Мюррей Джон - Завет благодати

Изучающие историческую теологию, даже те, чье мнение об истории Божественного откровения кардинально отличается от общепринятого в классической Реформатской теологии, признали, что теология завета - это целая эпоха в восприятии и понимании поступательного характера Божественного откровения. Уильям Робертсон Смит, например, дает ей следующую оценку: "Федеральная Теология Коссеуса, при всех ее недостатках, является среди работ протестантских теологов старшего поколения важнейшей попыткой должным образом учесть историческое развите откровения."

 

Герхард Вос, основательно изучивший теологию завета и благожелательно относящийся к ней, говорит: "С самого начала было очевидно, что, постигая поступательный характер обретения истины, она стремится прежде всего обнаружить истинный исторический смысл этого процесса." Используя термин "заветняя теология", мы не должны, однако, ограничивать его определение более полно развитой теологией семнадцатого века, поскольку уже Жан Кальвин в своих трудах особо подчеркивал историческую поступательность и преемственность искупительного откровения. Достаточно вспомнить "Institutes" (книга II, главы X и XI), где он детально раскрывает сходство и различия двух Заветов.

 

Пресвитерианское реформатское издательство Филлипсбург, Нью Джерси

Переведено и опубликовано фирмой "Содействие," г. Одесса, Украина, 1998

ISBN 0-87552-363-3

 

Вступление

Заключение

 

 

На этом заканчивается наш обзор доказательств, касающихся сущности Божьего завета с людьми. С самых первых Божиих откровений, касающихся завета, мы находим единство понятия "Божий завет." Это полновластное "домостроительство" благодати и обетования. К верному толкованию нас приводит не идея договора, контракта или соглашения, а идея договора или волеизъявления. Эта важнейшая основополагающая идея применима, однако, в различных ситуациях, а конкретный характер дарованной благодати и обетования отличается в зависимости от "домостроительства" завета. Различие состоит не в отклонении от этой фундаментальной концепции, а просто в разной степени богатства и полноты дарованной благодати и обетования. При использовании в Писании "завет" относится, в основном, к искупительной благодати и обетованию. Заветы, следующие один за другим, совпадают со сменяющими друг друга эпохами в раскрытии и осуществлении Божьего замысла искупления.

 

И они не только совпадают с этими эпохами, но соотносятся с ними. И не только соотносятся, но сами по себе составляют эти эпохи, так что искупительное откровение и свершение отождествляются с заветным откровением и воплощением. Осознав это, мы начинаем понимать, что эпохальные шаги в раскрытии искупительного откровения в то же время являются эпохальными продвижениями вперед в раскрытии богатства заветней благодати. Это постепенное обогащение дарованной заветней благодати не является, однако, отклонением или отступлением от начального основополагающего понятия, но, как и следовало ожидать, расширением и углублением его. Следовательно, подходя к кульминации или вершине воплощения завета в эпоху Нового Завета, мы обретаем полновластную благодать и обетование, дарованные на высшем уровне, поскольку это - благодать и обетование, касающиеся достижения высшей, возможной для человека цели. Неудивительно поэтому, что новый завет называется заветом вечным.

 

Поступательное многовековое развитие заветнего откровения достигло своей кульминации в новом завете, и новый завет нельзя назвать совершенно отличным по сути и свойствам от предшествовавших ему и подготавливавших к нему заветов, но сам он есть полная реализация и воплощение той полновластной благодати, которая была основополагающим принципом всех заветов. А если мы вспоним, что завет - это не только дар благодати, не только клятвенное обетование, но также и отношения с Богом на уровне, который является целью и венцом всего религиозного процесса, а именно: на уровне единения и общения с Богом, мы вновь обнаружим, что новый завет приводит эти отношения также на высший достижимый уровень. В центре заветнего откровения находится постоянно повторяющееся утверждение: "Я буду вашим Богом, и вы будете Моим народом." Новый завет не отличается от более ранних заветов, из-за того что осуществляет на деле эту особую близость.

 

Он выделяется только тем, что приводит к наивысшей полноте отношений, воплощенных в этом обетовании. В этом аспекте новый завет также есть завет вечный - дальнейшего расширения или обогащения не последует. Посредник нового завета есть не кто иной, как единородный Сын Божий, излучение славы Отца и точный образ Его сущности, Наследник всего. В нем также и надежность завета. И поскольку не может быть высшего посредника или более надежного гаранта, чем Господь славы, т.к. не может быть жертвоприношения превосходнейшего в своей действенности и окончательности, чем жертва Того, Кто чрез Вечного Духа принес Себя Богу без пятна и порока, этот завет не может уступить место другому. Благодать и истина, обетование и исполнение в этом завете получили свое воплощение, и о новом завете будет сказано: "Вот скиния Божия с людьми, и Он будет обитать с ними, и они будут Его народами, и Сам Бог будет с ними" (Откр. 21:3).