Ранер - Единение церквей

Карл Ранер (1904-1984) и Генрих Фриз (1911-1998) относятся к числу крупнейших католических богословов XX века. Ранер, профессор догматики Инсбрукского университета, приобрел известность прежде всего благодаря той значительной роли, которую он сыграл в качестве консультанта на II Ватиканском соборе.

 

Позже он был заведующим кафедрой христианского мировоззрения в Мюнхенском университете, а в последние годы жизни — профессором догматики в Мюнстере. «Поднимая ряд важнейших вопросов католического богословия, Карл Ранер заново переосмыслил его фундаментальные принципы», — написал Дитер Вальдраф на веб-странице епархии Фрайбурга, родного города Ранера.

 

Фриз был фундаментальным богословом и работал сначала в Тюбингене, затем в Мюнхене, а также принимал самое активное участие в экуменическом движении.

 

(Серия «Диалог»). — М.: Издательство ББИ, 2014. — xlviii + 175 с.

ISBN 978-5-89647-238-4

Перевод: Ольга Хмелевская

 

 

Решение именно теперь опубликовать на русском языке тезисы Карла Ранера и Генриха Фриза «Единение церквей — реальная возможность», которые в Германии не только получили широкую известность, но и стали предметом острейших споров, — шаг удивительный и одновременно мужественный. Ибо эти размышления предлагают такой экуменический взгляд, от которого церкви как в Германии, так и во всем мире, сегодня, пожалуй, отстоят намного дальше, чем 30 лет назад. Вопрос о единстве церквей авторы считают «вопросом жизни и смерти христианства» и приписывают экуменической задаче высочайший приоритет в мире «воинствующего атеизма и релятивистского скептицизма». Поэтому они решительно ставят вопрос, когда же, наконец, наступит такое время, что мы захотим идти дальше и реализовывать на практике уже достигнутые результаты. Для самих авторов этот вопрос чисто риторический: для них такой момент настал и потому в своих размышлениях они представляют те условия, на которых возможно восстановление единства церквей. При этом они сознательно игнорируют вопросы дипломатии и прочие условности.

 

По существу, мы говорим о восьми тезисах, каждый из которых сопровождается подробным комментарием и обоснованием. Авторы исходят из принципиального соображения, что экуменическому движению грозят две крайности: с одной стороны — прогрессизм, наступательный порыв, который не может не привести к конфликтам, а с другой — полный отказ от экуменических инициатив. Эти угрозы сейчас, в год выхода настоящего издания на русском языке, вероятно, предстают еще более явно, чем в 1985 году. Я бы сказала, что поляризация между этими двумя подходами действительно произошла. И именно это делает данную книгу еще более насущной и полезной.

 

Базовая идея заключается в единении уже существующих церквей в качестве (региональных) частных церквей внутри одной церкви. Условием для этого является соблюдение восьми пунктов, начиная с того, что общим и обязательным фундаментом для всех церквей должны быть Священное Писание и Никео-Константинопольский символ веры (тезис I). При этом никакой частный символ веры одной из частных церквей не может быть обязательным артикулом веры для другой частной церкви (тезис II). Частные церкви сохраняют свои прежние структуры (тезис III), но руководятся епископами (тезис V). Особый пункт — вопрос служения Петра (тезис IV): римский папа должен признаваться «гарантом единства церкви в истине и любви», а он, в свою очередь, признает автономию частных церквей и принимает решения ex cathedra в формах, не вступающих в противоречие с общим собором Вселенской церкви. Тезис VI выражает принцип «братского взаимодействия» частных церквей во всех сферах жизни. Между частными церквами существует общение амвона и алтаря (тезис VIII), которое возможно потому, что (согласно тезису VII) все частные церкви «отныне обязуются поставлять священников через рукоположение таким образом, чтобы признание их сана не было затруднительным также и для Римско-католической поместной церкви».

