Азбука понятий
Начиная примерно с рубежа XVIII и XIX веков понятие «нация» занимает все более важное место в политическом языке и в символике политического в Европе, а сегодня - и во всем мире. В течение последних полутора веков «нация» является также одним из ключевых понятий наук об обществе. Запрос notion в интернете дает 700 миллионов ссылок, и даже в русском сегменте около 8 миллионов.
В тесной связи с понятием «нация» находятся понятия «национализм», «формирование наций», «строительство наций», «национальные движения (революции)» и другие, описывающие политическую, культурную, идеологическую, символическую, экономическую и прочую деятельность, связанную с интерпретацией и использованием понятия «нация». Наиболее распространенный исследовательский подход к этой проблематике состоит в рассмотрении нации и национализма в их взаимосвязи. При таком подходе в поле зрения попадает самый широкий спектр общественно-политических процессов в прошлом и настоящем.
Тем не менее, посвятив много времени изучению национализма как исторического феномена, я хочу вынести, насколько это возможно, тему национализма за рамки этой книги. Первая причина проста: малый объем издания заставляет быть избирательным; между тем только первый том «Энциклопедии национализма» насчитывает более 900 страниц формата АЗ. Во-вторых, потому что в этой паре национализм, как правило, выходит на первый план и существенно сдвигает исследовательский фокус. Мне же кажется полезным сосредоточиться на «нации» именно как на понятии,
на том, как это понятие эволюционировало в истории (а история его уходит в античность) и как его используют науки об обществе. Именно этим вопросам и посвящены три главы книги. В первой дается краткий обзор трансформации понятия notio/nation в Европе. Вторая глава посвящена приключениям понятия «нация» в России. Третья глава - о том, как с «нацией» работали и работают науки об обществе. В Заключении мы обсудим использование понятия «нация» в современной политике и попробуем высказать некоторые предположения о будущем этого понятия - как в политике, так и в сфере наук об обществе.
Читатель этой книги должен отдавать себе отчет в том, что ее автор, несмотря на многолетние исследования различных аспектов проблематики нации и национализма в прошлом и, отчасти, в настоящем, отнюдь не обрел ощущения, что вполне понимает исследуемый феномен. Есть подозрение, что подобное чувство «незакрытости» вопроса испытывают все серьезные исследователи нации и национализма. Как верно замечено, «теория демократии существует, а теории нации или теории народа практически нет».Хотя, конечно, немного покопавшись на полках книжных магазинов, читатель без труда обнаружит там много изданий,
авторы которых и про нацию, и про национализм «все понимают». Есть несколько возможных подходов к анализу понятия «нация». В немецкой традиции (Begriffsgeschichte), связанной в первую очередь с именем Рейнхарда Козеллека, много внимания уделяется смене смыслов, а также выяснению утраченных смыслов понятия. История политического языка и концепций(связанная, прежде всего, с именами британцев Квентина Скиннера и Джона Покока) ориентируется на изучение речевого акта как действия, иначе говоря, на выяснение вопроса о том, как использовалось то или иное понятие в коммуникации,
какие политические задачи те или иные люди решали, прибегая к его использованию, как и зачем люди меняли смысловую нагрузку понятий при решении своих политических задач. Наконец, есть французская традиция (Мишель Фуко и др.) изучения дискурсов, то есть устойчивых способов (языков) описания мира и его проектирования. В этой книге не следует искать последовательной приверженности какому-то одному из этих подходов.
Во-первых, автор не стесняется эклектичности. Во-вторых, нас будет интересовать, какой вклад каждый из этих подходов может внести в понимание нашего предмета, а именно вопроса о том, как понятие «нация» функционировало в истории, какие разные значения оно приобретало в тот или иной период, какие конфликты интерпретаций были связаны с этим понятием, как его используют ученые.
Алексей Миллер - Нация - или Могущество мифа
СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2016. - 146 с. : ил.
[Азбука понятий; вып. 2]. - доп.тираж 2017.
ISBN 978-5-94380-208-9
Алексей Миллер - Нация - или Могущество мифа - Cодержание
ВВЕДЕНИЕ
I. ОТ NATIO К NATION: ЕВРОПЕЙСКИЙ КОНТЕКСТ
- 1. Natio от античности до раннего Нового времени
- 2. «Нация» и народ
- 3. «Нация» как революционное понятие
- 4. Нация, национализм, империя
- 5. «Нация» в научном дискурсе XIX века
- 6. Народ как нация и народ против нации
II. ИСТОРИЯ ПОНЯТИЯ «НАЦИЯ» В РОССИИ
- 1. Первоначальное усвоение
- 2. Нация как дворянская корпорация
- 3. Нация, конституция и представительство
- 4. От перевода к редактированию, вытеснению и цензуре
- 5. Постсевастопольская Россия. «Перезагрузка» понятия «народность», возвращение «нации»
- 6. Начало XX века
- 7. Итоги
III. НАЦИЯ В ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУКАХ
- 1. Нация как взаимоналожение Gemeinschaft и Gesellschaft
- 2. Нация у либералов, консерваторов и марксистов
- 3. Нация как фокус наук об обществе (1980-90-е годы)
- Государство и нация: макроуровень
- Нация-государство и государство-нация
- Ревизионизм историков:нация и империя <-> империя-государство
- Нация и социальная коммуникация —микроуровень
- Нация как воображенное сообщество
- Нация как дискурсивная формация
- Нация как символ
- 4. Невозможность единой теории нации и национализма
Заключение
Что читать по теме?
