От автора. В 2010 г. была выпущена моя первая книга о графе Л.Н. Толстом[1] и его отношении к Церкви. Это была научная монография, написанная с целью защиты диссертации, именно поэтому большая часть материала этой книги была для широкого читателя слишком специальной.
Попытавшись ее прочитать, мой старший сын, большой эстет, заявил, что такие книги бессмысленно писать и невозможно понимать. Он предложил мне написать новую книгу о том же, книгу, понятную людям, интересующимся жизнью Толстого и его религиозными взглядами, но не имеющим времени и большого желания обращать внимание на обильные сноски и пользоваться энциклопедическими словарями для прояснения специальных понятий. «Напиши просто, но научно. Научно, но популярно. Популярно, но убедительно».
Другими словами, возникла интересная задача: написать внятную и убедительную историю отношений Толстого и Церкви. И при этом не просто переделывать все мои предыдущие работы для более широкой публики. Целевой аудиторией становятся не только коллеги-исследователи, не только православные прихожане, даже не только те, кто почему-то интересуется этим вопросом. Мне очень бы хотелось, чтобы главной аудиторией этой книги стали те читатели, которые любят русскую литературу, русскую культуру, русский XIX век, которые влюблены в «волшебный мир русских религиозных исканий» (выражение протоиерея Василия Васильевича Зеньковского).
После разговора с сыном я имел еще одну очень примечательную беседу — со своим другом, священником нашего университетского прихода, который упрекнул меня в том, что моя книга, может быть, и интересна тем, кто занимается историческими реалиями второй половины XIX века, но для людей эпохи постмодерна это все не очень актуально.
Это была уже последняя капля. Что такое постмодерн, понять не очень легко. Мне сразу вспоминается известная только специалистам-историкам «проблема Шлезвиг-Гольштейна», т.е. история двух северо-германских княжеств, которые Дания и Пруссия долго не могли поделить между собой. По поводу этого действительно сложного сюжета английский премьер-министр лорд Пальмерстон как-то сказал: «В чем суть этой проблемы, понимали только три человека. Один уже умер, другой сошел с ума, а я все забыл». Эта фраза во всех отношениях часто очень точно передает настроение и содержание тех научных дискуссий, которые ведутся в наши дни.
Конечно, просто желание угодить поклонникам постмодерна никогда не подвигнуло бы меня на новую книгу. Разговоры с коллегами и их советы тоже не стали бы главной побудительной причиной. Но оставался актуальным и не давал покоя главный вопрос: в чем причина конфликта Л. Толстого с Русской Церковью и почему этот конфликт со временем приобрел такие агрессивные формы? Важно еще одно обстоятельство: по прошествии пяти лет я почувствовал острый общественный запрос на тему «А. Толстой и Церковь». Природу этого запроса я объясняю несколькими причинами.
Во-первых, это дискуссии о месте и роли Русской Православной Церкви в жизни России в последние 25 лет, дискуссии, про которые еще совсем недавно можно было сказать: «с каждым годом они становятся все острее». Теперь можно смело уточнить: «с каждым месяцем». Приблизительно 30 лет назад Церковь получила свободу и возможность участвовать в социальной и культурной жизни России. При этом оказалось, что события 1901 г. (отлучение Л. Толстого от Церкви) по-прежнему остаются для многих представителей интеллигенции большим искушением. Искушением придать этому акту статус совершенно неоправданного церковного деяния, в результате которого великий русский писатель, национальная гордость России, был несправедливо оскорблен. Деяния, неоправданного с политической, исторической и культурной точек зрения.
Во-вторых, я долго не мог понять, почему всякий раз, когда мне приходится говорить о Толстом, я слышу один и тот же вопрос: «А когда же Церковь простит Толстого?» И прояснилась для меня ситуация только на одной из встреч, в ходе которой Фекла Толстая, праправнучка писателя, известная журналистка, вдруг сказала: «Отец Георгий, скажите просто, Церковь хоть немного сочувствует Толстому и всем нам, его родственникам?» В этот момент я впервые почувствовал, что та ситуация, на которую я смотрю отстраненно-академически, для некоторых людей выглядит совершенно по-иному. В конечном итоге это совсем другой вопрос: «А вам, Церкви, вообще до нас, людей, есть дело?» И на этот вопрос действительно важно суметь ответить совсем просто.
[1] Ореханов Г., свящ. Русская Православная Церковь и Л.Н. Толстой. Конфликт глазами современников. М., 2010.
Протоирей Георгий Ореханов - Лев Толстой - Пророк без чести - хроника катастрофы
Москва : Эксмо, 2016. - 608 с. : ил.
ISBN 978-5-699-91802-7
Протоирей Георгий Ореханов - Лев Толстой - Пророк без чести - хроника катастрофы - Содержание
Пролог. Неужели нужна еще одна книга о Толстом?
Глава первая. Эпоха
Что такое антиклерикализм?
Что такое секуляризация?
Значение эпохи Просвещения в духовной жизни Европы
Толстой и русская интеллигенция
- Протестный характер мировоззрения
- Комплекс вины перед народом
- Панморализм
- Адогматизм
Религиозный кризис русского общества
- Как изучать религиозный опыт?
Глава вторая. Духовная биография
Детство, отрочество, юность
- Дневник Толстого
Оптина пустынь
Духовный перелом
Глава третья. Пространство духовного опыта
Жан-Жак Руссо
«Символы веры» 1850-х годов
Первая не-встреча с Достоевским: образ Христа
Евангелие
Бог
Вера
Непротивление злу силой
Вторая не-встреча с Достоевским: праздношатайство
Христос и Церковь
Третья не-встреча с Достоевским: бессмертие, Воскресение, Церковь
Четвертая не-встреча с Достоевским: мораль, учение, закон
Пятая не-встреча с Достоевским: красота Христова Лика
Евхаристия
Шестая не-встреча с Достоевским: дерзость
Глава четвертая. Толстой как религиозный тип
Общие тенеденции либерального богословия XIX в.
