Маль - Религиозное искусство XIII века во Франции

Перед вами книга об искусстве французской готики, в первый раз выходящая на русском языке. Напечатана она была в 1899 г., и нельзя сказать, что это недавно. И все же больше чем через век ее издают в ее собственной стране и за ее пределами заново и заново, улучшая только качество иллюстраций. Это неизбежно: «Религиозное искусство XIII в. во Франции» Эмиля Маля (Е. Maie, L'art religieux de 13 siиcle en France, Paris, 1899) принадлежит к небольшому числу абсолютных шедевров в области науки об искусстве.

 

Списка таких предельных ученых достижений нет, конечно, да и в каждой облас ти истории искусства, от античности до современности, или, если смотреть не по времени, а по карте, от искусства Китая до искусства Америки (пересекая по пути всю Европу, разумеется) такие предельные события познания свои, особенные. Но даже среди них остается еще немного лучших из лучших, таких, как «Ренессанс и "ренессансы" в искусстве запада» Эрвина Панофского (Е. Panofsky, Renaissance and renascences in Western Art, Uppsala, 1960), «Средневековая книжная миниатюра» Oтто Пэхта (О. Paecht, Buchmalerei des Mittelalters, Eine Einfьhrung, Munich, 1984) или «Три христианские столицы. Топография и политика» Рихарда Краутхаймера (R. Krautheimer, Three Christian Capitals. Topography and Politics, Berkeley, Los Angeles, London, 1980). Вот книга Маля именно этому верхнему Олимпу науки и принадлежит.

 

М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2008. 552 с.

ISBN 978-5-94242-032-4

 

Алексей Расторгуев. Жизнь и труды Эмиля Маля

Предисловие

Заключение

Указатель имен

 

 

Виктор Гюго в одной из глав «Собора Парижской Богоматери», романа, в котором яркий свет так часто смешан с потемками, писал: «В Средневековье человеческий род не породил ни одной скольконибудь значительной мысли, которая не была бы записана в камне». Мы постарались последовательно показать то, что наш поэт смог почувствовать силой своего гения.

 

Виктор Гюго сказал правду: собор поредставляет собой что-то вроде книги. Лучше всего энциклопедический характер средневекового искусства выразился в Шартре: там нашло место каждое из «Зерцал». Шартрский собор — сама воплощенная в видимые формы мысль Средневековья, в его декоре не упущено ни одной существенной детали. Десять тысяч персонажей его витражей и рельефов представляют собой единственный в Европе ансамбль подобного рода.

 

Многие другие наши большие соборы имели, видимо, столь же полную и сложную программу, как и Шартрский, но время не было к ним так милосердно. Впрочем, нигде больше нет столь последовательного стремления охватить мыслью всю Вселенную. Одно направление было больше развито в Амьене, другое — в Бурже. Это разнообразие не лишено очарования. Каждый из наших соборов — по сознательному желанию авторов, или из-за разрушительного действия времени, нарушающего равновесие в декоре — кажется созданным специально для того, чтобы максимально наглядно выразить одну из истин, один отдельно взятый постулат учения.

 

Амьен можно назвать мессианским, пророческим собором. Пророки на фасадах, выставленные, подобно часовым, перед контрфорсами, смотрят в будущее. Все в этой программе исполнено значительности и говорит о близком пришествии Спасителя.

 

Собор Парижской Богоматери — церковь Марии. Из его шести порталов четыре посвящены именно ей. Ее изображение находится в центре двух из больших витражных роз: в одной ее окружают святые Ветхого Завета, в другой — персонификации месяцев с их трудами и аллегории Добродетелей. Она царит в центре Вселенной. Нигде она не была более любима: в XII в. (на портале святой Анны), в XIII (портал Девы), в XIV (рельефы северного фасада) наши мастера, сменяя друг друга, не устают прославлять Ее.

 

Ланский собор — собор ученых. Наука в его программе занимает главное место. В скульптуре фасада и в витраже розы изображены свободные искусства под предводительством Философии. В его программе Писание предстает в наиболее таинственном облике: здесь истины Нового Завета скрыты под ветхозаветными прообразами. Мы чувствуем, что под сенью этого собора возросли великие учители Западной Церкви — он и сам напоминает сурового ученого богослова.

 

Реймс — собор французского народа. Другие соборы — католические, то есть вселенские, лишь он один — французский. В витражах нефа представлена история крещения Хлодвига. Его фасад столь богато украшен, что не нуждается в дополнительных украшениях в день помазания на царство — портал украшен вырезанными из камня драпировками и выглядит так, словно каждый день готов принять короля. Бурж славится житиями святых. Его витражи иллюстрируют Золотую Легенду: истории жизни и смерти апостолов, исповедников и мучеников окружают алтарь сияющим венцом.

 

Лионский портал повествует о чуде Сотворения мира. Санский собор дает почувствовать величие мироздания и разнообразие Божьего творения. Руан походит на роскошный часослов, где изображения Господа, Богоматери и святых занимают середину страницы, поля отдаются на произвол буйной фантазии мастера. Впрочем, не будем преувеличивать. В каждом соборе чувствуется стремление к универсализму. В каждом, конечно, максимально развита одна из глав «Великого Зерцала», все остальные почти всегда присутствуют хотя бы в намеках.

 

Через статуи и витражи церкви средневековый клир стремился передать прихожанам как можно больше истин веры. Клирики прекрасно понимали масштаб влияния искусства на детские и темные души верных. Для неграмотного в своей массе народа, для толпы, никогда не имевшей ни молитвенника, ни псалтири, народа, который привык понимать лишь то, что видел, необходимо было материализовать любую мысль, перевести ее на язык видимых форм. В XII и XIII вв. учение воплощалось одновременно в персонажах литургической драмы и в статуях порталов. Христианская мысль сама создавала способы воздействия на верных с поистине чудесной силой. И в этом Виктор Гюго оказался прав: собор — каменная книга для неграмотных, постепенно ставшая ненужной после изобретения книгопечатания. «Солнце готики закатилось за гигантский майнцкий книгопечатный станок».