших право на простое человеческое счастье, потерянных для мира с его стремительным ритмом и красочным фейерверком больших и маленьких удовольствий; особенно трагична участь девочек, лишенных радостей любви и материнства; а если опять гонения – убьют ведь всех! И, наконец, всегда злободневный упрек: уходящие в монахи обрекают человечество на вымирание.

Лепешинская - Игумения Феофила - Плач третьей птицы: земное и небесное в современных монастырях

М., Эксмо, 2017

ISBN 978-5-699-99388-8

Лепешинская - Игумения Феофила - Плач третьей птицы: земное и небесное в современных монастырях

Предисловие
Черный монах за каменной стеной
Монах не кот…
Просто христианство
Пустите детей…
Не озирайтесь вспять!
Аще кто не возненавидит…
Караван на пути к раю
Особенности монастырской политэкономии
У Бога всего много
Рука дающего…
Тесный путь, имже внидоша святии отцы…
Наедине с медведем
Не делайтесь рабами человеков
Нормальный человек в монастырь не пойдет…
Погода на улице
Познание умножает скорбь?
Искусство святости
…Устав, что нас от нас же ограждает
Из жизни поливающих
Бессмертный Толстошеев
О покаянной дисциплине
Есть тебе дело, душа моя
На кипящий котел мухи не садятся
К себе восходи, человече…
Аще хощеши инок быти…
Чистые тайны девства
Путешествие спящих
Иметь или не иметь
По мере веры
Со страхом и трепетом
Приют для неудачников
Нет нам дороги унывать!
Монашество – сердце христианства
Приложение Хочу пожить в монастыре!
- Как приехать в монастырь впервые, не допустив чужих ошибок?
- Первые шаги
- Что взять с собой?
- Монастырская жизнь
- Трапеза
- Работа (послушания)
- Кто есть кто в монастыре?
- Правильное и неправильное поведение
- Свет Невечерний
Об игумении Феофиле и её монастыре

Лепешинская - Игумения Феофила - Плач третьей птицы: земное и небесное в современных монастырях - К себе восходи, человече…

Я призываю вас к восстанью против

Законов естества и разума:

К прыжку из человечества –

К последнему безумью –

К пересозданью самого себя.

М. Волошин

Покойный митрополит Питирим (Нечаев) считал монашество школой созидания собственной личности и приводил пример: один подвижник решил служить больным, но болезней не становилось меньше, и он ощутил лишь печаль от бесплодности трудов; другой преуспевал на стезе миротворчества, но сам оказался в тупике глубокой внутренней усталости. Душевного мира достиг третий: он продемонстрировал братиям сосуд с мутной глинистой водой, которая постепенно отстаивалась, являя чистую зеркальную поверхность; я, сказал он, ушел в пустыню и там увидел свое лицо.

В обиходе личностью называют яркое сочетание каких-нибудь природных дарований с силой характера, самобытностью мышления, психологическим своеобразием. Но в сравнении со святым или даже еще живущим старчиком, а то и просто батюшкой самый ослепительный персонаж непременно как-то меркнет, теряет оригинальность и кажется только заготовкой к настоящей, одухотворенной личности, устремленной к Богу и потому обладающей мощью, превосходящей рамки земного и человеческого.

Современным православным само слово личность кажется слишком мирским и потому сомнительным, да и звучит, утверждают, похоже на личину; некий настоятель на робкую жалобу о подавлении личности в его монастыре с раздражением отвечает: «Что еще за личность? У святых отцов и слова такого нет; личность – это твоя греховная сущность!»

Между тем православие всегда говорит о личном Боге, Боге Авраама, Исаака и Иакова; мы открываем Бога, ощутив непосредственную, личную Его близость; зов приходит от личного Бога, потому и воспринять его может только личность, или, пусть скромнее, лицо; как молиться, как взывать к Нему, как стоять перед Ним лицом к Лицу, если лица нет?

Термин «личность» на самом деле введен в IV веке не кем иным, как святым Григорием Нисским: τό πρόσωπον, слово сложное, состоит из πρόσ – предлога к и существительного ὦψ, в родительном падеже ὠπός – глаз, взгляд; получается, находиться перед – чем-то, кем-то, или Кем-то, Кто вдохнул в сотворенного из персти человека душу, умную, великую и чудную, наделенную неповторимостью свойств, из которых выстраивается личность – образ и слава, т. е. проявление личного Бога.

Поэтому поразительный феномен непознаваемости десятилетиями непрерывно наблюдаемого собственного я, самого близкого и родного, открытого для общения все двадцать четыре часа в сутки, святые отцы объясняли непознаваемостью Творца: как неприступна для постижения сущность Прообраза, так ускользает от познания и сущность человеческого.

То, что называется личностью, святые отцы разумели также в библейских терминах образ и подобие; кто не облекся во образ Господа нашего Иисуса Христа, Небесного Человека и Бога, тот есть лишь плоть и кровь, пишет преподобный Симеон Новый Богослов. Святой Григорий Нисский говорит о потерянной драхме – скрытом в каждом человеке под слоем грязи образе великого Царя, а по Иоанну Дамаскину образ Божий представлен в человеке совестью, достоинством, способностью самоопределения, интеллектом, бессмертием – силой ума и силой свободы. Образ дан как начало, как первая ступень на пути к подобию, еще не осуществившемуся; подобие равнозначно совершенству, его предстоит достигать, исполняя христианское задание: уподобиться Богу, сколько это возможно.