Единство церкви в Новом Завете

Современная библеистика

---

В последниее время довольно прохладно отношусь к сборникам разных авторов под одной крышей, этаких своеобразных  "братских могил"...

 

Но этот сборник впечатляет своим содержимым - работы Джеймса Данна, Герда Тайсена, Ульриха Луца, Рэймонда Брауна, Юргена Ролоффа, Эрнста Кеземана, Петроса Василиадиса, Фердинанда Хана, Иануария (Ивлиева) об острой необходимости единства христианской церкви в нашем секуляризованном обществе.

 

К тому же, работа выдающегося экзегета Эрнста Кеземана - впервые на русском языке.

 

Под ред. Ульриха Луца (Серия «Современная библеистика»).

М.: Издательство ББИ, 2014. — xvi + 215c.

ISBN 978-5-89647-317-6

 

 

Экуменическое движение находится сегодня в состоянии стагнации. Причины этого различны на востоке и западе Европы. Для многих восточных церквей экуменизм связан с воспоминанием о коммунизме, когда в течение нескольких десятилетий после Второй мировой войны православные участвовали в экуменизме по распоряжению государственной власти, и это было в интересах не церквей, а государства. Экуменизм служил фиговым листком для прикрытия истинных отношений между церковью и коммунистическим режимом, для сокрытия вмешательства государства в дела церкви и творимых притеснений на религиозной почве. Помимо того государство неустанно надзирало за участниками экуменического движения, некоторые из них оказывались в положении государственных представителей внутри своих церквей. С изменением политической ситуации все это породило недоверие к экуменизму.

 

Вопросы и требования, которые ставили по этому поводу западные и восточные церкви через свои секуляризованные общества, были схожи, но ответы церквей различны. Западные церкви, прежде всего протестантские, пошли по пути модернизации и приспособления к новым общественным условиям, тогда как церкви Восточной Европы сохранили свою связь с традицией. Трудности на пути взаимопонимания между церквами возросли. Многие религиозные общины и конфессиональные образования рассматривали Восточную Европу и Россию как земли, открытые для миссионерской деятельности, и они наводнились миссионерами североамериканского, западноевропейского и азиатского происхождения. Едва ли эти миссии представляли церкви, входившие во Всемирный совет церквей, но недоверие к экуменизму вызывали немалое. Две большие православные церкви — болгарская и грузинская — формально вышли из экуменического движения, другие, среди них русская, этого шага не совершили, но в известной степени замкнулись.

 

Однако и на западе Европы экуменизм обдавало холодным ветром. II Ватиканский собор породил большие, в действительности оказавшиеся иллюзорными, надежды на объединение разделенных церквей или, по меньшей мере, на развитие процесса их вселенского сближения. Эти надежды вызвал, но не осуществил великий харизматический Иоанн Павел II, папа из Польши. Епископские кафедры заняли консервативные иерархи. И даже то, что предварительно согласовывалось на межцерковном уровне о евхаристическом гостеприимстве, выполнено не было. Энциклики Dominus Jesus и Ecclesia de Eucharistia подтвердили решительную ориентацию Католической церкви на традицию. В странах со смешанным в конфессиональном отношении населением, таких, как Нидерланды, Швейцария и США, это вызвало сильное разочарование в церковных основах. Следствием стала еще большая секуляризация общества многих западноевропейских стран, в то же время в низших слоях населения Южной Америки был отмечен массовый переход в свободные протестантские церкви.

 

Тем не менее, несмотря на неудачи, экуменизм сохраняет всю свою значимость. Мы, христиане и христианки, должны стремиться к тому, чтобы понимать друг друга в нашем все более сложном в духовном отношении глобальном мире. Экуменизм есть не что иное, как сознание того, что у всех церквей одно назначение и при всех особенностях и различиях они должны жить во взаимном уважении, а не просто по соседству или даже во взаимной вражде. Библия является тем, что не в последнюю очередь связывает всех христиан. Мы находимся в различном положении, по-иному смотрим на мир, иначе выбираем отрывки для чтения, держимся разных традиций. Но при всем при этом мы читаем одну и ту же Библию. Различие опыта крайне важно, вне традиции нельзя усвоить Библию. И все же все мы читаем ту же самую Библию. Вероятно, нет ни одного случая, когда бы исследователи Библии не сталкивались с различным пониманием экуменических идей.

