Сергей Михайлович Половинкин был профессиональным преподавателем философии в высшей школе. Получив, как и герой многих его исследований священник Павел Флоренский, базовое математическое университетское образование, он закончил аспирантуру кафедры философии естественных факультетов МГУ. В советское время такая «миграция» в философию из сферы естественно-научного знания была делом нередким. Достаточно вспомнить имена химиков А. В. Ахутина, В. П. Визгина, физика С. С. Хоружего, принадлежащих к тому же поколению, хоть и немного более молодых по возрасту. И в качестве причины этого поворота следует назвать не только поиски фундаментальных оснований науки, той первой философии, о которой говорил Аристотель, но и открытие для себя духовной реальности, которая делает естественные и точные науки более осмысленными в масштабе человеческой жизни, ее соотнесенности с мирозданием, по отношению к которому человек понимает себя как соотнесенный с большим миром микрокосм, а не как маленькую и совершенно незначительную песчинку.
Обращение к христианской вере в конце 70-х годов было мощным и ярким выходом из серой рутины повседневности. По свидетельству В. Н. Катасонова они прошли катехизацию у священника Валериана Кречетова в приходе Покрова Пресвятой Богородицы села Акулово близ Одинцова. И здесь, опять-таки, они были не одиноки. Примерно в то же время приходит к вере Генрих Батищев - философ-марксист, принимающий крещение под именем Иоанн и затем шифрующий в своей концепции «глубинного общения» и теории «другодоминантности» модели христианской этики и отношения к другому. Это был и молчаливый протест против той общественно-политической реальности, которая, признав сам факт сталинского террора, предпочла не осудить его, а скорее стыдливо замолчать, в прямом и переносном смысле «закопать» Сталина, и уж тем более не отказаться от тех мировоззренческих и философских предпосылок, которые сделали возможным непрекращающийся с 1917 года геноцид собственного народа. Хрущевская оттепель была не только эпохой «Нового мира», но и временем новых антирелигиозных кампаний, вопиющего попрания свободы совести, разрушения храмов и, как следствие, очередной волны культурного нигилизма и опрощенчества. Она и следующая за ней эпоха «застоя» наложили свой отпечаток и на философию, ее преподавание в вузах, качество и стиль философских работ и монографий. При этом, однако, удавалось сохранять престиж и масштаб повсеместного преподавания марксистко-ленинской философии как специальности, в качестве главной идеологической и «партийной» дисциплины.
В 1984 году С. М. по доносу был уволен из МФТИ, где он преподавал философию. Причиной послужили «самиздатские» и «тамиздатские» книги, прежде всего, религиозная литература. На дворе были андроповские времена, суровый генсек был уже недееспособен или вовсе мёртв, но система, возглавляемая им на протяжении десятилетий, работала довольно чётко. Приход в Историко-архивный институт на Никольской, который вольется потом в годы горбачевско-ельцинской перестройки в состав РГГУ был настоящим спасением если не от неволи, то от нищеты. Это был опыт своего рода внутреннего отшельничества, неучастия в каких-либо публичных сферах общественной жизни, необходимости жить, не мозоля глаза начальству и сильным мира сего. На многие годы сформировал он и особый стиль жизни - «бытовое исповедничество» (термин евразийцев), привычка к аскетизму, которая включала в себя обязательное занятие спортом, бег, зимнее купание, довольство малым и самым необходимым, преданность семье, в которой человек находит своих самых близких людей, осторожность на людях, регулярная философская «баня» в Кадашах, баня самая что ни на есть общественная, но парадоксальным образом отсекающая своих от чужих и дающая отдушину от казенного пространства. Это особое философское отношение к жизни, черты которого мы можем найти у разных представителей того поколения, удивительно воплотилось в «одном отдельно взятом» Половинкине, сделав из простого кандидата наук легендарного представителя не только московского, но и общероссийского философского сообщества. Половинкин выбрал для себя роль скромного доцента московского вуза, не замахиваясь на докторскую степень, чем сознательно отсек от себя посягательства на роль философского «генерала» или даже «полковника»; в статусе какого-нибудь заведующего кафедрой. «Подальше от начальства и поближе к Богу» - таково было его житейское кредо.
Сергей Михайлович Половинкин - Русский персонализм
М.: Изд. дом «СИНАКСИС», 2020. - 1156 с.
ISBN 978-5-903721-06-1
Сергей Михайлович Половинкин - Русский персонализм - Содержание
А.П. Козырев - Личность и книга
- 1. Введение. Христианский персонализм русской философии
- 2. Аритмология Пифагора и пифагорейцев
- 3. Атомы-эйдосы Демокрита
- 4. Реализм и номинализм
- 5. Монадология Готфрида Вильгельма Лейбница
- 6. Лейбниц через Шеллинга
- 7. «Культ личности» и «культ нации» в немецком романтизме
- 8. Вольф и Ломоносов - последователи Лейбница в России
- 9. Неолейбницианство Германа Лотце
- 10. Персонализм Густава-Августа Тейхмюллера
- 11. Персонализм Ивана Васильевича Киреевского
- 12. Персонализация истории у Николая Яковлевича Данилевского
- 13. Василий Васильевич Розанов
- 14. Владимир Сергеевич Соловьев - от монадологии к «нирваническому всеединству»
- 15. Конкретный субстанциальный спиритуализм Льва Михайловича Лопатина
- 16. Споры о субстанциях и свободе между В. С. Соловьевым и Л. М. Лопатиным
- 17. «Критическая монадология» Петра Евгеньевича Астафьева
- 18. «Субстанциализм» Алексея Александровича Козлова
- 19. Сергей Алексеевич Алексеев (Аскольдов) - жизнь мучение
- 20. Иерархический персонализм Николая Онуфриевича Лосского
- 21 . «Критический индивидуализм» Евгения Александровича Боброва
- 22. «Критико-персоналистическая метафизика» Якова Фридриховича Озе
- 23. Московская философско-математическая школа
- 24. Аритмологическое миросозерцание Николая Васильевича Бугаева
- 25. Психо-аритмо-механика Павла Алексеевича Некрасова
- 26. Соборный персонализм Валериана Николаевича Муравьева
- 27. «Эсхатологический персонализм» Николая Александровича Бердяева
- 28. Софийный персонализм прот. Сергия Булгакова
- 29. Христанский персонализм свящ. Павла Флоренского в контексте истории русского персонализма
- 30. «Идея катастрофического прогресса» Владимира Францевича Эрна
- 31. «Живая истина» Льва Шестова
- 32. «Лицетворение» и лицерастворение у Льва Платоновича Карсавина
- 33. «Антиномистический монодуализм» Семёна Людвиговича Франка
- 34. Персоналистический спиритуализм Виктора Ивановича Несмелова
- 35. Монадология Даниила Леонидовича Андреева
- 36. «Персонология» кн. Николая Сергеевича Трубецкого
- 37. «Всеобщая морфология» Владимира Николаевича Ильина
- 38. Валерий Яковлевич Брюсов - «ученик Лейбница»
- 39. Велимир Хлебников - пифагореец
Библиография
о. Г. Белькинд - В посмертном присутствии автора
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
