Мамардашвили – Классический и неклассический идеалы рациональности

В классическом своем завершении философия и наука (если датировать это завершение концом XIX — началом XX века) задали вполне определенную онтологию ума, наблюдающего объективные физические явления (физические тела), знание о которых извлекается и строится в науке. Собственно говоря, эта онтология и есть «рациональность», или «идеал рациональности».

 

Неклассическая же проблема онтологии ума (или, соответственно, рациональности) уходит своими корнями в те изменения в ней, которые возникают в XX веке — в связи с задачей введения сознательных и жизненных явлений в научную картину мира. Последний шаг, а именно введение явлений сознания и жизни в физическую картину мира, является весьма проблематичным. Прежде всего, один простой факт: понятие наблюдения (которое в особых, частных терминах физических наук и вообще естествознания есть просто приложение и реализация определенных философских абстракций сознания) стало одним из решающих и первичных (независимых) понятий, в которые уперлись современные физические науки.

 

О значимости того, как оно вообще построено, говорит и теория относительности, и квантовая физика; вышло оно на передний план и в исследованиях этнологических, антропологических, идеологических и так далее, не говоря уже о психологии. Скрещение разных проблем и разных наук привело к перекрестку, где возникла острейшая необходимость более или менее точного определения понятия наблюдения, — хотя бы настолько точного, чтобы оно по своей точности и прояснительности приближалось к точности определения математических и физических понятий.

 

Иначе говоря, став основным в теоретике-познавательной структуре физики, как и, естественным образом, в структуре лингвистики, феноменологии, этнологии, психологии, социальной теории, понятие наблюдения не только поставило формулировку нашего знания физических явлений в зависимость от результатов исследования сознательного ряда явлений, которые всегда сопровождали и сопровождают исследование первых, но и требует теперь от психологии или от какой-то Х-науки, занимающейся теорией сознания, определенных идеализации и абстракций, способных бросить свет на явление наблюдения в той его части, в какой оно, сам его феномен, уходит корнями вообще в положение чувствующих и сознающих существ в системе природы.

 

Я хочу этим сказать, что понятие наблюдения, построенное так, чтобы выявить импликации сознательных процессов, вошедшие в формулировку законов физических явлений и процессов (что делалось и классическим трансцендентальным анализом), должно при этом открывать, оставаясь гомогенным, простор и для анализа и понимания тех же явлений сознания как состояний жизни определенных существ, рождающихся, развивающихся, находящихся в общении, меняющихся и умирающих. Решение подобной задачи могло бы быть ответом на назревшую в философской и научной культуре XX века проблему, состоящую как раз в том, что тот стиль научного исследования, который ныне господствует, не способен в одном, логически гомогенном исследовании объединить эти две разные вещи — то, как мы исследуем физические явления и достигаем их объективного понимания, и то, как мы при этом способны понимать — научно, объективно — те сознательные и жизненные явления, которые наблюдаются в исследовании и понимании первых (то есть физических) явлений (как, впрочем, и помимо этого).

 

Издательство – «Азбука» – 2010 г.

Санкт-Петербург – 288 с.

ISBN 978-5-389-01166-3

 

М. К. Мамардашвили Классический и неклассический идеалы рациональности

М. К. Мамардашвили, Э. Ю. Соловьев, В. С. Швырев Классическая и современная буржуазная философия (Опыт эпистемологического сопоставления)

Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии В.В. Калиниченко. Понятия «классического и «неклассического в философии М. К. Мамардашвили