 

В развернутых комментариях к каждому из тезисов описываются условия, при которых возможно соблюдение этих принципов. Авторы поделили тезисы между собой (Ранер составил комментарии к тезисам II, III, IVb и VII, Фриз прокомментировал все остальные), но при этом они едины в своей позиции. У обоих есть четкое понимание того, что их предложение не дает решения всех частных проблем, но они придерживаются той точки зрения, что «трудности в разрешении отдельных вопросов — не основание для того, чтобы отказываться от церковного единства».

 

Русскоязычный читатель данного труда должен отдавать себе отчет в том, что предложенные тезисы глубоко укоренены в том контексте, в котором они были сформулированы, — церковной ситуации в Германии. Это означает, что Ранер и Фриз в первую очередь имеют в виду именно Германию, где Римско-католическая церковь и Евангелическая церковь Германии (EKD) в 1985 году были двумя крупнейшими церквами, охватывавшими своим влиянием более 40 процентов жителей страны[1], в то время как приверженцы остальных конфессиональных традиций составляли незначительное меньшинство. В 1970-х и 1980-х годах в среде верующих этих двух конфессий, которые в силу обстоятельств повседневной жизни все более тесно взаимодействовали друг с другом (так, начиная с 1945 года, начался бурный рост так называемых «смешанных браков» между представителями этих двух церквей), зародилась надежда на то, что в ближайшее время станет возможным церковное единение, которое позволит, например, вместе совершать таинство Вечери Господней, или евхаристии.

 

Представленные тезисы отражают состояние тогдашних дискуссий и являются попыткой католической стороны предложить свой вариант единения, при котором не была бы утрачена идентичность какой-либо из сторон. Православие также учитывается, однако в нем не видят проблемы, поскольку уже тогда католическая сторона допускала евхаристическое общение с православными братьями[2]. Все остальные традиции, не относящиеся к Лютеранской и Реформатской церквам и их объединениям, считаются «слишком малыми» или попросту «сектантскими». С нынешней точки зрения это представляется одним из самых слабых звеньев в данной работе, поскольку в общемировой перспективе некоторые из этих «малых» церковных сообществ имеют значительный вес и не могут игнорироваться всемирным экуменическим движением. Достаточно вспомнить баптистов и стремительно растущее движение пятидесятников.

 

В России и некоторых других восточноевропейских странах главенствующую роль в экуменическом диалоге играет православие. Поэтому здесь идеи Ранера и Фриза не могут быть непосредственно использованы в том виде, в каком они изложены авторами. Тем не менее экуменически ориентированный читатель найдет здесь много полезных идей, которые ему самому предстоит переложить на родную почву и переработать таким образом, чтобы и в российском контексте можно было проникнуться пафосом авторов: что уже сегодня можно сделать для того, чтобы приблизить единство церквей? — Вот фундаментальный вопрос, который ставит перед читателями эта книга, одновременно предлагая свой ответ исходя из позиции Католической церкви. Для некатолических читателей этот ответ будет представлять интерес уже потому, что он вносит конкретные предложения по изменению позиции Католической церкви, другим конфессиям следует их рассмотреть и определить, насколько они для них приемлемы. Тем самым каждая традиция получит импульс к тому, чтобы дать свой ответ или выдвинуть встречное предложение, а это может привести к плодотворному и перспективному диалогу.

 

Публикация тезисов Карла Ранера и Генриха Фриза вызвала к себе пристальное внимание, особенно в Германии. «Первые реакции были вполне положительными. Пресса говорила о новой фазе экуменической открытости»[3]. Крупные немецкоязычные газеты оценивали публикацию этих тезисов как обнадеживающее явление, дающее надежды на начало «нового этапа в экуменическом диалоге»[4] и как «смелую инициативу»[5]. Многие признанные богословы также произносили слова похвалы: евангелический богослов Эберхард Юнгель приветствовал издание этой книги как провокацию, направленную в адрес продолжающегося соблазна христианского разделения[6], а лютеранский экуменист Эдмунд Шлинк оценил ее как «мощный стимул и значительный импульс, проветривающий спертый воздух современного экуменизма»[7].