Религиозный гуманизм
Безрелигиозный гуманизм
Итоги: печворк-религия?
Глава пятая. Преступление. Главный соучастник
Некоторые особенности биографии Черткова
В Англии (1897-1908)
Снова в России. Монополия на Толстого
Автоапология. Чертков глазами современников
Загадочное: анархисты, народники,
социал-демократы, большевики
Вместо заключения: Последние штрихи к портрету В.Г. Черткова, или «психология на всех парах»
Глава шестая. Преступление. Свидетели обвинения
Жена
Обер-прокурор
Консул
Философ
Седьмая не-встреча с Достоевским: Соляной городок
Глава седьмая. Преступление. Свидетели защиты
Жена
Тетка
Восьмая не-встреча с Достоевским: «Не то, не то»
Девятая не-встреча с Достоевским: «Опора отскочила»
Сестра
Дочь
Глава восьмая. Глас Божий
Роман «Воскресение»
Синодальный акт
- Что такое анафема
А было ли проклятие?
- «Отлучение» Лео Таксиля (великая мистификация XIX в.)
Глава девятая. Глас народа
1901 г. Церковь, власть и общество
- Лев Толстой и русские архиереи
- Лев Толстой и русские священники
Уход и смерть Толстого
Десятая не-встреча с Достоевским: адский огонь
Загадочная телеграмма
Круг замкнулся
Эпилог. Главный свидетель.
- Может ли Церковь простить Толстого?
Список источников и литературы
Список использованных сокращений и специальных обозначений
Именной указатель
Благодарности
Протоирей Георгий Ореханов - Лев Толстой - Пророк без чести - хроника катастрофы - Что такое антиклерикализм?
В контексте этих споров следует в первую очередь отметить, что характерной особенностью жизни русского общества XIX в. является ярко выраженный культурный антиклерикализм. Этим русская ситуация существенно отличается от ситуации в Европе, для которой, наоборот, характерен антиклерикализм политический и социальный. Поясним эти непростые понятия.
Клерикализм как историческое явление европейской жизни, с точки зрения того жизнепонимания, которое возникает в XVIII веке и которое мы называем эпохой Просвещения, — это вмешательство Церкви в политическую и социальную жизнь своей страны. Соответственно, антиклерикализм первоначально понимался как борьба против активной роли Церкви (в первую очередь Католической) в общественной и политической жизни Европы. В более широком смысле мы можем называть антиклерикализмом вообще любую критику Церкви и духовенства.
Европейское понимание клерикализма в своем классическом варианте предусматривает участие представителей религиозных организаций именно в политике — так, как это произошло, например, в Пруссии во второй половине XIX века, когда в политическом пространстве появилась ставшая вскоре весьма авторитетной Партия центра, отстаивавшая интересы немецких католиков в борьбе с Бисмарком в новой Германской империи.
Термин «клерикализм» впервые появляется в газете «Sa-turday Review» в 1864 г., а затем это выражение попадает в Оксфордский словарь. Клерикализм становится синонимом обскурантизма и административного произвола, вообще любых видов антагонизма по отношению к современным свободам. Несколько позже появляется и выражение «антиклерикализм».
Европейская история знала особо значимые всплески антиклерикализма, например, проповедь Мартина Лютера в Германии в XVI веке, запрет ордена иезуитов во Франции в XVIII веке, эксцессы Великой французской революции, сопровождавшиеся террором в отношении духовенства, наконец, борьбу с католицизмом и возникающими католическими политическими партиями в Европе после революции 1848 г.
Исторически Русская Православная Церковь никогда не играла той активной роли в политике и жизни общества, которая характерна для католицизма. Русская Церковь не знала орденской системы организации с ее регламентацией и спецификацией функций общественного служения, среди которых важную роль играют научные занятия, образовательная деятельность (иезуиты и доминиканцы). Кроме того, Русская Церковь не имела никакой реальной возможности и никакой мотивации участвовать в политической жизни России середины XIX века.
В России антиклерикализм имел совершенно другую природу. Именно поэтому я и употребляю здесь термин «культурный антиклерикализм». Речь идет о том, что представители образованных слоев общества не допускали для Русской Церкви возможности присутствовать в культурном пространстве, участвовать в культурной жизни людей и общества в целом. Нам невозможно представить себе, чтобы русские священнослужители вплоть до начала 1860-х годов могли выступать с публикациями в журналах по актуальным вопросам науки, культуры, искусства или чтобы они участвовали в общественно важных дискуссиях. Мы не знаем примеров, чтобы образованные представители русского духовного сословия играли бы столь же значимую роль в великосветских салонах, какую играли иезуиты в Петербурге в начале XIX века (единственное известное мне исключение — архимандрит, позже епископ Игнатий (Брянчанинов); напомню, что именно эта активность представителей ордена иезуитов и привела в конечном итоге к их высылке за пределы Российской империи в 1820 г. И вовсе не только потому, что в Церкви не было образованных и достаточно подготовленных для этого деятелей. Сама русская жизнь просто не предполагала такой функции духовенства.
Именно поэтому для значительной части образованного общества, для дворянской интеллигенции вера и религия во второй половине XIX века уже не ассоциируются с Церковью и священнослужителями, а христианство получает своеобразную социально-политическую окраску.
2016-11-04
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
Комментарии
Несмотря на всю мою любовь ко