Николай - архиепископ Японский - ученые труды

Архиепископ Николай Японский (1836-1912) (в миру Иван Дмитриевич Касаткин) широко известен во всем мире как глава Русской Православной Миссии в Японии. Он отдал более 50 лет своей жизни делу просвещения японцев православной верой.

 

В 1970 г. он был прославлен в лике святого равноапостольного Русской и Японской Православными Церквями. Будучи человеком необыкновенных дарований и неукротимой энергии, святитель Николай сумел не только организовать проповедь Православия в Японии, но и стал первым русским японоведом.

 

Между тем, если миссионерские заслуги святителя Николая известны довольно широкому кругу людей в России, Японии и многих других странах, то его труды как автора первых серьезных отечественных работ по истории и культуре Японии до сих пор остаются малодоступными для широкого читателя.

 

Япония с точки зрения христианской миссии

Сёогуны и микадо. Исторический очерк по японским источникам

Япония и Россия

 

 

Когда молодой двадцатичетырехлетний иеромонах Николай в 1861 г. прибыл в город Хакодатэ на острове Хоккайдо в качестве настоятеля маленькой церкви Воскресения Христова при первом русском консульстве в Японии, он намеревался вести миссионерскую деятельность среди местного населения. Но сразу приступить к этому оказалось совершенно невозможным. В Японии того времени проповедь христианства была запрещена под страхом смертной казни.

 

Первые проповедники христианства появились в Японии во второй половине XVI века в лице католиков-иезуитов. Японцы проявили удивительную склонность к принятию христианства и в начале XVII века по некоторым сведениям из семимиллионного населения до 300 тысяч были христианами (по другим сведениям намного больше). Но очень скоро на христиан было воздвигнуто гонение, и почти все они были жестоко истреблены, а миссионеры были высланы из страны. Это было вызвано не неприятием христианской веры, а неблаговидным поведением многих миссионеров, которые вмешивались в политику, были нечужды земных выгод и действовали часто грубыми методами. Поэтому, как писал сам святитель Николай, «японцы смотрели на иностранцев, как на зверей, а на христианство - как на злодейскую секту, к которой могут принадлежать только преступники...»

 

Кроме того, в течение нескольких столетий Япония была закрыта для иностранцев, и почти никто не мог познакомиться с японским языком, историей и культурой народа непосредственно в Японии. Миссионерская деятельность была невозможна без глубокого изучения страны. Святитель Николай так писал об этом: «Отправившись в Японию в звании настоятеля консульской церкви, я старался в продолжении моего восьмилетнего пребывания изучить японскую историю, религию и дух японского народа, чтобы узнать, в какой мере осуществимы там надежды на просвещение страны Евангельской проповедью».

 

К началу второй половины XIX века представления русских о японцах, их жизни и культуре составились на основе отрывочных сведений и суждений немногих европейцев, побывавших в стране, а также благодаря русским мореплавателям и японским морякам, волею судеб оказавшихся в России. По мере освоения морских путей некоторые мореплаватели доходили до Японских островов. В начале XIX века свои наблюдения о Японии и японцах написали И.Ф. Крузенштерн, В.М. Головнин, П.И. Рикорд. Особенный интерес представляли записи В.М. Головнина, который в 1811-1813 гг. находился в заключении в Мацумаэ и Хакодате.

 

Хотя к середине XIX века российское востоковедение сложилось в самостоятельную отрасль науки [см. 3], но географический охват исследуемых стран был еще ограничен. Япония в силу своей закрытости в течение двух с половиной столетий оставалась экзотической страной за семью печатями, ее глубокое исследование еще не начиналось и отставало от развития наук о других странах Азии. Оно находилось во многом на донаучном уровне, питаясь дневниковыми записями отважных путешественников, переводами европейских японоведов, и обслуживало те немногие контакты по линии внешней политики и торговли, которые нехотя, под нажимом допускало правительство Японии. Особенно заметно было отставание японоведения на фоне тех заметных успехов, которых достигла российская китаистика к середине XIX века, во многом благодаря исследованиям сотрудников Российской духовной миссии в Пекине.