Алексей Миллер - Нация - или Могущество мифа - Нация и народ
Слова «нация» (с XVIII века) и «масса» (с XIX века) распространялись по Европе и затем по миру и становились интернациональными. Они расширяли свое значение, пока «нация» не стала одним из ключевых общественно-политических понятий. Интернациональность понятия делала его не вполне «домашним», в то время как для обозначения понятия «народ» почти в каждом языке существовало свое особое cлово. Например, Volk в Германии и «народ» в России в XVIII и XIX веках пребывали с понятием «нация» в похожих отношениях - в своем наиболее широком значении они оба были синонимами понятия «нация», но относились только к своей нации, противопоставляя ее всем остальным. Так, для перевода двух французских терминов peuple francais и nation froncaise в Германии использовалось одно немецкое слово Volk. Аналогичная ситуация сложилась и в России. Понятие deutsches Volk только на рубеже XVIII и XIX веков, в контексте Французской революции, приобрело политическое значение, по аналогии с peuple francais.
Тогда же в немецком возникли такие неологизмы, как Volkheit, Volkstum (в русском языке аналогом вскоре стали «народность», «народный характер»). Фридрих Людвиг Ян писал в 1810 году о «народном духе (Volkstum)»: «Это - то, что у народа общее, его внутренняя сущность,
его движение и жизнь, его воссоздающая сила, его способность к продолжению рода. Благодаря этому во всех членах народа царит народное (volkstumlich) мышление и чувствование <...> страдание и действие <...> предугадывание и вера. Это сводит всех отдельных людей народа <...> в соединении со многими или всеми остальными, в хорошо сплоченную общину» В немецком контексте понятие «языковой нации», которое вошло в употребление около 1800 года, использовалось для противостояния французскому проекту государственной нации, который был привлекателен для юго-западных регионов Германии.
Элиты юго-западных немецких государств с энтузиазмом приняли новую систему права (Кодекс Наполеона) и участвовали в создании панъевропейской империи Бонапарта. Языковая нация призывала к единству немцев против наполеоновского имперского проекта. В России мы находим много параллелей с Германией, однако схожие процессы здесь запаздывали на 1520 лет. Понятие «народность» Вяземский изобретаете 1819 году, а понятие «Русского Народа» как политической общности мы находим в «Уставной грамоте» 1819 года и в «Русской правде» Пестеля. Концепция триединой русской нации, включающей великорусов, белорусов и малорусов, тоже сформулирована у Пестеля и опирается на концепцию «языковой нации», объединенной также общностью происхождения и религии. В XIX веке немцы и русские с разной степенью успеха решают вопрос строительства нации, в том числе формирования объединяющей идентичности. Русские пытаются решить эту задачу в рамках уже существующей империи, а немцы решают задачу политического объединения параллельно с формированием общей идентичности и лояльности. Раздражитель (или катализатор) у них общий - Великая французская революция, Наполеон и его завоевания.
Однако эта схожесть ситуаций в Германии и в России не должна скрывать весьма важного различия. В Германии возникла двойная неясность: слово Votk должно было значить то же, что французское people, «суверенный народ», и одновременно обозначать нечто совсем иное, догосударственное. Немецкое Notion соединяло в себе старый смысл «германской нации» (обозначав- шей свободные привилегированные сословия) и новый смысл «политической нации». В России такая проблема конфликта новых значений понятий «народ» и «нация» с прежними значениями была почти несущественна, потому что здесь эти понятия не имели глубокой предыстории.
Это касается и соотношения понятий «нация» и «народ» в целом: в XIX веке многие изменения, оппозиции и сопряжения в русском повторяли, с небольшим лагом во времени, немецкий сценарий. Разумеется, в этом вопросе можно говорить не просто о сходстве, но о существенном многообразном и протяженном во времени влиянии немецкого опыта на Россию. Но в русском варианте почти не было того средневекового и раннемодерного исторического пласта, который придавал немецкому варианту такую сложность и многослойность. Когда в Германии на рубеже XVIII- XIX веков понятие «народ» стало синонимом понятия «нация» и оттеснило его на второй план, это было связано, во-первых, с тем, что прежнее латинское понятие «нация», обозначавшее только национальную аристократию, постепенно забылось, а во-вторых, с тем, что французское notion стало использоваться в пейоративном, сниженном значении. Употребление слова Notion старались ограничить современной государственной нацией (Stootsnotion), в то время как слово Volk считалось теперь применимым в политическом смысле ко всей немецкой истории. Во Франции парламент в середине XVIII века рассматривал себя как представительство «нации» (notion), противостоящей короне.
Сильная королевская власть, расширявшая владения короля, коронный домен, расширяла рамки potrio и пропагандировала эту новую общность. Королевская власть стремилась сформировать у подданных ощущение единства и придавала понятию «нация» более общее и политическое значение.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
Комментарии
Спасибо, еще одна книга в