Розенберг - Добро и зло в еврейской традиции

Рассматривая проблему добра и зла в еврейской мысли, мы, сильнее, чем во многих других случаях, понимаем или чувствуем ограничения философских рамок и необходимость для «рассудительного» хранить молчание. Кажется, есть проблемы, для которых систематический философский анализ с его ясными и определенными идеями, построенными в классическом духе, оказывается недостаточным. Тогда пытаются выразить чувства и отношения иными путями.

 

Рав Соловейчик реагировал на проблему зла в аспекте действий, его ответ на проблему существования зла галахический. Другие выражают свои идеи по этому поводу посредством символов. Так происходит не только в философии, но и в искусстве, в литературе и, конечно, в агаде. Эта проблема заставила многих мыслителей последних поколений говорить о необходимости герменевтики, а не только философии.

 

Герменевтика пытается создать способы расшифровки символов мифов, легенд и сказок для открытия подходов, и отношений не менее важных и значимых, чем те, что присутствуют в великих философских системах. Итак, обсуждая тему добра и зла, мы уже не можем, как в средние века, ограничиваться методами академической философии, характерными, главным образом, для работ Рамбама (Маймонида), где все записано и установлено систематически.

 

Мы будем также использовать легенды мудрецов Талмуда, Кабалы и Хасидизма. В этих случаях мы должны искать и другие средства интерпретации. Настоящая работа является попыткой герменевтического подхода, попыткой понять реакции, мысли, раздумья человека перед лицом добра и зла.

 

Перевод — Гедалия Спинадель — 2018 г.

Издательство — «Издательские решения Ridero» — 74 с.

ISBN 978-5-44-904353-5

 

 

В предыдущей главе мы обсуждали вызов, поставленный пессимизмом. Он утверждает, что существование - зло. И даже хуже этого - воля к жизни, индивидуальный инстинкт жизни, так хорошо известный каждому из нас, сам по себе источник зла. Мы рассмотрели многочисленные версии пессимизма. Упомянули тысячелетнюю версию буддизма, который видит в цепи существований - зло, считая бегство от жизни ее целью, и проповдует освобождение от закономерности, которая управляет миром. Эта версия пессимизма мечтает о конце воли, о смерти или обращении в ничто - нирвану. Некоторые современные точки зрения сформулированы под большим влиянием и очарованием буддизма, как, например, философия Шопенгауэра и его ученика и последователя Эдуарда фон Гартмана.

 

Они рассматривали волю как «вещь в себе» в кантианских терминах, и полагали, что эта вещь в себе, истинная реальность, - не что иное, как воля, которую мы должны упразднить. Фон Гартман представлял себе картину дуалистической битвы, подобную, что интересно, идее, которая появляется в писаниях Натана из Газы, «пророка» лжемессии Шабтая Цви. По мнению фон Г артмана, в этом мире происходит борьба между волей, которая есть зло, и мудростью, которая есть добро. Воля хочет существования, а мудрость, которая добро, стремится привести нас обратно к исчезновению, несуществованию, «аннигиляции», обращающей нас в ничто. Фактически, мудрость хочет исправить зло в универсуме, превратив мир из мира бытия - в небытие. Это будет конец для всех нас, но и конечная победа добра над злом.

 

Этой пессимистической позиции мы противопоставим философскую позицию Рамбама, которую можно определить, как фундаментальный оптимизм. Рамбам видит в самом бытии, существовании - добро, и, рассматривая длительную цепь становления, утверждает, что мир был создан одним велением Бога: «Да будет добро», или «Да будет все». Это решающее веление, ибо эти формулировки идентичны. Рамбам здесь говорит, что человек не венец и не цель Творения, ибо цель Творения заключена во всем. Каждое создание - самостоятельная цель. Более того, вся реальность сама является целью, а человек лишь одно звено в цепи бытия. В то же время, это трезвый и ограниченный оптимизм. Он добавляет третью посылку: этот мир - лучший из миров.

 

Первая часть этой посылки - утверждение, что бытие, существование - добро, хотя человек часто не понимает этого, ибо существование мира - акт Божественной благосклонности по отношению к нам. Эта идея нашла широкое отражение в писаниях еврейских философов 14—15-го веков и стала фундаментальным принципом их систем. Так, один из последних великих еврейских философов Испании, раби Хасдай Крескас, утверждал, что создание мира есть акт милости и любви. Слова Торы «и это очень хорошо» являются, таким образом, суждением обо всем универсуме, не только процессе и результате Творения, но об акте милости и любви, который проявляется в мире. Другой мыслитель, раби Ицхак Арама, автор знаменитого философского комментария на Танах «Акейдат Ицхак», отмечает не только добро, но и красоту мира, пробуждая к нему и этическое отношение, и эстетические чувства.

 

«Ибо Святой, да будет Он благословен, - писал раби Ицхак Арама, - мог бы сотворить человека без неба и звезд, без растений и животных. Но тогда это не был бы такой прекрасный и совершенный мир, какой был создан тем способом, которым был создан. Святой, да будет Он благословен, выбрал создание самого законченного и совершенного существования». Итак, по мнению раби Ицхака Арамы, мир не только хорош, но и прекрасен, и сотворен так, чтобы в нем были даже, по видимости, излишние создания. У цветов и оттенков, возможно, нет какой-либо плодотворной функции, но они важны эстетически. По мнению Арамы, мир - это оркестр. Он писал: «Согласно сравнению и примеру, который мы использовали, Он хотел завершить гармонию музыки этого мира при его Творении».

 

Как если бы весь мир играл мелодию, и каждая часть мира была инструментом в этом оркестре. Если бы отсутствовал хоть один инструмент, весь мир, весь оркестр, испытывал бы недостаток. Все эти высказывания выражают чувство оптимизма в отношении ценности и красоты этого мира. Но мы должны снова отметить: это - ограниченный оптимизм, и ограничения неотделимы от материальности мира. Это значит, что при всех ограничениях, неявно обусловленных тем, что мир создан из материи, он является лучшим из возможных миров. Могли бы существовать и иные миры, но исключительно воображаемые, не воплощенные в материи.

 

Средневековые еврейские философы, следующие за Рамбамом, объясняли в таком духе хорошо известный рассказ из Мидраша Берешит (Берешит Раба): «И был вечер, и было утро». Сказал раби Абагу: «Отсюда мы учим, что Святой, да будет Он благословен, создавал миры и разрушал их, пока не создал этот мир». Стих «и был вечер, и было утро» создает впечатление, что нашему миру предшествовали иные миры, но Бог разрушил их, потому что они не нашли Его одобрения. «И сказал Он: эти миры кажутся Мне подходящими, а те не кажутся подходящими».