 

Все это объясняет, почему члены Восточноевропейской комиссии Общества исследователей Нового Завета (Studiorum Novi Testamenti Societas) выбрали тему «Единство церкви в Новом Завете» для третьего европейского симпозиума. Он проходил в Санкт-Петербурге с 24 по 31 августа 2005 года, его организацией занималась кафедра библеистики Санкт-Петербургского государственного университета. Доклады, прочитанные на симпозиуме1, составляют большую часть данного сборника, к ним относятся публикации Джеймса Дж. Данна, Герда Тайсена, архимандрита. Ианнуария Ивлиева, Петра Василиадиса, Отфрида Хофиуса и Елены Касселури. Кроме этих публикаций в книгу входят также работы, появившиеся после 1951 года, в эпоху экуменической открытости Римско-католической церкви, II Ватиканского собора и последующих лет. Они созданы католическими и протестантскими авторами накануне вступления в дискуссию православных исследователей.

 

Доклад Эрнста Кеземана (1906—1998), крупного специалиста по Новому Завету, члена Евангелической церкви, был впервые прочтен в 1951 году и после публикации2 стал классической работой по данному вопросу. Он прозвучал вскоре после Второй мировой войны, когда экуменизм отвечал горячим помыслам и надеждам измученных христианских народов. Многие тогда думали, что (почти!) общая Библия, которой владеют разные церкви, может стать основой нового единства христианской церкви. Но Эрнст Кеземан ответил на это: «Нет! Новозаветный канон как таковой не дает основы для единства церкви, в своей исторически доступной форме он дает основу для конфессионального разнообразия».

 

Новозаветный канон представляет собой богатое собрание весьма различных документов, и скрытая за ним история становления раннего христианства есть история, полная сложных коллизий. За этим тезисом Кеземан выдвигает следующий: в противоположность многообразию и многоликости канона перед богословием стоит задача разделения мнений, как это делает, например, апостол Павел в отношении «буквы» и «духа». При многообразии канонических источников богословие должно ставить вопрос о том, чем Евангелие могло быть, ибо найти ответ на вопрос, чем оно является, невозможно на основе исторически установленных фактов. Богословский ответ на этот вопрос всегда останется открытым. Согласно Эрнсту Кеземану, не канон, а благовестие есть основа единства церкви, но, как и благовестие, это единство незримо и непостижимо.

 

Американский специалист по Новому Завету Рэймонд Браун (1928 —1998) — католик. Публикуемый доклад был прочтен им в 1963 году на четвертом Всемирном конгрессе «Вера и чин» в Монреале. В то время Римско-католическая церковь, шедшая путем медленного самораскрытия, решилась на участие во Всемирном совете церквей и в данном конгрессе. Доклад Брауна показывает, как католическая библеистика воспринимает мысль о многообразии новозаветного канона: многообразие новозаветной экклезиологии, согласно Брауну, не безгранично. Непрерывность господствует над дискретностью. Особенно важны в докладе Брауна два указания: во-первых, это непрерывность развития церкви от Израиля на всех этапах новозаветной экклезиологии, во-вторых, непрерывность на последующих этапах развития от новозаветного времени в эпоху древней церкви. «Я верю, — говорит Р. Браун, — что история церкви в послеапо-стольское время есть свидетель новозаветной эпохи, ибо дух Христов не оставил свою работу после завершения Нового Завета».

 

Далее следует сокращенная версия доклада Фердинанда Хана, члена Евангелической церкви, представленного в 1977 году на заседании рабочей комиссии «Церковная община в Слове и Таинстве». Он начинает с рассмотрения греч. KOivcovicc, («участие, община»). Этим открывается новый аспект экуменической дискуссии, когда поиски будущего единства церкви или слежение за вселенским процессом, долженствующим в своем конце увенчаться таковым единством, заменяются надеждой на дружественное соообщество различных церквей, которое, при всех сохраняемых различиях, могло бы быть цельной церковной общиной. Работа Ф. Хана ценна еще и тем, что автор в своем исследовании проходит через весь Новый Завет. От описания положения дел в молодой общине Иисуса он переходит через миссию к язычникам к общинам Евангелия от Иоанна, посланиям апостола Павла и второпавловым сочинениям6. Во всех источниках подчеркивается значимость для верующих заданного единства, что выражается в высказывании о «пребывании во Христе» в концепции Иоанна или о «теле Христовом» в концепции Павла. Заключительный тезис Ф. Хана таков: покоящееся во Христе церковное единство служит предпосылкой церковного сообщества, тогда как борьба за церковное сообщество служит реализации этой предпосылки.