 

Одновременно книга столкнулась и с острой критикой. С католической стороны следует в первую очередь упомянуть Йозефа Ратцингера, который писал: «Принудительный галоп в сторону единства, который только что предприняли в своих тезисах Фриз и Ранер, есть уловка богословской акробатики, которая, увы, не выдерживает испытания реальностью. Нельзя согнать разные конфессии в одну кучу как на плацу и сказать им: самое главное — чтобы вы маршировали в ногу; что при этом думает каждый из вас, не имеет особого значения»[8]. Кто так поступает, пренебрегает вопросом об истине. Со стороны евангелических богословов самую острую критику высказал Айлерт Хермс. В проекте Ранера-Фриза он видит, в конечном итоге, призыв к возвращению в лоно Католической церкви, которое предполагало бы признание со стороны протестантов всего того, что для них неприемлемо[9]. Он сходится с Ратцингером во мнении, что существует непреодоленное (или непреодолимое?) фундаментальное различие между евангелическим и католическим богословием, на что Фриз отвечает: «Главный тезис нашей книги состоит именно в том, что принципиальные различия и фундаментальные убеждения церквей не являются диаметрально противоположными и радикально противоречащими друг другу, то есть, не являются факторами разделения церквей, а напротив, дают возможность достигнуть примирения в разнообразии и стать основанием для церковного единства»[10].

 

До сегодняшнего дня не разрешен спор о том, существуют ли принципиальные расхождения между католическим и протестантским богословием, или же, напротив, их фундаментальные убеждения не противоречат друг другу. Он порождает дальнейшие вопросы, в частности, необходимо ли для достижения единства преодолеть те или иные разногласия, или же единство церквей может стать реальностью вопреки этим разногласиям или даже внутри них.

 

Проект Ранера и Фриза до сих пор остается предметом обсуждений. На мой взгляд, его следует прежде всего рассматривать в контексте той церковной традиции, в которой он возник. И в этом смысле, с евангелической точки зрения, его несомненным достоинством является то, что он влил новую струю в католическое мышление. Мне представляется, в этом проекте еще не до конца преодолена идея, что другие церкви должны «вернуться к Риму», так называемый «экуменизм возвращения», который долгое время практиковался Римской церковью. Но при этом интенция авторов этим не ограничивается. Постулат общения амвона и алтаря (см. тезис VIII) по примеру Лейенбергского конкордата, который был заключен между реформатскими и лютеранскими церквами на основании единого крещения, выражает открытость католической стороны — не просто прагматическую, но коренящуюся в решениях II Ватиканского собора.

 

Поэтому было бы весьма желательным, чтобы Католическая церковь положительно отнеслась к этому предложению. Слабость проекта заключается в том, что он недостаточно реалистично оценивает своего партнера — реформатские церкви с одной стороны, православие с другой. Евангелические церкви рассматриваются исключительно в немецком контексте. Остается неясным, как бы этот проект выглядел во вселенском масштабе. Проблема в том, что особенности церковных и иерархических структур, весьма отличных от католических, требуют индивидуального подхода в случае с каждой из локальных церквей.

 

Проект Ранера и Фриза исходит из того, что эти структуры похожи на римские. Кроме того, остается неясным, что делать с далеко идущим многообразием прочих церковных образований, как вышедших из Реформации, так и более новых: как быть с методистами, баптистами, меннонита- ми или — и это сегодня тоже нужно учитывать — с пятидесятниками? Что касается православия, то на первый взгляд представляется, что ему проще принять этот проект, поскольку в нем содержатся все ключевые экклезио- логические предпосылки, такие как, например, епископский чин. С другой стороны, авторы наивно считают, что это общение уже существует[11], хотя оно носит пока лишь односторонний характер. Вероятно, и для православных проект Ранера и Фриза слишком сосредоточен на приоритетном значении римского патриарха.

 

Желаю, чтобы русское издание этой книги, наконец, привлекло православных богословов к участию в данной дискуссии.

Дагмар Хеллер, Женева, 1 марта 2013 года

---