Франц Роузентал - Торжество знания - Концепция знания в средневековом исламе

В основе любой мировоззренческой системы лежит определенный категориальный аппарат, знание которого служит ключом к пониманию данной философской или религиозной доктрины. Но обрести этот ключ, как правило, удается только тогда, когда изучаемая система понята и уяснена. Ибо от эпохи к эпохе, от одной системы взглядов к другой (и в пределах той же самой системы на различных ступенях ее развития) понятия наполняются различным содержанием, а семантическая эволюция обозначающих их терминов порой приводит даже к тому, что они на известном этапе приобретают смысл, прямо противоположный первоначальному. Отсюда важность контекстуального исследования понятий, конкретизации их содержания и объема, выяснения тех изменений, которые они претерпевали в ходе своего развития.

Подобные исследования приобретают особое значение, когда их объектом становятся понятия, используемые в культуре, развивавшейся более или менее независимо от той, в терминах которой их надлежит интерпретировать. Таковы, в частности, исследования, посвященные истолкованию в терминах западной культуры основополагающих понятий философской и религиозной мысли стран Востока. Сопоставительное изучение понятий, вырабатывавшихся в мировоззренческих традициях Запада и Востока, может обогатить и детализировать наши представления о закономерностях эволюции человеческого знания, единство которого, как известно, не является абстрактным тождеством, а предполагает необходимые, исторически обусловленные различия и особенности. Но такого рода штудии представляют и значительные трудности, чреватые опасностью появления неоправданных параллелей, модернизации, с одной стороны, и преувеличения специфики, вплоть до утверждения «непереводимости» системы категорий чужой культуры — с другой.

Приступая к рассмотрению тех значений, которые придавались термину «знание» на средневековом мусульманском Востоке, Ф. Роузентал пишет: «Будучи неотделимой составной частью именно той цивилизации, которая создавалась, как таковая, по их же разработкам, подобные концепции составляют особую трудность для представителей иной цивилизации с точки зрения верного их понимания и оценки. То, что лежит вне собственного опыта человека, не может быть понято им в истинных масштабах». Вместе с тем ученый признает, что «передача важных лингвистических явлений осмысленно и без слишком большого искажения их концептуальной способности не столь уж недосягаема». Справедливость последнего утверждения доказывается результатами предпринятого им исследования. Разумеется, задача, стоявшая перед автором, не была столь сложной, как, допустим, та, которую стремятся решить исследователи, занятые изучением понятия дхармы или кармы в индийской культуре и поисками их аналогов в европейской философии. Духовная культура мусульманского средневековья в обоих ее важнейших аспектах — религиозном и научно-философском — генетически родственна европейской культуре и нередко рассматривается с ней вместе в рамках единой средиземноморской цивилизации. И все же развивавшиеся в ее русле понятия, в том числе понятие «знание», наполнялись специфическим «фактическим и эмоциональным содержанием», обусловленным особенностями той социально-культурной среды, в которой они возникли и функционировали.