 

О понятиях KOivcovicc и единство размышляет и католический библеист Карл Кертельге в своей статье «Койнония и единство в Новом Завете». Термин KOivcovicc, важный, в частности, для апостола Павла, указывает прежде всего на участие, и участие во Христе есть основа существования христианской общины. Сходный смысл имеет греческое числительное eiq («один»), которое в Евангелии от Иоанна и Послании к Ефесянам, а затем у Игнатия Антиохийского играет важную роль. Хотя выражения с этим числительным обозначают христианскую общину в ее совокупности, слово относится также к одному пастырю (Ин 10:16), одному Духу, Господу и Богу (Еф 4:4-6). На основании рассмотренного материала К. Кер-тельге делает следующий вывод: дарование единства в Иисусе Христе и через Него выдвигает соответствующую постоянную задачу перед всей церковью.

 

Тема церкви проходит через все труды Юргена Ролоффа (1930— 2004), члена Евангелической церкви, подарившего академическому миру исключительно важные исследования в области екклезиоло-гии. Концентрированное изложение его результатов представлено в настоящем сборнике в статье «Многообразие и единство новозаветного понимания церкви», впервые опубликованной в 1993 году8. Нелегко резюмировать труд, который сам является резюме. Назову лишь четыре главные задачи, которые ставит перед церквами сегодня Ю. Ролофф: 1) вначале следуют институциональные задачи, ибо институции есть сосуды духа; 2) церкви должны подавать обществу знаки, вселяющие надежду на будущее, и не вести с ним диалог свысока; 3) проблема отношения с иудаизмом должна быть первым из экклезиологических вопросов; 4) основной вопрос — вопрос о церковном единстве, и он не может быть боязливо отсрочен в целях сохранения институций и традиций.

 

Доклад Ульриха Луца, члена Реформатской церкви Швейцарии, впервые опубликован в 2006 году9. Он посвящен проблемам стран со смешанными церковными традициями (Германия, Швейцария, Великобритания, США и множество африканских государств) и касается вопроса о евхаристическом гостеприимстве в отношении крещеных христиан различных исповеданий. Разные церкви ведут себя различно: православные отвергают этот обычай, католики некогда практиковали его, но энциклика Ecclesia de Eucharistia (2003) положила ему конец. Протестантские церкви в принципе позволяют подходить к причастию всем крещеным христианам, ибо видят в евхаристии пищу Господню (Herrenmahl), а не пищу церкви. В Новом Завете нет прямого ответа на вопрос о евхаристическом гостеприимстве, поскольку ситуация была существенно иной, чем сегодня. Но некоторые косвенные указания позволяют автору говорить о правильности открытого евхаристического ритуала.

 

Джеймс Д. Данн исследовал в своей работе10 различные обозначения церкви в трудах апостола Павла, главным образом, употребление греч. понятия ёккХт|аісс. Его вывод: в использовании данного слова Павел опирается на библейскую традицию и не зависит от языковых навыков греков-язычников, которые словом ёккХт|аіа называют местное народное собрание. Для апостола это — «божественное собрание», то есть собрание «Божьего народа Израиля», которое во Христе приобретает вселенский характер, охватывая и язычников. Оно включает весь народ, даже когда речь идет об отдельном месте. Неразрывность церкви с Божьим народом Израиля является для Павла основополагающей ценностью: «Что делает церковь единой — это единство Бога, который зовет, и единство народа, которого Он зовет». Метафора тела Христова появляется сравнительно часто там, где различие и разнообразие членов, даров и служений оказывается важным. Через нее обозначается концепция «единства церкви» в многообразии форм.

 

В статье архимандрита Ианнуария Ивлиева11 исследуется экклезиология посланий апостола Павла. Особенно важен вывод о том, что святость, согласно учению апостола, заимствуется церковью от Бога через Христа, и это предотвращает возможность создания церковью собственной «социологической программы» для мира. Павел стремится подчеркнуть дистанцию между церковью и миром. То же самое относится к миссии: она является основой жизни и призванием общины, не выполняя никакой иной социальной функции. Столь же важна метафора тела Христова, обозначающая живой организм, который, однако, формируется не членами церкви, но Христом. Павлова мысль о необходимости интеграции церкви в мир получила развитие в Пастырских посланиях, которые в значительной мере приспосабливают церковь к условиям мира и на смену братских отношений внутри общины вводят иерархические.

 

В докладе Герда Тайсена предлагается религиозно-социологический подход к теме церкви, при этом автор исходит из классического различия «церкви» и «секты», выявленного в работах Макса Вебера и Эрнста Трёльча. Он также рассматривает два типа общины, предложенные современным американским социологом и историком религии Родни Старком, — «деноминация» и «культовая группа». Сам Тайсен приходит к выводу: церковь следует понимать как религиозную общину, открытую наружу и внутрь и предлагающую пространство для других типов общины, таких, как внутрицерковные или межцерковные деноминации, секты, культовые группы и церковные институции. В связи с этим Тайсен полагает, что как раннехристианские споры ритуального характера (например, на соборе апостолов по поводу обрезания), так и этнические конфликты (например, по поводу включения радикальных иудео-христиан Евангелия от Матфея в церковь), а равным образом расхождения в толковании основных христологических положений (например, усвоение умеренных форм гнозиса в кругу апостолов Фомы и Иоанна) оказались исчерпаны в условиях ограничения открытости, что сказалось на судьбе церкви. Здесь есть о чем поспорить!

 

Два следующих доклада касаются раннехристианской евхаристии, ее значения для единства церкви.

 

Греческий богослов Петр Василиадис демонстрирует новое видение евхаристии. Его отправным пунктом является культурная антропология, согласно которой для формирования самосознания религиозной общины нужен опыт совместного обучения догматике и вместе с этим — совместное застолье. Это отвечает православному убеждению, что церковь есть прежде всего евхаристическая община, а не просветительское или правовое образование. Применяя эти представления к новозаветному материалу, Василиадис подчеркивает эсхатологическую сторону евхаристии, ее мессианский характер. Именно таким образом сам Иисус понимал открытую общинную трапезу В раннем христианстве Василиадису интересны не те явления, которые позволили заменить Царство Божье личностью Иисуса, а эсхатологию — сотериологией (имею в виду, в частности, богословие креста у апостола Павла), но явления, для которых опыт грядущего Царства Божьего остался определяющим. Это, например, относится к Дидахе, близкую позицию занимают источник логий Q и послание апостола Иакова. «Опыт предшествует знанию», — утверждает Василиадис. Важно и другое положение работы, а именно, что уже в раннехристианскую эпоху начинается движение от общины, основанной на опыте, к общине, основанной на учении. Эти и некоторые другие аспекты доклада заслуживают дальнейшего обсуждения.

 

Библеист из Тюбингена Отфрид Хофиус обращается, как и У. Луц, к вопросу о евхаристическом общении, сосредотачиваясь на анализе положений апостола Павла, прежде всего 1 Кор 10:16-17. Он подчеркивает, что церковная община устанавливается только причастием к крови и телу Христа и ничем другим. Тайная вечеря, согласно Павлу, несомненно желаема Господу, которую Он сам (Kyrios) учредил перед своей смертью и которую Он, уже воскресший, совершает со своими верными. Недопущение крещеного к общине верных за столом Господа оказывается в принципе невозможно.

 

Завершает книгу работа Елены Касселури-Хацивассилиаде, в которой тема единства церкви рассматривается в контексте равенства между мужчиной и женщиной. Действительно ли ранняя община была собранием равных, структурно основанным на равноправии? Против этого говорит уже то, что раннехристианская община была «домашней церковью», а в патриархальном домашнем устройстве роли мужчины и женщины различались весьма заметно. Тем не менее автор показывает, что в ранней церкви, а равным образом и в миссии, женщина играла важную роль. И хотя христианство родилось и выросло в патриархальном иудейском и эллинистическом обществе, радикальные идеи равенства полов, которое дает крещение во Христа, создавая нового человека, обращались среди ранних христиан.

 

Итак, предлагаемое вниманию читателя издание указывает на три принципиальных момента. Во-первых, вопрос о единстве церкви в новозаветных текстах имел существенное значение не только для верующих, но и для каждодневной церковной жизни. Вера в «святую, единую и вселенскую церковь», зафиксированная в апостольском символе, имеет глубокие новозаветные корни. Единство церковной общины жизненно важно для самой церкви. Во-вторых, наше коллективное исследование указывает на то, что дискуссии и толкования новозаветного текста осуществляются не в пустоте, а в пространстве реальных конфессий и отражают конкретные богословские точки зрения. К дискуссии между католиками и протестантами, начавшейся накануне II Ватиканского собора, присоединились православные, внеся в нее свой вклад. И третье, о чем свидетельствует этот сборник, — нет сугубо католической, протестантской или православной интерпретации Нового Завета. Вопросы и точки зрения, порождаемые в рамках разных церковных преданий, во всех без исключения контекстах данной книги оказались связанными со свидетельствами новозаветных текстов. На страницах этой книги не только католические, протестантские и православные экзегеты ведут собеседование между собой, но звучат голоса Иисуса, Павла, Иоанна и автора Пастырских посланий.